Юлиана Суренова - Город богов
Уж не осталося силы в заклятье,
Коим низвергнуты были с вершин.
Демоны смерти, раскройте объятья,
В мир чтобы вновь ваш вошел господин!
Воздух вобрал в себя мрак, потек, заструился, словно блестящий черный шелк. Тишина встала мертвой стеной, за которой нарождался гром.
— Что это? — со страхом глядя на происходящее вокруг, спросил Ри, спросил не ради ответа, а лишь для того, чтобы разбить пустоту тиши, в которой беззвучно терялось все, даже шум дыхания и стук сердца.
— Ничто и Нечто! — с торжеством воскликнул Ярид. — В них нет ничего общего с нами, смертными, — его глаза мерцали в лихорадке безумия, поблескивая огненно-красным отливом, когда он продолжал, — поэтому не к чему взывать. Но Их можно вызвать, упросить, убедить… подобрать слова, которые привлекли бы их, заворожили. Эти слова… Нужны века, чтобы найти их, располагая друг рядом с другом с той осторожностью, с которой мастер подбирает драгоценные камни для лучшего из своих произведений. Они — все, что внушает страх, оставаясь невидимым, недосягаемым, неразделимым в своей всецелостности. Они — не мужчины и не женщины, не смертные и не боги, но ветры, веющие вечно со всех сторон, переплетаясь в бурю. Они, лишь они способны вызвать к жизни самые мрачные и безжалостные беды, ибо они — дети господина погибели и владычицы смерти, проклятые своей прородительницей!
— Матерью — да, но не отцом! — жуткий, вселяющий в душу страх, смех разнесся над залом. — Вперед, дети мои! Прочертите мне дорогу в мир людей!
Тени соскользнули с древней фрески, стекли на пол, чтобы, обретя крылья-невидимки, взметнуться ввысь, разлететься по залу, заполняя его беззвучьем и слепотой пустоты.
По их следам, вниз спустилась самая блеклая из теней, ужасающая глубиной скрытой в ней бездны. Скользнув по полу, она метнулась в сторону служителя, который по-прежнему бездушной слепой грудой плоти сидел на камнях, бессмысленно покачивая из стороны в сторону головой, глядя в одну точку, ничего не видя и не слыша.
Абра вздохнул — и тень вползла в него, словно облачко дыма. Спустя мгновение жрец поднялся, потянулся, повел головой, выправляя затекшую шею…
— Старое тело. Слабое, — раздался низкий, срывавшийся в хрип голос.
— Если господин пожелает… — не смея шевельнуться, обернуться, глядя в одну точку перед собой, едва слышно проговорил Ярид. Его рука шевельнулась в сторону зажатых в тисках ледяных объятий каменных воинов пленников, предлагая богу сделать выбор.
— Разве ты приготовил для меня не это тело?
— Приготовил? — пробормотал маг, не понимая слов гостя.
— Твои мысли столь же путаны и пропитаны страхом, как и слова, — в голосе пришельца из иных миров сквозила усмешка. — Ты звал меня, однако не ждал. Ты произнес слова, вобравшие в себя тайны пограничий, но при этом совсем не знаешь обряда, действуя по наитию… Что ж, может быть, так даже лучше, — задумчиво проговорил он, — мне нравится все неожиданное, изобилующее новыми поворотами… Не бойся, я не сержусь на тебя за незнание. В сущности, ты сделал все верно. Жертвоприношения быстро восстановят и омолодят смертную плоть, соприкосновение с божественным духом придаст великие силы, — глаза на миг закрылись, и Абра… Или, вернее, уже Нергал с блаженством втянул в себя полную грудь воздуха. — Давно я не чувствовал себя настолько живым! — прошептал бог. — Ну-с, — заложив руки за спину, он повернулся к Хранителю, который продолжал стоять на коленях, лишь передвинулся, обратясь к фреске спиной, чтобы быть лицом к грозному гостю. — Ты все еще хочешь мне служить?
— Да, господин!
— Господин Нергал, — поправил тот, — мне приятно слышать свое имя. К тому же, произнося его вновь и вновь, ты питаешь меня своей верой не в меньшей степени, чем принося жертвы.
— Да, господин Нергал! — с готовностью повторил маг, глядя на Него взглядом, полным благоговейного трепета.
Перед ним стояло тело служителя, однако глаз не видел телесной оболочки, слишком уж сильна и могуча была духовная сущность, заслонившая собою все иное.
— Вот и хорошо, молодец… Ты боишься? Меня? Это хорошо! Бойся. Мне нравится страх. Ах, ты напуган возможным гневом Эрешкигаль! Не стоит, право же. Теперь ты мой, а, значит, Она навечно теряет свою власть над твоей душой и телом.
— Ты дашь мне бессмертие, господин Нергал?
— А ты так жаждешь его! Хорошо. Будь по-твоему. Мне нравится потакать слабостям. Ты получишь все, что захочешь… Конечно, если я буду доволен твоим служением. Ты и представить себе не можешь, какое могущество мне дано, какие я могу предоставить тебе возможности!
— Я готов на все ради Тебя, великий! — не вставая с колен, Ярид приблизился к богу, склонился, целуя камни у ног Нергала.
— Просто замечательно! — губы растянулись в улыбке, в бездонных наполненных иссушающим зноем глазах зажглись огоньки веселья.
— Однако…
— Однако? — его брови сразу же сошлись на переносице, лицо стало жестким и холодным, готовое в любой момент взорваться яростью.
— Прости, господин Нергал, что осмеливаюсь говорить с Тобой… Я лишь хотел… Мне было сказано об испытании…
— Выбор Нинта? Ты об этой безделице? — черты расправились. — Перестань думать о ерунде! Ты уже сделал этот шаг, вызвав меня.
— Выбор Нинта? — Ярид всеми силами пытался понять, о чем говорит его божественный собеседник. — Но в легенде о Нинте ничего не сказано…
— О нем написано в книге Ута, — Нергал поморщился, недовольный тем, что был вынужден произнести ненавистное имя своего врага. И даже то, что враг этот давно повержен им, не радовало душу, не ослабляло гнева. Устремленный на коленопреклоненного слугу взгляд стал тяжелым и напряженным. — Я не хочу говорить об этом. Посему велю тебе больше никогда не задавать мне сей вопрос!
— Да будет на все воля твоя, господин Нергал!
— И вот еще что. Никогда… Ты понял, ни-ког-да не произноси имен других богов! Их всех! Они противны мне! Я не желаю их слышать!
— Да, господин…
— Забудь их, сотри из своей памяти навечно! С этого мига у тебя лишь один бог — Я!
— Да, господин Нергал! — он сжался, припав лицом к полу, у ног своего божества.
— Встань, — велел тот. Он молчал, дожидаясь, пока его приказ будет исполнен, а потом заговорил вновь: — Я слишком давно не был живым. Мне нужны чувства, яркие, насыщенные, чтобы увидеть их, наполнится их силой… Этот замок — твой дом?
— Твой, господин Нергал! Все мое принадлежит Тебе!
— Замечательно… Тогда я сам выберу себе залы, в которых мне будет удобно… Эти трое — пленники?
— Да, мой господин! Двое из них, — он указал на Ри и Сати, — караванщики, дети, не прошедшие испытания…
