Алексей Чешков - Апокалипсис коллайдера
- Словно в прошлое вернулись....
- Ага, только скорлупы нашей высокотехнологичной нет. - Отозвался Круглый.
Лукич неопределенно хмыкнул, снял с плеча автомат, сдвинул переводчик в режим одиночных выстрелов:
- Идем по этой стороне до храма. Кладбище обходим справа, нечего зря у моста светиться.
- Гы, думаешь, бантюки все еще в грязелечебнице тусуются? Откель, вообще такие выводы?
- Не грязни эфир пустой болтовней.
- Ага. Пасть мне не затыкай.
Лукич усмехнулся про себя, махнул рукой:
- Пошли, короткими перебежками к дому не подходим, но внимательно осматриваем окна, используем кусты вдоль дороги как прикрытие, вперед.
- Как на учениях, блин! - Круглый сдернул вниз автомат и побежал за стреканувшим старшим разведгруппы. - Почему бы и дома до кучи не проверить.
В динамиках раздалось прерывистое дыхание Лукича:
- Много времени уйдет, да чего тебе объяснять, сам все знаешь.
Добежав до храма, Лукич не приметил ничего необычного, если не считать необычным сугубо плачевное состояние окружающих строений из кирпича и черное пепелище на месте деревянной церкви. Однако, обогнув краснокирпичную громаду собора, Лукич невольно остолбенел от открывшейся взору картины. За поваленным кладбищенским забором творилось нечто невообразимое: вскрытые могилы, огромные комья земли, вырванные неведомой силой, сваленные в кучи искореженные части оградок, поваленные деревья.
Подоспевший сзади гигант из пятого отряда поднял лицевой щиток и вытаращил глаза.
Лукич перекрестился, и со словами "Матерь Божья упаси", медленно пошел в обход кладбища. Огибая страшную пашню, бойцам пришлось пройти по мелкому болотцу и продраться через густой ивняк. Оставив по левую руку рухнувшие от времени частные лачуги и технические сооружения, в которых до катастрофы располагались мастерские по ремонту дизельных двигателей, к тому моменту уже почти не использующихся в качественно изменившемся автомобилестроении, бойцы непроизвольно ускорили шаг. Взгляд зацепился за раскуроченное "Первое кладбище поселка Чибью", от которого и в лучшие-то времена практически ничего не оставалось, будучи частично смытым и перезахороненным. Улица Загородная, выходящая из Береговой, потянулась частными лачугами с провалившимися крышами. Очередной вызывающий недоуменное удивление сюрприз Загородной состоял в том, что последним относительно сохранившимся домом по правую сторону, была облезлая одноэтажная деревяшка с выцветшей табличкой на стене: белые цифры 43 на выцветшем синем фоне. А дальше, вместо кирпичных частных коттеджей, шла сплошная полоса разрушений, явно искусственного характера.
- Кто-то был сильно зол! - Прошептал Круглый практически одними губами, поражаясь силище неведомого существа, разворотившего все строения по правой стороне улицы до самого перекрестка с Семяшкина. На фоне жутковато смотрящейся полосы разрушений, возвышающиеся за поваленными деревьями корпуса горно-нефтяного колледжа, выглядели совершенно не тронутыми. Кирпичная кладка не потрескалась. Кирпичи, как один поблескивают на солнце глянцевыми поверхностями, не в пример осыпающейся кладке того же самого храма, который к слову говоря был построен гораздо позднее. Ничуть не пострадавшая облицовка пятиэтажного общежития. И только частично выломанные оконные рамы, и выбитые стекла рам сохранившихся портили идиллический вид зданий.
Система внутригрупповой связи усилила голос Круглого, и не менее шокированный Лукич отозвался недовольным тоном:
- Этот кто-то, запросто может оказаться нам не по зубам. Зато мы его, все шансы имеем позабавить.
- Ага. И нутро его порадовать.
- Типун тебе на язык. - Лукич поднял щиток и три раза сплюнул через левое плечо. - К Семяшкина не пойдем. Выйдем на Первомайскую через территорию техникума, а там видно будет. Можно и по Горького пойти, лучше рискнуть встретиться с общинниками, чем с этим чудом-юдом.
Приблизившись к полосе разрушения, Лукич облегченно вздохнул:
- Года два уже прошло, видишь какие поверхности обломков обветренные, а там вон даже травка в прошлом году росла, точно два года назад чудо-юдо буянило.
- Мне как-то не полегчало. - Пробормотал Круглый. - Не хочу я через город идти.
Лукич усмехнулся и не пропустил возможности поддеть гориллоподобного бойца:
- Ты ж у нас не суеверный!
- Иди ты! - фыркнул Круглый. - Знаешь, Лукич, куда?
- Да я-то пойду, только ведь и тебе следом тащиться придется, потому как старший я!
- А вот это странно, - пробормотал Круглый, - ефрейторские лычки у меня, а старшим группы рядового поставили....
- Опыт в нашем случае решает все!
Лукич свернул от дороги и, преодолев руины "стертых" домов, перебрался через заслон поваленных деревьев. Чертыхающийся Круглый поминая неведомую зверюгу матерными выражениями, последовал за старшим.
- Здесь мне нравится не больше, чем там. - Сказал Лукич скорее сам себе, нежели кряхтящему позади Круглому. Первое, что встревожило пожилого солдата, это чувство пристального взгляда, причем сразу отовсюду. Поведя стволом по пустым глазницам окон, он поспешил пройти мимо учебного комплекса.
- Заметь, - Прошептал в динамиках шлема голос Круглого, - территория будто граблями выскоблена.
"И правда", Лукич в очередной раз пробежался взглядом по пустым окнам, "и ведь смотрит, и смотрит, того и гляди дыру взглядом протрет, а не видно никого...".
Миновав территорию, вызывающую внутреннее содрогание от всколыхнувшегося в душе животного страха и, оказавшись на выщербленном асфальте дорожного тупика Первомайской улицы, Лукичу полегчало. Давящее на психику чувство бдительной слежки исчезло вместе с тягостной тишиной, окружающей корпуса колледжа, "все ж таки, что-то с этим техникумом не так, и с общагой тоже".
Не став делиться своими впечатлениями с Круглым, Лукич продолжил продвижение к намеченной цели, но на загибающуюся от Семяшкина к Детскому парку Загородную выходить не стал, а свернув во двор углового дома, так дворами до парка и дошел, обойдя справа станцию переливания крови. По ту сторону рваной сетки огораживающего парк забора, стояла знакомая глухая тишина, в то время как в листе дворовых деревьев шептал ветерок и перекликались несколько птах. И видневшееся между стволами сосен сооружение крытого катка выглядело слишком не тронутым временем. Постояв перед лоскутами ржавой сетки, Лукич так и не решился ступить на территорию парка. Пришлось, несмотря на возмущение Круглого, предлагающего пройти через парк и, выйдя к реке, продолжить путь вне города, чуть-чуть вернуться и идти по улице Гоголя к Октябрьской площади. Когда же из отличающегося особым архитектурным стилем дома номер четыре, вызывающим ассоциации с девятнадцатым веком, выскользнула серая тень и направилась им на встречу, Лукич десять раз пожалел о выбранном маршруте.
