Марина Дяченко - У зла нет власти
Туман, из которого состояло её грузное тело, был не очень плотный — сквозь искры, летающие перед глазами, я увидела, как Оберон выныривает из серого марева, как взмахивает бичом. Чёрная нитка захватила толстую шею — это было последнее, что я видела. Через минуту, наверное, пришла в себя, стоя на четвереньках, кашляя и хватая воздух ртом. В противоположном углу колыхалась, будто студень, Туманная Бабища, а Оберон наступал на неё, бил и бил чёрной плетью, пока Королева вдруг не опала, будто карточный домик.
Прошёлся вихрь по всему залу, разгорелся огонь в печи, исчез туман из самых дальних углов. Только нитки, висящие там и сям, напоминали, что мы ещё на изнанке.
— Не удержалась? — сухо спросил Оберон.
Я молчала.
— Извини. — Он поднял меня с пола, поставил на скамейку, как ребёнка. — Всё имеет две стороны. Согласна?
* * *Белый луч на горизонте. Факелы кочевников. Падающий Гарольд…
Я вздрогнула и проснулась.
Я лежала на широкой скамейке, на шкуре бебрика, укрытая чьим-то добротным плащом. Комната показалась незнакомой, но сквозь закрытые ставни пробивался дневной свет. Что случилось, который час?! Я помнила, как мы с королём вышли с изнанки, и ещё несколько минут после этого — горел огонь в камине… Я только на минуточку закрыла глаза!
Пробился из-за толстых стен неприятный надсадный звук. Что это? Рога Саранчи?! Да ведь это они меня и разбудили!
Я торопливо слезла со скамейки. На полу стояли рядышком мои кроссовки — и мои же кожаные сапоги; где они их отыскали?! Лежал, аккуратно сложенный, головной платок мага дороги — чёрный с серебром…
Я не верила, что всё это происходит на самом деле.
Снаружи било солнце. От каждого окна падали треугольники света, плиты пола под ними горели, так что глазам было больно. Казалось, замок освещают снаружи миллионом огромных прожекторов. Я выбежала во двор: за стенами рокотало будто море. Сквозь этот рокот слышались редкие, беспорядочные удары о камень — дождь?!
— Лена!
Они стояли в тени большого шатра — Гарольд, принц Александр, Уйма, стражники. Всего человек десять — маленькая группка людей посреди большого двора.
— Не ходи наверх! Там стреляют…
Я поняла, что за звук меня удивил. Это поклёвывали камень наконечники стрел — Саранча на всякий случай обстреливала пустые стены.
— А где…
Я замолчала. Мне вдруг представилось, что всё вчерашнее было сном: Оберона нет. Он не возвращался. У меня потемнело в глазах посреди залитого солнцем двора — и вдруг я увидела Фиалка, скромно стоящего у бочки с водой.
Он был такой белый, что в нём отражались голубое небо, красноватые плитки двора и солнечные блики. Он стоял, свернув крылья так, что они были почти незаметны, и косил на меня глазом — безумным и весёлым. На его длинных губах блестели капельки воды.
— Его величество на разведке, — деревянным голосом сообщил принц Александр. — Он велел ничего не предпринимать до его возвращения…
Он замолчал, продолжая смотреть на меня. Мне куда приятнее было бы поговорить с Фиалком — но Александр был настроен решительно.
— Лена… Можно задать тебе один вопрос?
— Конечно.
— Как вышло, что ты не забы… что ты не поддалась колдовству? Наверняка дело в том, что ты… находилась… в своём мире?
Он глядел на меня требовательно, будто я обязана была подтвердить: да, всё так и есть, ты ни в чём не виноват, Александр, а будь я в Королевстве, когда Эдна загадала желание, — поддалась бы, как все, и навсегда забыла короля.
— Я не знаю, как это вышло, — сказала я медленно. — Но Максимилиан тоже не забыл. И принц-деспот.
— Они оба из-за Ведьминой печати. — Лицо принца прояснилось. — Ну разумеется: ты — человек другого мира, а те двое тоже не наши, вот на вас и не подействовало колдовство!
Я не стала ему отвечать. Пусть себе ищет оправдание.
Гул Саранчи за стенами поднимался и опадал, как волны. Враг никуда не делся, он всё так же стоит вокруг замка, губит леса и поля — если ещё не погубил. А город — страшно представить, что там сейчас.
Уйма молча сгрёб меня за плечи. Прижал к себе и ничего не сказал. Гарольд стоял рядом, седой и почти такой же белый, как Фиалк.
— Король пришёл… появился, — сказал усатый стражник с благоговейным трепетом. — Случилось чудо… Он пришёл, будто отлучался совсем ненадолго… И тогда мы всё вспомнили и всё поняли. И тогда…
Голос его задрожал и прервался.
Гарольд и Уйма молчали. Нам не нужно было разговаривать — они просто были здесь, и я понимала без слов, о чём они думают и как горечь в их душах борется с надеждой.
Вдруг на плиты двора упала тень.
Все мы одновременно вздрогнули. Тень превратилась в точку. Бесшумно, как бумажная фигурка, с неба спланировал Оберон. Его сапоги, коснувшись плит, подняли облачко пыли. Корона горела тусклым золотом, жёлтый обруч, как и вчера, был надвинут низко на лоб.
Все вдруг задвигались. Александр бросился вперёд, Уйма прокашлялся, засуетились стражники. Гарольд положил руку на моё плечо — будто ища опоры.
— Ну что, — буднично начал Оберон, входя в тень шатра, — дело наше очень интересное. Эта тварь ещё большая, хоть и здорово потрёпанная… честно говоря, я не понимаю, как вам удалось, господа маги, так её поранить.
— Эта тварь? — вырвалось у меня.
— Саранча, — Оберон обежал глазами собравшихся.
Принц всё ещё стоял за его плечом, будто желая что-то сказать и не решаясь. Хмурой горой высился Уйма. Гарольд опустил белую голову.
— Мы догадались, — пробормотала я. — Но не сразу.
— Ага. Это не люди, не животные, не ходячие мертвецы. Это даже не огромная амёба, хоть и похожа чем-то. Это страшная сказка, порождение больного мира. О чём забыли, перестаёт существовать, во что верят — возникает из небытия. Если бы мы могли сейчас не верить в Саранчу…
— Но колдовство сильнее нас, — невпопад сказал принц. — Невозможно противиться тому, что сильнее!
Оберон внимательно на него посмотрел. Принц стушевался.
— Если бы никто не верил сейчас в Саранчу, — продолжал король, глядя на Александра, — она растаяла бы сама собой…
— Как можно не верить в стрелу, которая торчит у тебя в горле? — пробормотал Гарольд.
Оберон улыбнулся.
Впервые после своего возвращения он улыбнулся; улыбка совершенно его изменила. Я узнала его окончательно, и только в этот момент — когда он улыбнулся — поняла, что всё закончится хорошо.
— Можно. Но трудно. Поэтому сейчас мы сделаем вот что…
Он на секунду задумался. Посмотрел на Фиалка. Перевёл взгляд на Гарольда, потом на меня.
— Господа маги дороги… Я прошу вас на короткий совет.
