Сергей Волков - Пастыри. Четвертый поход
«Почему мы все время опаздываем?» — хотел спросить Илья, но не стал. У него появилось вдруг объяснение странноватому поведению Удбурда. Объяснение весьма простое: Пастырь попросту использовал ситуацию, чтобы собрать побольше артефактов, нужных ему для того, чтобы…
Развить эту мысль Илья не успел — в лесу на востоке неожиданно раздался такой шум, словно сквозь него ломилась танковая колонна. Утихшая было метель возобновилась, снежные вихри налетали, казалось, со всех сторон.
— В машину… Иди в машину!.. — донеслось до Ильи с той стороны, где за белесой пеленой скрылся Удбурд.
Прикрывая глаза от колючего снега, Илья сделал несколько шагов по направлению к «Троллеру», и в этот момент буран вдруг в один момент прекратился.
Зависшие на мгновение в воздухе снежинки с тихим шорохом ложились на изломанные стволы деревьев, на кучи выброшенной взрывами земли, на мертвые тела, а из чащи на прогалину сплошным шевелящимся потоком хлынули жуткие, кошмарные существа.
Здесь, казалось, собрались герои сказок, легенд и мифов всего человечества. Кентавры соседствовали с грифонами, василиски — с мантикорами, драконы и гарпии — с циклопами и единорогами. Попадались и совершенно причудливые, фантастические создания. Илья понятия не имел о науке демонологии и не мог классифицировать всех непрошеных гостей, да и не до того ему было в тот момент.
Оскаленные пасти, когти, шипы, вздыбленная на загривках шерсть, чешуйчатые спины, извивающиеся щупальца, змеящиеся хвосты, кожистые крылья — все это лавиной неслось вперед, и он обмер, понимая, что стоит прямо на пути этой неистовой своры чудовищных монстров.
«Вот так и приходит смерть», — как-то слишком спокойно подумал Илья и закрыл глаза…
Внезапный грохот оглушил его, а сильная взрывная волна швырнула вбок, к зарывшемуся в снег джипу. Кое-как очистив лицо от снега, Илья приподнялся над сугробом, в который улетел, да так и застыл, пораженный.
А там, где еще несколько секунд назад мчалась вперед, не разбирая дороги, Орда Хтоноса, шел яростный и беспощадный бой.
Прямо из дрожащего, будто от нестерпимого жара, воздуха на хтонических тварей прыгали удивительные многорукие бойцы в черных шипастых доспехах. Их кривые клинки рубили чудовищ с такой скоростью, что человеческий глаз не в состоянии был уследить за этой мясорубкой.
«Так вот они какие, ноктопусы! — догадался Илья. — Пастыри бросили против Хтоноса свою гвардию! А я? Что мне делать? И куда девался этот хренов Удбурд?»
Битва тем временем все разгоралось. Еще пару раз прогремели мощные взрывы, раскидывая монстров Орды, а ноктопусы, выстроившись клином, с нечеловеческим, каким-то реактивным ревом врубились в клыкасто-когтистую мешанину, неистово работая своими черными клинками.
В этот момент Илье показалось, что все — восьмилапые спецназовцы Великого Круга одолели Орду и сейчас хтонические твари обратятся в бегство.
Но тут, словно по мановению волшебной палочки, из щетинящегося по краю прогалины кустарника выметнулись десятки, если не сотни небольших серых созданий, похожих на ожившие кучи тряпья, и ударили в тыл ноктопусам.
Серый шевелящийся ковер буквально покрыл собой восьмилапых, остановив их натиск. Теснимые ноктопусами к лесу чудовища Орды радостно взвыли — и накинулись на своих врагов. Некоторое время в сплошной массе сражающихся было трудно что-либо разобрать, но затем шум битвы начал стихать — как будто кто-то уменьшил громкость.
Все меньше и меньше хтонических тварей бросались в атаку, и все меньше и меньше ноктопусов вскидывали свои губительные клинки в смертельном замахе.
Илья, увлеченный невиданным зрелищем противостояния двух нечеловеческих армий, забывшись, встал — и едва не поплатился за это жизнью.
Видимо, кто-то из смертельно раненных ноктопусов, понимая, что битва проиграна, решил забрать с собой побольше врагов и привел в действие взрывное устройство такой силы, что от взрыва, прогремевшего над прогалиной, повалилось несколько деревьев, а хтонических тварей буквально разметало по окрестностям.
Впечатанный в дверцу «Троллера», оглушенный и ослепленный Илья судорожно хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя. Сквозь алую пелену он с трудом различил, как к нему ковыляет, перебираясь через поваленные березы, огромное темное существо.
Кое-как протерев глаза, Илья пригляделся — и замер. Прямо перед ним, буквально в пяти шагах возвышался порождением ночного кошмара ноктопус.
Выпуклый вороненый панцирь его обильно покрывала кровь, слизь и грязь. Шипы на наплечниках и налокотниках были обломаны, все три левые лапы-клешни безжизненно висели, но правые грозно сжимали зазубренные искривленные клинки, занесенные над Ильей.
Кривые толстые ноги ноктопуса, закованные в броню, глубоко ушли в снег. Судя по всему, весил гигантский гвардеец Великого Круга никак не меньше двух центнеров.
Плоский низкий шлем ноктопуса с узкой щелью для глаз походил на голову какого-то пресмыкающегося. Илье показалось, что он различает в темноте зеленые безжалостные глаза, смотрящие на него.
Лязгнув сталью, ноктопус сделал шаг вперед. Он, видимо, никак не мог взять в толк — откуда тут, на смертном поле, где яростно бились бойцы Великого Круга и твари Хтоноса, взялся живущий и смертный и что с ним делать…
Наверное, восьмилапый гвардеец все же убил бы Илью — просто на всякий случай, чтобы не получить удар в спину. Но судьба распорядилась иначе: когда три черных клинка уже взлетели в холодный предрассветный воздух, готовые обрушиться на беззащитного человека, из гекатомбы мертвых тел вырвалась вдруг живая зеленовато-желтая крылатая стрела и устремилась к ноктопусу.
Илья видел, как черный громадный воин легко, словно балерина, развернулся, одновременно уходя в сторону, но крылатый змей Зилант, что сжимал в своих кольцах «Троллер» под Средневолжском, оказался проворнее.
Он ударил ноктопуса головой в корпус, и восьмилапый с грохотом полетел в снег, потеряв все свои клинки. Зилант мгновенно обвил врага и принялся давить. Илья явственно слышал, как скрипела сминаемая броня, как рычал гвардеец Великого Круга, тщетно пытаясь освободиться…
Но на войне профессионал — всегда профессионал. Даже умирая, он найдет способ забрать жизнь своего врага. Когда рычание ноктопуса перешло в предсмертный хрип, восьмилапый последним усилием вскинул одну из своих бронированных клешней и вонзил единственный уцелевший налокотный шип глубоко в желтый глаз Зиланта.
Змей завизжал, забил хвостом, раскидывая вокруг грязный снег, но жизнь уже покидала его могучее тело, и вскоре он замер, бессильно распластав крылья. Одновременно с ним затих, задохнувшись в смятом, словно консервная банка, доспехе, и ноктопус.
