Павел Корнев - Повязанный кровью
– Это как? – не поверил я. – Из форта?
– Почему из форта? На границе мы их оставили, в надежном месте. А вот оно как вышло. И слышь, чё творится – в отряде мятежников эльфы были!
– Брехня! – оторвался от костей Серж. – Эльфы заодно с людьми? Ни за что не поверю!
– Что?! Да все знают, что красные кошки с эльфами снюхались! Ты у любого спроси – в банде Кройда Меченого полукровок и эльфов чуть ли не половина. Этот выродок на наших налет и организовал. За его скальп тогда награду сразу удвоили.
– Серж, я сегодня сам эльфа видел!.. – Шутник метнул кости и принялся травить байку о нападении мятежников на охрану проповедника.
– А что – девка? Красивая? – зевнул я, изображая скуку. – Попользовать хоть успели?
– Баба так-то ничего, но от глазищ ее зеленых у меня сразу мороз по коже и опускалось все моментально. Да и лейтенант наш того, кто хоть пальцем к пленникам прикоснется, заживо в муравейник закопать обещал. На выкуп, вишь, сильно рассчитывал. Да не выгорело…
– Бывает. – Я поднялся из-за стола и потянул за плечо Шутника. – Пошли.
– Да обожди ты! Самая игра пошла! – скинул тот мою руку.
– Давай быстрее, я тебя на улице жду.
Я вышел из кабака и накинул плащ. Погода опять испортилась, закапал легкий, противный дождик. Небо затянуло низкими тучами, и серая сырость, казалось, пропитала весь мир насквозь. Тоска. И тоска даже не зеленая – тоска беспробудно серая.
Впрочем, солдатам городского гарнизона сейчас еще хуже нашего приходится. Я-то хоть в любое время обратно под крышу вернуться могу, а эти даже в караулку по очереди бегают. Бедолаги. С другой стороны, и словить стрелу шанс на такой службе куда как ниже, чем у нас. Так что, если разобраться, жаловаться им не на что.
Я поежился и посмотрел на сновавших у ворот городских стражников. В отличие от безразличных ко всему солдат, эти дотошно осматривали поклажу всех желающих попасть в город, не делая исключения ни для кого. Относительной неприкосновенностью пользовались лишь гонцы и армейские обозы. И только к телегам с ранеными опасались приближаться даже самые ретивые служаки – дежуривший два дня назад караул в полном составе в одночасье свела в могилу какая-то непонятная хворь. Грешили на привезенную с одним из таких обозов заразу: о том, что мятежникам помогают не только Йорк, но и эльфы, знали уже все. А от длинноухих можно любой пакости ожидать.
Внимательно оглядев площадь перед воротами, я не заметил ни пехотинцев, ни капрала Линцтрога, только спрятавшиеся от дождя под навес гарнизонной казармы волонтеры по-прежнему дожидались возвращения командиров. Но и арбалетчики были не в полном составе – не иначе, кого-то уже отправили раздобыть выпивку. Оно понятно – дело молодое. Да и сырость эта надоела уже хуже горькой редьки.
И что, выходит, можно с чистой совестью возвращаться обратно в кабак? Можно, конечно, да только что-то желания нет в четырех стенах сидеть. И душно, и шумно. Если пить да гулять, то оно и незаметно вовсе, а вот когда подумать требуется…
А подумать есть о чем. Например, на кого из армейских дознавателей выйти, чтобы они разрешили с пленными мятежниками из банды Кройда Меченого с глазу на глаз пообщаться. Только дохлый это номер, по большому счету. Тут не дознаватели и тюремщики нужны, тут самое время ясновидца о помощи просить. Если кто живым из мятежников в плен и попал, то давно уже с веревкой станцевал.
Вывернувший из-за угла дома Олаф, плащ которого заметно оттопыривался, увидел меня и резко остановился, но, поняв, что уже поздно, обреченно поплелся дальше. Выскочивший следом Роберт закинул на плечо арбалет и беззаботно запрыгал через лужи. Олаф, не оборачиваясь, шикнул на него, и тот сразу же поправил плащ, пряча край высунувшегося меха с вином.
Ладно, живите. Добрый я сегодня.
Да где ж там Шутник? Он все серебро проиграть решил?
Я толкнул дверь и остановился на пороге, немало удивленный увиденным: вскочившие со своих мест кавалеристы с нехорошими улыбками окружали оравшего на них Шутника. Поскольку кистень с собой в кабак он не захватил и придать своим словам весомости с помощью шипованного шара не мог, подвыпившие солдаты всерьез его угрозы «разобраться с проклятыми ворюгами» не воспринимали. Наоборот, если с кем сейчас и «разберутся», так это с Шутником. Вот ведь связался с прохиндеями…
Я по привычке опустил руку на пояс, но тут же вспомнил, что по совету Арчи меч с собой брать не стал. Кинжал, конечно, при мне, но много с ним против полудюжины человек не навоюешь. И Шутнику не помогу, и сам на неприятности нарвусь. А на чью-либо помощь рассчитывать не приходится – наоборот, набившаяся в кабак пьянь в предвкушении бесплатного развлечения разве что не облизывается.
В этот момент рыжий Серж несильно пихнул Габриеля в грудь, и я, не дожидаясь развязки, вышел на улицу, тихонько прикрыв за собой дверь.
– Робби! – К моему облегчению, Олаф и Роберт далеко уйти не успели.
Волонтер вздрогнул и, остановившись, развернулся посмотреть на меня.
– Живо сюда!
Парень испуганно взглянул на Олафа, но, тот не оборачиваясь, поспешил к навесу.
– Бегом, я сказал!
Побледневший волонтер помчался ко мне через лужи, стараясь не дать выпасть засунутому под плащ меху с вином.
– Почему с арбалетом?! – рявкнул на него я.
– Забыл оставить, – заикаясь, пробормотал в ответ Роберт.
– Дай сюда! – Я вырвал у него арбалет, просунул сапог в стремя и, поднатужившись, взвел струну. – Болт!
Ничего не понимающий парень протянул мне болт, я наложил его и распахнул дверь кабака.
– Пошел вон отсюда! – Услышав приказ, парень стремглав бросился прочь, а зажавшие Шутника в угол кавалеристы обернулись на звуки моего голоса.
– Шестеро на одного? Не очень честно, – широко улыбнулся я. – Думаю, если к вашей беседе присоединимся мы, это будет только справедливо.
Усевшийся на стол и болтавший в воздухе ногами егерь опустил руку к поясу, но, увидев направленный ему в грудь арбалет, тут же положил ладони себе на колени.
– Этот гад… – Серж сплюнул на пол кровь и облизнул рассеченную губу. – Эта сволочь…
– Заткнись! – не дослушав, оборвал его я. – Габриель, собирайся и пойдем отсюда.
Уже успевший заполучить под глаз здоровенный синяк Шутник сразу же сгреб разбросанные по столу монеты и направился к выходу. Судя по злым лицам, кавалеристы готовы были разорвать его на куски голыми руками, но страх заполучить в голову тяжелый болт останавливал их от необдуманных поступков. Вот ведь какая штука: арбалет один, а трясутся все шестеро. Потому как непонятно, в кого я выстрелю. А подыхать из-за пары монет никто не хочет. Особенно в одиночку. Это все гуртом герои, а выдерни такого из толпы, и куда-то сразу вся спесь девается. Все ж прекрасно понимают: собутыльники и добрым словом дурака не вспомнят, не то чтобы медяк на заупокойную потратить.
