Дмитрий Морозов - Штрафбат магического мира
И — странное дело: он побеждал. Годы изнурительных занятий, особая техника — даже мастера меча старались его не трогать. Выбившись в генерала гвардии королевства Ронхар, он немного утих, но даже войну рассматривал как ступень в своём развитии — в поисках противников, способных обучить его чему-то новому, первый мечник королевства бросал гвардию в самые отчаянные атаки. И побеждал. О нём ходила страшная слава вампира, питающегося мастерством поверженных врагов.
Когда Ладар вышел на поле, трибуны молчали. В центре арены, обнажив два небольших клинка, его неторопливо ждал гибкий и поджарый мужчина, повадками напоминающий большую кошку. Неспешные, аккуратные движения, мягкая поступь… И наверняка стремительная атака.
Отсалютовав ему одним из клинков: дорогая вязь, прекрасная сталь, явно штучная работа, он заговорил, и в словах его звучала горечь:
— Они прислали мне мальчишку. Обещали мага неведомых сил, затем фанатика, бьющегося под действием литора, а прислали мальчишку-крестьянина с вилами.
Ладар пожал плечами, внутри потихоньку закипала обида, но он притушил её: противник перед ним был по-настоящему опасен — и во многом прав.
— Во всяком случае, для двоих гвардейцев перед вами хватило и этого.
Дориан рассмеялся.
— Ох уж мне эта гвардия! Только и могут, что по кабакам шляться, а разговоров-то, разговоров. Ладно, юноша, посмотрим, из чего вы сделаны…
Он взорвался вихрем движений, заставляя противника уйти в глухую оборону. Клинки у мечника были действительно замечательные: уже через пару минут, глухо звякнув, отвалилось одно из боковых лезвий трезубца, за ним — второе. Ещё пара ударов — и трезубец превратился в обычную палку. Ладар, лихорадочно вспоминая уроки Айяра, попытался работать ею как шестом, но очередное лёгкое движение — и вот уже в руках две бесполезные деревяшки. Отбросив их в сторону противника (Дориан даже не пытался отбить, просто чуть сдвинулся, равнодушно пропуская обломки древка), Ладар потянул из-за пояса старый нож.
— А ты упорен. Лет десять занятий — и ты стал бы мне достойным противником. Даже жаль, что я должен тебя убить.
Короткий всплеск клинка — и вот уже к груди сипала несётся остро отточенное лезвие. Три шага. Два. Оно вплотную… Стены небытия, пока призрачные, проступили сквозь песок арены. Время притормозило свой бег, показывая изнанку действительности: тонкие, призрачные нити, тянущиеся ко всему живому, странные всполохи непонятных энергий и разрезающий всё это тонкий клинок врага. Рядом с Ладаром возникла небольшая тень, в которой был мрак и пустота — и он, не раздумывая, шагнул туда. «Сипал всегда может укрыться в тени своей тропы».
Мечи Дориана разили. Они были всюду. Глазам смотрящих было больно от обилия солнечных зайчиков, летящих от двух лезвий, внезапно превратившихся в сотню. Но всё казалось напрасным.
Наглый юнец всегда оказывался не там, где должен был быть. Выверенные, проверенные в сотнях боёв приёмы буксовали, а на теле появилось уже несколько порезов. Мечник закипал. Он видел: в новичке не было неповоротливости крестьянина, однако не было и скорости изменённого. Пожалуй, он, Дориан, был быстрей. Но весь его опыт, его десятилетиями наработанные навыки были бессильны против неправильной, ломаной системы боя, предложенной ему его противником. Он двигался неравномерно: то быстро, почти смазываясь в цветную ленту, то практически замирая… и попасть в него оказывалось необычайно сложно, именно когда он стоял. Словно бьёшь в полном мраке наугад, не видя и не слыша противника. А его клинок? Обычный, ничем не примечательный трудяга, поставь его на пути хорошего меча, тот разрубит, и даже зазубрин не останется. Нет! Этот кусок ржавого железа умудрялся гасить им его тщательно выверенные связки так, что они пропадали впустую, одним лёгким касанием.
Дориан начал взвинчивать темп. Ускорялся, прекрасно понимая, что не выдержит на таких скоростях больше одной-двух минут, ужасно жалея, что не выпил давно припасённой акрины перед боем. Её он составил уже давно, собственноручно, предпочитая возможному поражению — смерть. Желание выиграть было выше желания жить, и сейчас он ставил всё на выверенный, не раз помогавший взмах меча. Движение. Обманный удар понизу, небольшой и внешне неуклюжий. Второй — прямой штыковой, словно копьём пронзить. Увернулся. Вновь в ноги, пусть попрыгает, задохнётся. Ещё удар, в лёгких не хватает воздуха, ещё мгновение-другое и суставы затрещат, не выдерживая предложенного темпа боя. Последний, отчаянный удар. Туда, куда противник не ждёт, этот необычный крестьянин только приземлился после очередного прыжка, он достаточно неуклюж и не способен отпрыгнуть или увернуться. В ноги. Длинный, уверенный выпад.
Странный крестьянин не стал отпрыгивать или уходить в сторону. Вместо этого он шагнул вперёд, пройдя рядом с блеснувшим клинком так быстро, что тот напрочь разрезал неуклюжую, латаную кольчугу. Вдоль неизвестно откуда взявшейся тёмной нити, входящей прямо в сердце мечника. Именно туда вошел и небольшой щербатый нож. Не произведение искусств подгорных мастеров — обычный нож новобранца. И последнее, что он увидел гаснущим взором: прекрасная темноволосая девушка с состраданием на лице и её раскрытая ладонь, протянутая к его груди.
— Ты далеко пойдёшь, если выживешь. — Датим хмурился, но по глазам было видно: доволен. — Впервые на моей памяти такое, чтобы дневные поединки прервали до полной смерти одной из команд. Ну это понятно: после Дориана всех остальных ты положил бы одновременно, не напрягаясь. Как себя чувствуешь?
Ладар с трудом покачал головой, показывая: не очень. Его всего трясло, бил озноб, как в лихорадке. Срочно вызванный маг констатировал небывалое: сильнейшее истощение организма плюс нарушения мышц и связок по всему телу. Подлечил, но чисто символически, жалея ману на штрафника, и теперь Ладар с трудом сидел в телеге, не давая себе соскользнуть в омут беспамятства. У ног лежал небольшой, но туго набитый и тяжёлый мешочек: сержант честно поделился с ним выигрышем. А может, и не совсем честно: вид у него был как у кота, дорвавшегося до сметаны, сытый, довольный и виноватый одновременно. Но и то верно: на что штрафнику деньги?
— Ладно, герой, лечись. Через неделю перемирие заканчивается, чую, придётся вас в другое место перебросить, а то житья вам не дадут. — Датим замолк, что-то прикидывая, и Ладар, с трудом справившись с дремотой, приподнял руку, привлекая внимание собиравшегося отъехать аристократа.
— Скажите честно: информация о тренировках с мечами и литоре — ваших рук дело?
Дождавшись утвердительного кивка аристократа, чуть виноватого, но по-прежнему довольного, продолжил:
