Павел Клименко - Оплот и Пустота
- Нет, конечно. Я презираю только тупиц, недостойных его.
Красавец Дамиль мило улыбнулся вошедшей в зал дочери триерарха и потянулся к вину:
- Есть немало людей, которые добились богатства своими силами. Я знаю таких. Мой брат поссорился с отцом и перебрался на север. Нынче он преуспевающий торговец в землях вассальных племён Итума. Кожи, меха, драгоценные камни - нажил состояние.
- Да, это достойно уважения. Хоть я не особо жалую купцов.
Дамиль изящным жестом пригладил волосы, вгоняя в краску давешнюю девушку, что теперь украдкой поглядывала на него.
Первый Глас фыркнул и поскрёб выступающую челюсть:
- Ближе к делу. Ты знаешь, что у нас в обители возможно есть предатель. Не считая тех двоих, что мы взяли. Но они были из Дланей. Мелочь. Ничего не знают. Возможно, кто-то из Гласов нас продал. Это серьёзней.
- Да, я тоже думал об этом. Я давно присматриваюсь к отдельным братьям. У меня есть подозрения.
Лопоухий сгрёб чашу и тыкнул ею в собеседника:
- Знаю я твои подозрения. Нужна полная уверенность. Доказательства. Мы должны его найти. Это обеспечит мне продвижение.
- У меня есть план, как вывести его на чистую воду. Дайте мне немного времени.
- Время, время... Мало времени! Найди его. Сделай это быстро.
Дамиль сдвинул идеально очерченные брови:
- Я приложу все силы, светлейший.
Глас кивнул и, не заботясь о приличиях, шумно втянул в рот мякоть устрицы.
- Действуй. У тебя вся моя поддержка. И пусть только кто-то пикнет. - После глотка вина он продолжил: - Держись меня. Я пойду дальше, и ты пойдёшь вместе со мной. На самый верх. Паной, Закрытый совет, а там... Старый Мерзляк не вечен. Ты понимаешь меня?
- Да, светлейший.
- В жизни есть только власть, - Первый Глас сжал пальцы в кулак, - и время, дабы заполучить её. Всё остальное - мишура. Пыль под ногами и мышиная возня.
- И как её заполучить?
- Действовать. Жёстко, решительно, не раздумывая. Наплевать на все преграды. Кто всю жизнь только обдумывает планы - ничего не достигнет.
Дамиль плавно водил согнутым пальцем по гладко выбритой щеке, иногда встречаясь взглядом с дочерью триерарха. Глаза его улыбались, но лицо оставалось задумчивым.
- Это много врагов, - осторожно заключил он.
- Я понял, что ты хочешь сказать. Да, я нажил много врагов... Хорошо, очень много. Но как иначе?! Люди, которые поют: "живи и дай жить другому" - ничтожны. Они прячут свой страх за ширмой красивых фраз и умирают никем.
- Поговаривают, - вкрадчиво обронил Дамиль, - что вы не боитесь смерти. Насколько я вас успел узнать, это так и есть. Я уважаю это в вас. Сам хочу найти в себе столько смелости.
Глас невесело хмыкнул и откинулся на подушки. Потёр ладонью выпирающую челюсть и надолго затих, предаваясь воспоминаниям. Первый помощник терпеливо ждал, понимая, что дальше может услышать нечто сокровенное.
После пяти минут молчания Глас непривычно тихо поведал:
- Мой отец умирал у меня на руках в жалкой лачуге на берегу. Он умирал и плакал. Я спросил, боится ли он смерти. Он сказал, что смерть сама по себе не страшит. Ему страшно в эту минуту вспоминать о прожитой жизни. Ведь в ней не было ничего, кроме драных сетей и рыбной требухи. - Глас залпом осушил чашу и с шумом поставил её на столик. - В тот же день я спалил там всё и вступил в Орден. Я сказал себе, что мои дни закончатся не так. Только такая смерть страшна. Забраться высоко и умереть победителем не страшно.
Обычно задорное и улыбчивое лицо Дамиля стало предельно серьёзным. Обдумав услышанные слова, он переспросил:
- То есть в жизни важна только власть?
- Да.
- А как же истинная вера?
- Хм... Да, вера - это важно. Но я хочу верить, будучи на вершине. Там ближе к Равноединому.
Они перешли к обсуждению текущих вопросов Ордена в Брег-Слае, и на лицо Дамиля вернулась беззаботная улыбка. Наслаждаясь запечённым с имбирем и брокколи морским окунем, он краем глаза заметил вошедшего в соседний зал харчевни посетителя.
Поджарый, в годах мужчина производил впечатление властного человека. Такое твёрдое лицо обычно можно встретить у военачальников или у крупных распорядителей собственностью. Кремового цвета хитон не смог ввести в заблуждение внимательного наблюдателя, золотой перстень с молочно-белым опалом выдавал в нём достойного.
Дамиль повернул голову к жующему Гласу:
- Светлейший, только что в харчевню зашёл интересный человек.
- Да? И чем же это?
- Он достойный. Но не из местных. У нас их не так много, я всех знаю. Одет, правда, не в бело-золотое. Производит впечатление важной персоны.
- Хм... - плямкнул первый Глас. - Интересно. Он на нас не пялился?
- Нет. Он нас не заметил. Пошёл к кому-то в другом зале.
- И что этому увальню понадобилось у нас?
- Наверное, торговые дела, - пожал плечами Дамиль.
- Может и так, может и так, - Лопоухий повелительно махнул рукой, подзывая крутящегося недалеко служку. - Так, пескарь, вот тебе медяк. В том зале - достойный в кремовом хитоне. Только что вошёл. Пойдёшь туда, будешь крутиться рядом. Посмотришь что к чему, послушаешь. Усёк? Двигай.
"Пескарь" умчался выполнять распоряжение грозного господина, а Глас нацедил себе и помощнику новую порцию вина:
- Глянем, что за птица.
- Вы что-то подозреваете?
Лопоухий скривился, отчего и так безобразное лицо превратилось в пугающую маску:
- Ничего определённого. Но видные достойные обычно сами по южным портам не шастают. У них есть для этого подручные. У нас идеальный порт для контрабанды. Из столицы на меня давят, хотят выловить купцов, что могут заниматься запрещённой торговлей с Бактуном. Говорят, такая есть. Что-то там у них в Паное вокруг этого случилось.
Через минуту вернулся часто дышащий "пескарь" и наклонился к Гласу:
- Я не знаю кто он, господин. Раньше к нам не заходил. Он заказал дыню с приправой из уксуса и рогалики с мёдом. Беседует с уважаемым Тюсамом. Это владелец многих складов в городе...
- Я знаю, кто такой Тюсам, бестолочь, - Глас отвесил подзатыльник служке. - В бездну еду. Я тебе велел слушать, о чём они беседуют. Живо выясни!
Перепуганный "пескарь" раскланялся и мигом скрылся в соседнем зале. Вернулся он через пять минут, облизывая губы:
- Я всё время был возле них, господин. Они толкуют о складах. Что-то про хранение товара. Оружие, вроде. Много оружия.
- Оружие? - протянул Глас, выгибая густые брови.
- Да, господин.
- Что за оружие?
