Даниил Аксенов - Самозванец
– Что такое делается! – кричал он. – Рабы – это же имущество! Никто не имеет права его отбирать! Все нажито честным трудом!
Комен вопросительно посмотрел на Михаила. Тот кивнул.
– Ты! – закричал Комен, который и на этот раз носил черный камзол, поверх которого был наброшен кожаный доспех-амулет, что смотрелось весьма нелепо, но отнюдь не выглядело смешным. – Ты! А ну-ка подойди поближе!
Часть толпы перед трактирщиком испуганно раздвинулась.
– Ты что хочешь сказать, мерзавец, – грохотал Комен, – что после указа считаешь себя рабовладельцем?!
– Да… нет… не знаю, – смешался трактирщик.
– Если ты рабовладелец, то тебя нужно немедленно казнить, – продолжал Комен.
Он уже не повышал голос, но толпа ловила каждое его слово.
– Я – и рабовладелец?! – с ужасом закричал трактирщик, мгновенно сориентировавшись. – Как можно! Нет! Я всегда был противником рабства!
– Так что же ты буянишь, смутьян?
– Я не буяню, господин! – отрапортовал трактирщик. – Готов доказать свою верность светлейшему принцу, как ему будет угодно!
– А чего тогда орешь?
– Я не ору, господин! – закричал трактирщик изо всех сил. – Всего лишь спрашиваю у этих почтенных людей, где найти сотника Ксарра!
Население в целом восприняло нововведения без агрессии. Некоторые даже были рады переменам. В основном, конечно, рабы. Или, по крайней мере, та их часть, которая не родилась в рабстве и видела другую жизнь. Михаил отдал приказ отправить гонца в столицу с первым манифестом и подготовить группы оповещения по поводу второго. Сначала принц хотел, чтобы весть разнеслась по всем ближайшим селениям.
Вскоре к нему подошел ишиб Иашт.
Он не решался заговорить, памятуя о принятых при дворе правилах – не начинать разговор раньше монарха. Но принц заметил это и громко донес до всех мысль, что, пока они находятся в походе, все церемонии отменяются.
– Скажи-ка, твое высочество, – спросил Иашт, услышав это, – ты серьезно собрался отменять рабство? Не передумаешь?
– Почему это я должен передумать? – удивился тот. – Я, можно сказать, вынашиваю эту мысль с момента, когда Аррал спас меня от убийц. Почти с того момента, конечно.
– Тогда прими мою присягу, принц, – склонил голову Иашт.
– Что же заставило тебя так быстро перейти на мою сторону?
– Моя мать была рабыней. Я бы тоже был в рабстве, если бы не мой дар.
Так принц Нерман получил в свое распоряжение первого ишиба с хорошими врожденными способностями.
Отобрав тридцать человек из дворян, Михаил разделил их на пятерки и отправил зачитывать манифесты в окружающие селения. Пятерых солдат с амулетами должно было хватить для подавления любого недовольства со стороны рабовладельцев или надсмотрщиков.
– Зачитывайте указы и освобождайте всех, – инструктировал их Комен. – Если хозяин платить им не хочет, а идти им некуда, то пусть двигаются сюда. Они пойдут на службу в обоз или еще чем-то займутся здесь, в крепости.
Ишиб Иашт тоже вызвался принять участие в освобождении рабов. Ему вручили один из последних готовых амулетов и дали в сопровождение пятерых солдат.
– Зачем мне солдаты? – удивился ишиб, с удовольствием присматриваясь к амулету. – Я и сам был хорош, а с этой штукой мне вообще никто не страшен.
– Не в страхе дело, – пояснил Комен. – А в весомости слов. Если ты один, то и говоришь как бы от себя. А если с тобой люди, то ты говоришь и от них тоже. Вот поэтому полководцев все слушают.
Иашт рассмеялся:
– В таком случае все должны слушать и королей, которые говорят что-то народу от имени самого же народа.
– Нас слушают, – заметил Михаил. – Но только тогда, когда мы говорим то, чего ждут. Наверное, немало королей лишились трона, потому что забыли об этом правиле.
– А разве освобождения рабов кто-то ждет? – удивился Иашт.
– Конечно. Многие из рабов. И такие, как ты. Да и тот трактирщик тоже, оказывается, ждал с нетерпением.
Отослав гонцов, принц обнаружил, что кожаные доспехи-амулеты почти закончились. На солдат крепости их определенно не хватит. Он тяжело вздохнул, подумав, что еще не начинал править, а должен снова трудиться в поте лица. Молодой человек подозревал, что с этим переворотом ему придется еще много работать. Чрезвычайно много. Впрочем, перекладывать свои обязанности на чужие плечи он не привык.
– Аррал, – сказал он, когда остался с ишибом наедине, – учитель мой, могу ли я попросить тебя помочь мне с изготовлением амулетов для солдат?
– Конечно, – ответил старик, который никак не мог прекратить восхищаться своими новыми способностями и частенько тренировался их использовать, когда думал, что никто не видит.
Результатом этого явились несколько пожаров и замерзшие колодцы. О великом ишибе Аррале среди населения стали ходить слухи как о человеке с большими странностями. Учитывая его мощь, многие старались не попадаться ему на глаза лишний раз.
– Только никто не должен знать секрета амулетов, – подчеркнул молодой человек. – Опаснейшая вещь. Может свергнуть любое правительство.
Аррал рассмеялся.
– Кстати, с тобой еще не говорил Ферен-старший? – уточнил Михаил. – Тот, о котором я тебе рассказывал. Видящий ложь.
– Говорил, а как же, – подтвердил старик. – Совсем недавно. Хотел расспросить меня о том, как я тебя во младенческом возрасте спас от Миэльса. И вообще почему никто не знал, что я – близкий друг Ортера.
– И что ты ответил?
– То, о чем мы договорились. Только правду. Сказал ему, что ничего не скажу, – еще громче рассмеялся Аррал.
Действительно, Михаил сумел обмануть Ронела, сославшись на старого ишиба. Он допускал, что Ферен-старший решит узнать подробности покушения на наследника. Это было его право – знать. Но правом великого ишиба, каковым в глазах всех являлся Аррал, было не отвечать. Мало ли какие у него причины для этого? Великие ишибы – люди загадочные, им никто не указ. Хотят – отвечают, не хотят – не отвечают. И это никого не удивит.
Поэтому получался заколдованный круг: принц ссылался на Аррала, потому что, мол, нельзя ожидать от младенца, что он запомнит какие-то подробности покушения, Аррал говорил, что ничего никому не скажет. Потому что не хочет. Этот круг был непробиваем, пока оба его участника не меняли своих версий. И менять их никто не собирался. Потому что они в этом случае рисковали бы всем.
Единственное, что в этой ситуации беспокоило принца, так это необходимость постоянно следить за своими словами в присутствии Ферена-старшего. Конечно, если ложь коснется нейтральных тем, то это ничего, но вдруг Михаил сболтнет что-то противоречащее его версии о своем происхождении? По теории вероятности, это рано или поздно случится. Самозваный принц не был профессиональным разведчиком, чтобы полностью контролировать себя в кругу близких друзей. Возможно, конечно, ему придется им стать, но… лучше придумать что-нибудь другое.
