За что убивают Учителей - Корнева Наталья Сергеевна

Острые лезвия кленов медленно кружились в воздухе. Алая метель из листьев – предвестник той страшной метели, что случится однажды на исходе зимы. Элиар не умел предвидеть будущего и не мог знать, что это их последняя встреча с его светлостью мессиром Элирием Лестером Ларом. Что за все десять лет затяжной войны Бенну и Ром-Белиата, показавшихся вечностью, он так и не сможет увидеть Учителя.

Как нелепы оборванные разговоры. Как нелепо жаждать их продолжить.

Посреди осени стоял он – в своей и чужой крови, с руками, полными пурпурово-красных кленовых листьев. Впервые в эти яркие, восхитительно многоцветные дни душа исполнилась такой глубокой печали, что в ней можно было утонуть. Тот, кто не видел осени Ром-Белиата, – не знает, что такое осень. Тот не жил, кто не бывал в ее алых объятиях.

Красные листья падали с красных деревьев.

Красная кровь текла по рукам.

Эта осень сожгла его сердце до корней, как молния, ударившая в кленовое дерево.

Глава 33. Журавль пьет небо

Эпоха Черного Солнца. Год 359.

Сезон пробуждения насекомых

Запускают воздушных змеев.

День двадцатый от пробуждения

Ангу. Лес Кукол

*черной тушью*

Раздались мелодичные переборы струн: откуда-то издалека до слуха донеслись слабые, постепенно нарастающие звуки.

Белая музыка текла, окрашивая мир в свой цвет. Длинные пальцы натягивали серебряные струны, как тетиву: каждый безукоризненно точный звук становился чьей-то смертью. Прекрасная мелодия проникала в тела и наносила необратимые внутренние повреждения, если жертва не успевала защититься барьером. Учитывая головокружительное мастерство играющего, сделать это было непросто.

В воздухе витала музыка. По струнам текла кровь.

Черный жрец в раздражении повернул голову. Уже очень давно не слышал он этих звенящих смертоносных нот. После стольких лет молчания знаменитая кифара Крыло Журавля вновь явила свою силу! Когда мелодия достигла апогея, пространство перед Элиаром оказалось расколото белоснежным порталом, из которого на вершину холма невозмутимо шагнул Первый ученик.

Яниэр был знаменит не только выдающимися способностями к врачеванию, но и редкими музыкальными дарованиями. Элиар, как и все воспитанники храма Закатного Солнца, в свое время также обучался высоким искусствам, но освоил только основы. С тонкой священнической музыкой у сына Великих степей вовсе не задалось: он играл порывисто, беспорядочно и грубо, и мог хорошо сыграть разве что мелодию силы, вселяющую в сердца ужас.

Впрочем, с некоторых пор он стал вселять этот самый ужас одним своим появлением, без дополнительных ухищрений.

Белая музыка вдруг приобрела новый рисунок и ритм. Разящая мелодия сменилась на погребальную песнь упокоения – уже не для живых. Для призванных с болот душ и для тех, кто погиб только что: нескольких Красных жриц и его собственных боевых жрецов храма Затмившегося Солнца.

Нежные звуки мало-помалу гасли, стихали, вместо них потянулась тишина. Какая-то особенно проникновенная, умиротворенная, какая всегда бывала после магических мелодий Яниэра.

– Ты обезумел? – зло накинулся на него северянин, едва кончив играть. – Зачем ты заставил Учителя сражаться? Священная лотосная кровь еще не вызрела и будет полностью истощена жестоким испытанием!

Элиар невольно смутился от такого напора. Уже очень давно никто не смел разговаривать с ним столь дерзко, обвинять или прекословить, но у Яниэра, как это ни прискорбно, были все основания для упреков. А потому он мог лишь попытаться объяснить, что на самом деле произошло:

– Я вовсе не принуждал его к бою… Это недоразумение.

Проклятье! Десятилетиями в прошлом они были вовлечены в замкнутый круг недоразумений и недопониманий. И в новой жизни началось то же самое.

Какая вздорная глупость со стороны Учителя не верить ему! Но и сам он глупец не меньший, раз позволил спровоцировать себя и втянуть в нежеланное противостояние.

– Остановись! – Яниэр решительно встал прямо перед ним, готовый, кажется, к худшему: боевые веера с ледяными лезвиями искристо сверкнули в полумраке. – Мессир погибнет, потеряв столько сил! С Аверием он в безопасности. Ты сам знаешь, Наварх Ром-Белиата не сможет причинить Учителю вред. В отличие от тебя. Аверий физически не сможет предать его, Агния также доказала свою верность. Дай им спокойно уйти.

– Я вернул его в мир, а не они! – в раздражении прорычал Черный жрец, не обращая внимание на ультимативный тон владетеля Севера. – Учитель должен остаться в Бенну.

– Он не жалеет крови и быстро теряет силу. – Веера взвились в воздух в угрожающем жесте – Белый Журавль расправил крылья из полупрозрачного льда. Элиар с удивлением наблюдал за этой демонстрацией. Неужели Первый ученик осмелится драться с ним? – Разве ты не видишь? Учитель готов умереть, лишь бы не идти с тобой!

– Если Учитель умрет, я призову его душу снова! – в яростном запале крикнул Элиар, в ту же секунду раскаиваясь в необдуманных, резко брошенных в лицо Яниэру словах.

Когда-то он был ослеплен ненавистью и не видел, что сам стал похож на того, кого ненавидел, – тиран, взращенный тираном. Сейчас же, осознав многое, Элиар старался взять под контроль темные проявления своей натуры. Но не всегда это удавалось.

– Если получится создать подходящий сосуд, – резонно заметил Яниэр, покачав головой. – Ты ведь уже знаешь, что это не так-то просто, верно? Да и душа Учителя может не откликнуться после двух предательств… отступись!

– Ты и вправду готов противостоять мне? – хмуро спросил Элиар.

Глава храма Лунного Солнца не ответил. За спиной его поднимался в небо огромных размеров журавль – величественная птица размером в полнеба. Журавль с оперением цвета белого нефрита – крыла его обернулись острым льдом, подобные гигантским боевым веерам.

– Когда я пришел убивать Ишерхэ, – мягко улыбнулся Яниэр, ничуть не отвлекаясь на свою духовную проекцию, – владычица оказалась вовсе не так слаба, как мы предполагали. Конечно, ее концентрация не могла сравниться с концентрацией подлинного высшего небожителя, но кое-что она умела. Увидев технику осознанного призыва зверя души в действии, я попытался ее перенять.

– Вот как. – Элиар нахмурил брови: тьма проклюнулась и прорастала из его пальцев длинными острыми когтями. Вот уже все пространство вокруг густо заволокло тьмой. – Вижу, ты преуспел.

Того, кто одолел в бою высший дух серебряного дракона, уж конечно, не остановит журавль. Однако, если бой все же завяжется, Яниэр станет сложным и очень опасным противником, который сумеет задержать его надолго.

Элиар с грустью вспомнил, как долго в те страшные годы пришлось ему добиваться доверия Триумфатора. На какие жертвы пришлось пойти, чтобы быть всегда рядом и в нужный момент тайно пустить Яниэра внутрь защитных барьеров дворца. И конечно, какую цену пришлось заплатить – снискать в глазах всего Ром-Белиата позорную славу предателя, в час нужды переметнувшегося на сторону врага.

Большую часть времени владычица проводила в уединении, в полумраке и тишине. Придворные редко имели удовольствие лицезреть ее: Ишерхэ не слишком любила пышные приемы и большие собрания. Чтобы по доброй воле нарушить священный покой Триумфатора просьбой об аудиенции нужно было быть смельчаком или же человеком, которому нечего терять.

Что как раз удачно соответствовало действительности.

– Надеюсь, у тебя был достаточный повод, чтобы явиться? – без предисловий начала Ишерхэ. – Говори.

– Аве Триумфатору! – Элиар поклонился и, бегло осмотрев зал, перевел взгляд на восседавшую на Пионовом троне владычицу. – Благодарю за оказанную честь.

Нынешнюю ставку Триумфатора в Бенну было не сравнить с изысканными роскошествами Ром-Белиата, однако Ишерхэ, кажется, относилась к внешней стороне власти проще, нежели многие Совершенные: материальные блага мало заботили ее.