Анна Гаврилова - Упрямое счастье, или Воспитание маленького дракона
Безумно хотелось уснуть. Провалиться в беспроглядную тьму. Забыться хоть на пару часов! Но сон не шёл… Я лежала, безвольно созерцая неприятные картинки, которые рисовала моя фантазия, и слушала гулкую тишину.
А потом всё изменилось.
Сперва я различила тихий стук входной двери, а за ним — приглушённые шаги и скрип сапог. Только теперь сообразила, что даже не подумала запереться, но… нет, не испугалась. Просто, ещё до того, как уловила знакомый аромат парфюма, поняла — это не посторонние, это Дантос. Сердце мгновенно сорвалось на бег, ну а я…
Я замерла, не в силах пошевелиться и совершенно не представляя, чего ожидать — милости или казни. Но сам факт того, что герцог Кернский бросил гостей и пришёл в мои покои, был истинным счастьем.
Я слышала, как Дантос приблизился к кровати. Ощутила, как прогнулся матрас, когда герцог сел. А секундой позже меня, прямо вместе с одеялом, взяли в охапку и подтащили ближе. И прошептали в ушко:
— Дура мелкая.
Сердце… сошло с ума. Пустота, иссушавшая душу, отступила, её место заняла безудержная радость. На губах расцвела улыбка, и я тут же попыталась поглубже зарыться в одеяло, чтобы эту улыбку спрятать. А заодно лишить себя возможности открыть глаза и посмотреть на Дантоса — просто уверенности в том, что выдержу ответный взгляд, не было. Никакой!
— Самая бессовестная девчонка на свете, — продолжил шептать Дан. — Самая… ненормальная.
Я зажмурилась и с великим трудом поборола желание кивнуть, а герцог Кернский…
— Толстопопик! — припечатал он. И добавил со знанием: — Маленький и ужасно вредный.
А вот теперь захотелось поспорить, причём исключительно из принципа, но… Ладно, дорогой, обзывайся! Только не уходи. Хорошо?
И он действительно не ушёл. Он остался! Добрых полчаса сидел на кровати, нависая и щекоча дыханием ухо, а потом поднялся, чтобы избавиться от одежды и отвоевать у меня половину одеяла.
Взглянуть в глаза этого невероятного мужчины я так и не решилась, заговорить — тоже. Просто лежала и наслаждалась его запахом, его теплом и самим фактом того, что он есть в моей жизни.
Только засыпая, осмелилась задать один малюсенький вопрос…
— Это Полли тебе сказала?
— Сказала что? — сонно отозвался Дан, а я снова расцвела улыбкой.
Он пришёл сюда сам, без всякой подсказки. Мелочь, но она дорогого стоит. По крайней мере, для меня.
Я уснула с ощущением счастья. Огромного. Необъятного!
Утро встретило прохладой и тишиной. Открыв глаза, я сладко зевнула и потянулась, чувствуя себя ещё счастливее, чем вчера. В камине рубиновой россыпью мерцали угли, за окном неспешно кружились снежинки. День обещал быть светлым и приятным.
Зевнув ещё раз, я перевернулась на другой бок и с толикой удивления обнаружила, что Дантоса рядом нет. Беглый осмотр спальни подсказал — мой драгоценный мужчина не в ванной, он действительно ушёл.
Однако настроения этот момент не испортил. А тот факт, что вторая подушка была ещё тёплой, вызвал улыбку.
Вопроса, куда Дантос мог отправиться, также не возникло. Вчера он бросил на произвол судьбы добрую сотню гостей, и часть из них, вероятнее всего, ещё не уехала. Герцогу следовало проявить хоть каплю такта — попрощаться с теми, кто задержался.
Но у меня тоже имелось одно важное дело. Вчера я не могла. Вчера ни слов, ни сил не было, а сегодня… мне требовалось извиниться перед Даном за свою выходку.
Я была убеждена, что смогу сделать это сразу, едва проснусь, но исчезновение их светлости мои расчёты сбило. Зато намерение никуда не делось, равно как и желание покончить с этим делом как можно скорей.
Именно поэтому я тут же выбралась из постели и застыла на миг, пытаясь сообразить, как быть.
Вариант «остаться в покоях и дождаться возвращения герцога» не рассматривался.
Вариант «отправиться на поиски Дана в человеческом облике» был отброшен практически сразу. Причём соль заключалась не в конспирации. Просто, как заметил тот же Дан, я — будущая хозяйка этого замка и прочих территорий, следовательно, мне нужно соответствовать. А в данный момент соответствовать не получалось. Платья, купленные в Фагоре, были недостаточно хороши, да и привести себя в подобающий вид быстро я бы не сумела — одна причёска минимум получаса требовала.
Итог? Да, я отправилась в ванную комнату, чтобы сменить форму, и через несколько минут из покоев «кузины» вывалился единственный в своём роде, невероятный и замечательный… золотой толстопопик. Ну если словами всё того же Дантоса пользоваться.
Прислушавшись к царящей вокруг тишине, толстопопик изящно вильнул хвостом и посеменил к лестнице. Встреча с герцогом Кернским была неминуема и очень желанна.
Торопливый шаг, знакомый маршрут, тишина постепенно сменяется звуками возни и ленивой утренней жизни. А чуть позже, когда уже оказываюсь на первом этаже, к звукам добавляется радостный гул нескольких десятков голосов и звон бокалов.
Мне не нужно видеть, чтобы знать — это те самые гости. Мысленно ухмыльнувшись и вообразив сонно-подпитые лица и помятые платья, я сворачиваю к залу приёмов, чтобы через несколько шагов споткнуться и настороженно замереть.
Причина? Просто из зала неожиданно донеслось громкое «ах», за которым последовал звук падения. Гул голосов резко затих, а в наступившей тишине прозвучало паническое:
— Катарина!
Секунда, две, три… Ну а дальше…
— О небо! Сделайте же что-нибудь!
Голос принадлежал Сиции. И в нём опять-таки звучала паника, причём довольно натуральная.
Но мы с драконьей сущностью этой панике не поверили. Движимые не столько тревогой, сколько любопытством, ломанулись к дверям зала и, протиснув морду между платьем леди Виолетты и ногой какого-то хлыща, вновь замерли.
Картинка, которая представилась взгляду, была банальна и одновременно удивительна: зал приёмов, полукруг гостей, в который затесалась и я, а прямо по центру — Вернон, Дантос, Сиция и распластанная на полу Катарина.
Последняя, разумеется, не умерла. Она пребывала в обмороке. До этого момента мама с дочкой, видимо, общались с Дантосом и магом, и вот в процессе общения обморок и случился.
Судя по лицам присутствующих, подобного события никто не ждал. А судя по эмоциям, которые испытывали «бесчувственное тело» и графиня, акт был тщательно спланирован.
Глядя на это дело, я сперва испытала недоумение — зачем? А минутой позже смысл затеи таки приоткрылся…
Сиция всплеснула руками и обратилась уже не ко всем, а лично к Дантосу:
— Ваша светлость! Катарина, кажется, умирает!
И, доведя звучащую в голосе панику до предела, добавила:
