Глен Кук - Солдаты живут
Дрема прекрасно подготовила сцену — как тусклым освещением, так и заранее пущенными слухами, чтобы зрители поняли: Ревун безумен, как бешеная собака, и одновременно чародей, чье могущество не уступает могуществу Протектора.
Бедный Ревун. Несмотря на его участие в войне с Хозяевами Теней, нынче о нем почти позабыли.
Ворошки, как я заметил, уселись в переднем ряду. Тобо обращался с ними, как с хорошими друзьями — особенно с пухленькой и веснушчатой блондиночкой. Он болтал с ней до тех пор, пока Дрема на него не рявкнула и не велела начинать.
Даже меня процедура пробуждения слегка разочаровала. Тобо обошелся без шаманства и разных мумбо-юмбо. Очевидно, он считал свою задачу не более интересной, чем работа в конюшне.
Но для вдумчивого ума его усилия были куда более впечатляющими. Лишь немногие — возможно, только избранные — поняли, что Тобо настолько хорош, что может даже такую нелегкую задачу подать как нечто обыденное.
Я подумал, что поведение парня многое говорит и о его характере. Его эго не нуждается в сильной подпитке.
Я заметил, что трое из четырех наших Ворошков поняли это сразу. Громовол тоже это понял, но он страдал эго-болезнью.
Тобо освободил Ревуна от долгого транса всего за несколько минут.
Я не знаю всей его истории. Когда речь идет о таких, как он, это практически невозможно. Но я знаю, что Ревун на несколько веков старше даже Госпожи. Он был одним из тех, кто помог ее мужу Властелину построить империю, которая рухнула в северную пыль примерно в то время, когда первоначальный Черный Отряд вышел из Хатовара. Боли и уродства Ревуна — наследие тех времен. Равно как и образ мышления, заставивший Душелова объявить себя Протектором.
Но у этой женщины нет той одержимой сосредоточенности и упорства, необходимых для создания точной копии той древней империи тьмы.
Я никогда не видел Ревуна без его многослойных лохмотьев, которые он не менял так долго, что между кожей Ревуна и внешним миром развилась целая экология. Она включает многочисленных беспозвоночных, плесень и разнообразнейшие зеленые растеньица.
Росточком Ревун ниже, чем Гоблин или Одноглазый, но Госпожа настаивает, что так было не всегда.
Когда Тобо закончил, почти бесформенный комок тряпок втянул воздух в длинном вдохе и испустил один из тех воплей, в честь которых его и назвали. В нем в равной степени послышались мука и отчаяние. Я вздрогнул, несмотря на жару. Давненько я не слышал этих воплей. И согласен не слышать их еще дольше.
Колдун-карлик сел.
Звякнули извлекаемые мечи. Опустились наконечники копий. Полдюжины новеньких, недавно изготовленных Госпожой пускателей огненных шаров нацелились на Ревуна.
Но тот больше ничего не сделал. Потому что был дезориентирован, в точности как и мы, когда проснулись.
Тобо подал знак. Вперед вышел человек с кувшином воды. Ревун сейчас испытывает безумную жажду. В ближайшие несколько дней он будет пить ровно столько, сколько ему позволят. Первые из нас, кто проснулся четыре года назад, выпивали столько воды, что их начинало рвать.
И мы научились дозировать воду.
Ревун тоже хотел пить воду галлонами.
Но не получил столько.
Он открыл рот. Оттуда вырвался жуткий рев. Это кошмарную привычку он не мог контролировать.
Когда к колдуну стал возвращаться рассудок, он огляделся, и ситуация ему не понравилась. Он никого не смог узнать сразу. Он спросил: «Сколько времени прошло?» Заговорил он на одном из северных языков, но настолько древнем, что его поняла только Госпожа. Она и перевела его вопрос на язык Хсиена, добавив:
— Сейчас он думает, что воскрес в совершенно новую эпоху.
— Разбей ему сердце, и побыстрее, — посоветовал я. — У нас мало времени, чтобы терять его зря.
Ревун снова принялся задавать вопросы на различных языках, пытаясь добиться понятного ответа.
Я наблюдал, как он никнет, начиная понимать, что, вероятно, проспал так долго, что даже народы времен его молодости полностью забыты. Но все же полным тупицей он не стал, потому что узнал доспехи — мои и Госпожи, хотя они и несколько отличались от оригинала. И вспомнил, кому эти доспехи принадлежали, потому что обратился к Вдоводелу, но уже на том языке, на котором он в свое время общался с Госпожой. Когда-то я умел на этом языке читать, но о смысле произнесенных вслух слов мог лишь догадываться.
И едва все начали понемногу расслабляться, как он испустил еще один душераздирающий вопль.
— Общую ситуацию Ревун понял, — объявила Госпожа. — Когда ему объяснят немного больше, то, думаю, он согласится и на союз.
Для ответа ей я выбрал язык Хсиена:
— Почти всю мою жизнь Ревун был ее частью. И все это время он был одним из тех, кто пытался меня убить. И вряд ли я стану чувствовать себя спокойно, даже если он окажется на нашей стороне.
— Что за глупости? Мы ведь не обязаны ему доверять, дорогой. Неизвестные Тени позаботятся о том, чтобы он был верным союзником.
Разумеется.
— И еще ты помнишь его истинное имя. И сообщишь его Тобо.
— Если придется.
Я кивнул, подумав, что это весьма удачная идея — назвать его имя Тобо прямо сейчас. Поскольку Ревун не из боязливых и не ждет, когда опасность исчезнет сама собой.
Ревун издал очередной жуткий крик.
Дрема начала закипать, потому что не понимала, что происходит.
Госпожа принялась объяснять Ревуну ситуацию, а я стал вводить Капитана в курс произошедшего.
Ревун завыл, и в этом вопле слышалась тоска. Ситуация ему совершенно не понравилась. Но он уже попадал в похожие переделки, а моя дорогая откровенно дала ему понять, что кроме союзничества есть только один иной выход.
Одна из причин, почему Ревун стал тем, кто он есть, — его мощное отвращение к собственной смерти. Не имел он и причин любить Душелова, похоронившую его в надежде, что это навсегда. И она же в прошлом несколько раз обращалась с ним весьма жестоко.
Колдун-карлик снова завыл.
Я спросил на языке Хсиена:
— Тобо, как думаешь, Шевитья сумеет излечить это мелкое дерьмо от привычки вопить? — Иногда его вопли весьма отвлекают.
— Возможно, — пожал плечами Тобо. — Могу узнать. — На вопли он почти не обращал внимания, потому что пытался расслышать, что Рекоход шепчет Дреме. Пару минут назад Рекохода вызвали из зала. Теперь он вернулся с Суврином и офицером-кавалеристом по имени Ти Нанг. Отряд Нанга сегодня был назначен в пикет, поэтому я предположил, что произошло нечто важное.
Дрема кивнула, сказала что-то утвердительное. Рекоход, Суврин и Ти Нанг вышли. Дрема крикнула им что-то вдогонку, но опоздала — они ее уже не услышали. Тогда Дрема переключила внимание на происходящее, однако я заметил, что прежней сосредоточенности в ней уже нет. Она сидела, ерзала, а потом ее озарило.
