Дарья Волкова - Гении места или Занимательная география (СИ)
- Все равно.
- Да и шут с тобой! – резко произносит Петр. – Не маленький, отговаривать не буду.
- А как мы все трое попадем в одно и то же место, в котором никогда не были? – Мо меняет неприятную ему тему.
- Как, как... Как обычно – в обнимку. Идет ко мне, молодые, – Петр раскрывает свои здоровенные ручищи.
- Главное, чтобы нас не занесло куда-нибудь на край пропасти, – бормочет Мо. Ему неловко от того, что его прижимает к себе мрачный немолодой дядька. Который, к тому же, другой рукой обнимает его жену.
- Не бойся, – криво усмехается Петр. – С Роксами путешествуешь, не абы как. Первым классом поедем.
- Не дергайся ты так, парень.
- Я не дергаюсь.
- И не ревнуй.
-Я вообще не ревнивый.
- Я так и понял. Не ревнивый. Просто влюбленный.
Варвара с сыновьями в компании Сони и Али остаются стоять, глядя на место, откуда только что отбыла троица. Тревога в их сердцах не позволяет им сразу заговорить. А потом их становится снова больше, чем пять. Прибыли гости.
А в это время сууг-нияс, Максимус Воды и просто испуганная девочка Лина сидит и плачет на берегу реки, берущей свое начало на одном из ледников Главного хребта Большого Кавказа. Смотрит на лицо матери, искажаемое набегающим потоком, и плачет. Дороги слезы сууг-нияси, но и они не помогают.
Вода тревожно плещется, ластится к ногам сууг-нияси, пытается выкатиться из берегов и лизнуть хотя бы носки кедов сидящей на берегу девушки.
- Не плачь, сууг-нияси, не плачь, Хозяйка Воды...
А она все плачет и плачет, уткнувшись в колени. Не получилось. Она не смогла.
После. Мика, Петр и Мо.
- Где мы? – изо рта Мо вырывается облачко пара. И на ярко-голубом небе над ними – тоже облака. Безбрежное голубое полотно над головами, с барашками идеальных пушистых облаков. А под небом – белоснежные пики, куда не посмотри – только горы, в сиянии вечных снегов. А троица кифэйев стоит на небольшом скальном пятачке, продуваемом, почти лишенном снега. С одной стороны – отвесная стена, с другой – обрыв.
- Таван-Богдо-Ола, – отвечает Мика, задумчиво оглядываясь по сторонам.
- Это не вершина, девочка, – Петр схожим взглядом обводит панораму гор.
- Почти вершина. Четыре двести пятьдесят шесть. Но это не важно. И здесь подойдет, – Мика делает пару шагов к краю.
- Где мы?! – Мо повышает голос. – Мика, стой, куда пошла?!
- Не шуми, – Петр кладет руку ему на плечо, тяжелую, горячую, словно из печи, руку Рокса. – Это массив Таван-Богдо-Ола.
- Пять священных вершин, – доносится голос Мики. Она подошла уже к самому краю. – А это... – она широко разводит руки, а потом поднимает их вверх, ладонями к небу, – Куйтэн Оргыл... Холодная вершина...
Голос ее падает до благоговейного шепота, но стоящие в нескольких метрах мужчины ее прекрасно слышат.
Мо категорически не нравится, что она стоит так близко к краю, но что-то не дает ему подойти, оттащить ее оттуда.
- Откуда она знает, как это называется?
- Она же Рокс. Она же Максимус.
- Она еще не Максимус!
- Уже. Смотри. И не шуми.
Время замирает под взглядом Максимуса, в его присутствии. Чтобы все произошло как надо. Фигура на краю пропасти стоит какое-то время, низко наклонив голову. Так долго, что Мо не выдерживает. Дергается к ней, у него гадкое предчувствие. Хрен вырвешься, если тебя держит Рокс!
- Стой! Не мешай ей!
Поднятые вверх руки снова широко разводятся в стороны, она поднимает лицо к ярко-голубому небу в идеальных барашках облаков. И делает шаг вперед. В бездну.
Вопль смертельно раненного зверя множат бесстрастные горы.
Мо падает на колени, корчась, захлебываясь собственным криком, сердце яростно колотится, раздирает грудную клетку, рвется в горло. Он лишился ее. Он умирает.
Он умирал бесконечно долго. Время под взглядом Максимуса замирает. А потом чья-то тяжелая рука грубо схватила его за волосы и повернула лицом туда, где в бездну шагнула его любимая. И он увидел ее. Сначала лицо, потом показалось остальное – плечи, корпус, ноги. Она медленно поднималась из-за края пропасти. Показалась полностью и аккуратно, осторожно ступила на твердую поверхность. Мика наклонила голову, словно прислушиваясь к себе.
Старший из Роксов отпустил затылок Мо, и тот обессилено рухнул на промерзший камень. А Петр неспешно подошел к свежеиспеченному Максимусу Земли и отвесил тому увесистую оплеуху. Наверное, от такого удара у обычного человека бы приключилась легкое сотрясение головного мозга. А Мика лишь сжала пальцы в кулаки и как-то по-кошачьи зашипела.
- За что?!
- Ты что творишь, мать твою?! Ты о нем подумала?! – Петр резко развернулся и ткнул пальцем в скорчившегося на земле Мо.
- Я... я... – Мика выглядит растерянной. И в ее лице, да этого холодном и безмятежном, проступают наконец-то человеческие эмоции. Страх. Сожаление. И что-то еще. – Я должна была проверить... что получилось...
Петр молча смотрит на нее, а потом со всем силы ударяет кулаком в ладонь.
- Нельзя так! Нельзя! Парень же... – слова у него кончаются, и Петр машет рукой. – Не знаю, что ты ему скажешь, но если ты... если ты теперь же это не уладишь – проку от этого, – Петр ткнул в строну пропасти, откуда только что поднялась Мика, – ноль! Поняла меня?! Ты поняла меня?!
Не дождавшись ответа, Петр исчезает, оставляя двоих – Рокса и Альфаира, Максимуса Земли и его Протектора, жену и мужа, Мику и Мо одних на вершине горы.
Мика осторожно, словно ступая по раскаленным угольям, подходит к съежившейся на земле фигуре.
- Мо... Вставай... Дай руку, помогу...
Он шарахается от нее в сторону, тяжело встает. Выглядит жалко. Руки подраны в кровь, лицо тоже – он катался по острым камням в попытках приглушить боль. И глаза... в них кровоточит разодранная в клочья душа.
- Мо... – она протягивает к нему руку.
- Не трогай меня, – сухо, ровно. Безжизненно.
Отворачивается. Лицом к отвесной скале. И ледяное, белое, безжалостное предчувствие сжимает отнюдь не каменное сердце Рокса. Мика делает шаг к мужу.
- Не подходи, – все так же сухо и безжизненно. Страх топит ее.
- Мо!
- Не подходи, – повторяет он. И от его спокойного голоса становится по-настоящему жутко. Она ждала чего угодно – при его характере. Ярости, скандала. Но не такого.
- Не говори так. Закричи на меня. Наори!
- Не хочу.
- Ударь меня! Ударь меня, слышишь?! Избей! Я не буду сопротивляться! Ты сможешь! Ударь, накричи. Сделай что-нибудь, но не будь таким!
Он оборачивается. Вытирает со щеки потек крови.
- Я думал, что ты умерла, – все так же ровно.
