Фрыц Айзенштайн - Чудаки и дороги
На что это она вообще намякивает? Это что за попытка диктата? Но и ссоры устраивать мне тоже не с руки. Может у неё сегодня просто токсикоз, вот она и язвит? Хотя для токсикоза рановато… Надо будет ей успокоительного выдать, сейчас Ичилу подскажу.
- Дорогая, тебе вредно волноваться, это может повредить наследнику, - отвечаю я, - для тебя сейчас приготовят юрту, как и подобает твоему положению.
- Это ты про что говоришь? Про беременность или то, что я Старшего Рода?
- И то, и другое. Чтобы не нарушать всяких писаных и неписаных законов.
- Ну ладно. Пусть ставят мне юрту. И выдели мне трех служанок, если уж совсем хочешь, чтобы всё было по-правильному. Кстати, а дикалон у тебя ещё остался? И эти, чтобы мыться? - спросила бесовка.
- Остались, кажется. Сейчас посмотрю, действительно надо сходить искупаться.
Несмотря на усталость, я поднялся и вытащил остатки своей былой роскоши. Не сильно-то меня ограбили девушки, почто всё в целости и сохранности. Они что, не мылись что ли в моё отсутствие? Пока шли к речке, пришлось всех приветствовать и, хоть парой слов, но перекинуться. В итоге к месту купания пришли все мои женщины и устроили мне головомойку. Только теперь Сайнара уже не дичилась, как в первые дни нашего знакомства, а резвилась, как и все. Непонятно мне, то она шипит, то голая со всеми купается, прям неуравновешенная какая-то. Спать всё равно отправилась ко мне в юрту, и совершенно не желает понимать, что и другие тоже хотят моего белого комиссарского тела.
С утра, по случаю прибытия на базу праздник образовался сам собой. Я никому не мешал. Мне надо выслушать всех, узнать новости и готовиться в новый поход. Таламат доложил о том, что у нас, оказывается, изрядное прибавление семейства. Остатки поверженного в пыль рода Халх, а именно около сотни женщин, вместе с оставшимися в живых детьми, прибыли к нам с просьбой притулиться возле нас. Типа им деваться больше некуда, кроме как примкнуть к сильному роду. Таламат их принял, с испытательным сроком, вроде я должен теперь дать добро на официальное вступление, но бес их знает, как тут это оформляется. Дождусь Талгата, пусть тот и проводит церемонии, у него хорошо получается. Большим пряником с этой прикочевавшей бабской ордой было то, что они со своими стадами прибыли, так что пока голода не ожидается. И вообще я теперь новый степняк, по словам Таламата, такие стада в Большой Степи были у единиц. Но как и всякое диалектическое явление, всякий плюс имеет свой минус: к нам прибыл Мастер Земли с претензиями и требованием немедленной перекочевки куда-то вдаль. И всё из-за того, что наши земли и пастбища были выделены нам из расчёта того, что у нас двадцать овец и пара лошадок, а вот теперь у нас стадо в две тысячи голов, которые вот-вот порушат все пастбища в округе. О, божеж мой! И почему мои великие планы всегда разбиваются о суровую прозу жизни? Я дал нагоняй Таламату за бездействие, халатность и отсутствие здоровой инициативы, короче, надо что-то срочно с этим делать. И баб куда-то расселять и стада разгонять, и вообще.
А мужиков-то и нет. Мужики, то есть имеются, нет у меня квалифицированных пастухов, чёрт побери. Я запечалился на сто шестьдесят шесть и семь десятых грамма, так, чтобы совсем не потерять из виду реальность, и пошёл к Сайнаре, держать совет. Девушка была на меня в обиде, что, по всей вероятности, было связано с моими поползновениями вернуть статус кво по отношению к моим женщинам. Но она, как истинная дочь своего народа, сдержалась, понимая, что это бесполезное занятие. Видели очи, что покупали, и нечего теперь на зеркало пенять. Ну или на что там ещё. Вызвали Таламата. Посоветовались и решили немного распылить силы, в соответствии с указаниями Мастера Земли, но в пределах досягаемости отряда боевой поддержки, чтобы ненароком какие босяки не имели соблазна нас пощипать. А потом, по приходу Талгата, рассредоточиться, как положено. Пастбища - это основа нашего долговременного благополучия, негоже гадить там, где расцветут буйным цветом идеи моего чучхе. Отдельно Таламату я объяснил насчёт телефонной связи, типа, как ей пользоваться. Пришлось приплесть волю Великого Неба, читать лекции по распространению радиоволн у меня не было ни времени, ни желания. И, в заключение, велел послать пару мужиков к Улахан Тойону, чтобы обеспечить себя и его связью. Но это после праздника, который положено здесь объявлять по поводу и без повода. Что я и сделал, намереваясь просидеть на кочевье, как минимум, не менее надели, до приезда Талгата, а, как максимум, отоспаться и маленько разжиреть. Ну и водки попить в своё удовольствие, а то с такой беготнёй по степи невозможно расслабиться.
На следующий день Сайнара, вылив на меня ковш воды, спросила:
- Ну что?
- А что? - промычал я, откашлявшись от пробуждения и вставая на карачки возле порога нашей юрты.
- Что такое "веселиеруси естьпитие"? - настроение у моей возлюбленной было самое решительное.
- Бэээээ, мэээээээээээ… - совсем чижало, - Это, дорогая, базовая идеологическая установка нашего родоплеменного социума. В смысле, там… не здесь… - вот пристала, гадина.
- Дурак. Кумыс нам дало Небо для утоления жажды и веселья, а водку нам дают абаасы для того, чтобы человек превращался в свинью. А ты третий день не только на свинью похож, но и стал свиньёй. Я еду к деду. Ты можешь здесь пить, сколько тебе вздумается и валяться в кустах со своими распутными девками.
Третий день? Интересно, как интересно… По-моему девочка что-то перепутала. Не может быть такого. Я же выпил всего чуть-чуть, ну, может ещё и похмелился… Вот она, великая сила диалектического материализьма, будь он трижды неладен. Ключевое слово - диалектического, что в переводе на русский обозначает, что всякая палка о двух концах. Рядом любимая женщина, но она не даёт мне покоя. Удивительное, тоись, рядом, но оно запрещено. И что ей дались мои девки? И вообще, надо поправить здоровье, и потом взять в руки почту, телеграф и банк.
- Дорогая, не горячись. Если ты собралась к деду, то тебе будет поручение. А если ты передумаешь, то я готов рассказать тебе, где можно взять много одеколона, женских духов, бусиков и зеркалец.
- Ты, свинья, не подлизывайся. Всё уже решено. Я уезжаю к деду, а потом он приедет и отрубит тебе голову, за то, что ты наругался над невинной девушкой и не хочешь жениться!
- Вот-вот. Я и говорю, что нам пора пожениться, только я не знаю, какой калым платить твоему деду, и какое приданое он тебе даст.
- А я не хочу замуж за такого пьяницу! Ты мою молодость загубил, я тебе отдала всё святое, что у меня было, а ты! А ты пьешь и пьёшь и только по своим бабам шляешься, - тут Сайнара горько зарыдала.
