Анна Мистунина - Проклятый
Время, бегущее в мире смертных, здесь словно замерло. Сильные безжалостно пронзали душу и тело Кара, не столько изучая, сколько унижая непокорного. Всей выдержки, приобретенной годами тренировок в Силе, едва хватило, чтобы сохранить смирение. Наконец маги нехотя оставили его.
-- Дикарь, -- с отвращением выплюнул Лэйн. -- Им правят животные чувства. Как мы можем ему доверять?
Мягко возразила Кати:
-- Не спеши с решением, Сильный Лэйн. Амон, -- она с нажимом произнесла это имя, -- не только дикарь, но и маг. Сильный маг.
-- Тем хуже, -- заявила Тари. -- Если он предаст, его Сила обернется против нас.
-- Не так она велика, чтобы стать проблемой, -- сказал Сильный Норн. -- Все, что мы должны решить -- нужен ли нам... Амон, или мы обойдемся без него.
-- Но мы обсуждали это, Норн, -- ответила Кати. -- Двадцать семь лет назад и много раз с тех пор. К чему начинать снова?
-- При всем уважении, Сильная Кати, -- едко заметил Лэйн, -- Твоя позиция настораживает. Зачем ты распустила слух, будто взяла его в любовники?
Кати ответила долгим насмешливым взглядом.
-- Затем, что меня это забавляет, -- прошелестела она. -- Станешь ли ты мешать моим забавам, Сильный?
-- Разве время сейчас для забав? -- парировал Лэйн.
-- Вы отклонились, Сильные, -- негромко сказал отец.
-- Верно, -- улыбнулась Кати. -- Пора Совету выслушать своего Главу. Конечно, ты уже принял решение, Сильнейший?
Отец и Кати столкнулись взглядами. Кар ощутил напряжение между ними, как, бывает, чувствуется приближение грозы. Но вот Сильнейший кивнул, и Кати отвела глаза.
-- У тебя есть, что сказать Совету, Амон? -- спросил отец.
Амон. Хорошо.
-- Я сознаю свою вину, Сильные, -- произнес Кар. -- И не прошу снисхождения. Действительно, я уступил дикарской стороне своей натуры. Я тот, кто я есть; мне ведомы дикарские порывы. Я открыт перед вами, судите сами об искренности моего раскаяния. Добавлю лишь, что готов принять наказание по вашему выбору.
-- Неплохо сказано, -- отозвался молчавший до сих пор Сильный Дион. -- Чего мы ожидали, Сильные? Мы создали несовершенный инструмент, это было наше общее решение. Амон-младший стал настоящим магом не благодаря нашим усилиям. А теперь мы виним его в нами же заложенных несовершенствах? Это бессмысленно. К тому же, Сильные, разве мы найдем кого-то другого на его место?
-- А если решим создать нового, потеряем годы. И результат будет много хуже, -- добавила Кати.
-- Невозможно, -- вздохнул Лэйн. -- Дикари второй раз не потерпят наследника-полукровку.
-- Подавить разум их императора... -- начал Норн.
-- Хватит, -- прервала Кати. -- Если будешь тратить время Совета на обсуждение заведомо проигрышных путей, я уйду.
-- Каково же решение Главы Совета? -- поинтересовался Лэйн.
-- Вы желаете добавить что-то, Сильные? -- спросил отец.
-- Говори, Сильнейший, -- ответил за всех Лэйн.
-- Прежние решения остаются в силе, -- сказал тогда отец. -- Амон получит наказание в соответствии с проступком. И вернется к занятиям.
Кати оглядела сидящих вокруг стола Сильных. Черные глаза ее блеснули.
-- Совет согласен, -- заявила она.
Жертвенные комнаты, как все в нижних ярусах города, были отданы в ведение Оуна. Сильные сопровождали Кара вниз; первый учитель встретил их у входа.
-- Все готово, Сильнейший, -- сказал Оун.
Отец кивнул.
-- Идем, Амон, -- позвал он.
Вслед за старшими магами Кар вошел в жертвенную комнату. Наклонные столы с желобами для стока крови чернели в два ряда. Пустые. Лишь один сегодня будет использован по назначению.
Оун протянул нож. Кар принял его без удивления. Каким будет наказание, он понял еще в Зале Совета, не знал лишь, кого из прежних знакомых придется убить.
Сильные молча окружили стол, где лежал светлокожий мужчина. Толстые кожаные ремни удерживали в неподвижности его руки и правую ногу, такой же ремень охватывал талию. Протез сняли, короткая культя беспомощно подергивалась. Светлые глаза горели ненавистью, губы дрожали -- больше от злости, чем от страха. Этого дикаря маги не лишали разума.
Отказаться. Принять сторону пленника, бесповоротно причислив себя к дикарям. Даже Сильнейший тогда не помешает Совету уложить Кара на соседний стол. И Кати не станет спорить, ей Кар нужен как будущий соперник отца, а не как пособник дикарей.
Став жертвой, он не спасет пленника, тот все равно умрет. Погибнет обезумевший от горя Ветер. Кровь Кара задымится в серебряной чаше, кто-то -- скорее всего, это будет отец -- возьмет из нее Силу, чтобы породить новое проклятие для Империи.
Рукоять жертвенного ножа легла в ладонь, как влитая. Наказание в соответствии с проступком. Кар шагнул к столу.
-- Прости меня, Гарион, -- сказал он.
Старый булочник повернул голову. Сощурился, узнавая.
-- Ты, -- выдохнул он.
-- Я.
Глаза булочника обежали молчащих магов. Вернулись к Кару, задержались на лезвии ножа.
-- Вот, значит, что? -- почти спокойно спросил Гарион.
-- Да.
-- А я тебе поверил, -- он все же сорвался на хрип. -- Аггары верили. Дингхор...
-- Не надо, Гарион, -- попросил Кар. -- Ничего уже не изменить.
Спиной, плечами, всей кожей он чувствовал холодные взгляды магов. Не пытался закрыться. Боль, стыд, отчаяние и зреющее, подобно ядовитому плоду, безразличие были частью наказания. Никто не торопил Кара.
Открыто, словно в комнате кроме них никого не было, он посмотрел Гариону в глаза.
-- Прокляни меня, если хочешь.
-- Разве ты уже не проклят? -- возразил тот.
-- Тогда... Тогда, если можешь, прости.
Кар не отводил взгляда, пока булочник всматривался в его лицо.
-- Ты не спасешь меня, парень, если схватишься с ними, правда?
-- Да.
-- Так делай свое дело, чего стоишь? -- в обычной своей манере буркнул Гарион. -- Все одно -- скоро помирать. И проклинать я тебя не стану. Скажи только...
Кар, уже поднявший нож, остановился.
-- Что сказать?
-- Что будет с Империей?
-- Она станет нашей Империей, -- ответил Кар и ударил.
Изогнутое лезвие вошло в плоть, как в мягкую землю. Не останавливаясь, Кар ударил еще и еще, пока тело Гариона не обмякло в ременных петлях.
Кровь хлынула по желобу в подставленное вместилище. Оун повернул рычаг, наклоняя стол так, чтобы тело оказалось вниз головой. Кар с трудом смотрел сквозь застилавший глаза туман. Голова кружилась все сильней. Мертвое тело, алый поток, веющий Силой, черные фигуры магов, отцовский взгляд...
Кар пошатнулся. Никто не протянул руку поддержать его. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за стол.
Наполнив серебряную чашу, Оун поднес ее Кару. Амон, сын и слуга Амона Сильнейшего, протянул руку, и кровь послушно вскипела. Багровый пар потянулся к ладони. Амон закрыл глаза, вбирая Силу, что минуты назад давала жизнь телу булочника.
