Алексей Игнатушин - Железная скорлупа
Ногти сорвали струп со щеки, и Инконню зашипел, от ярости в голове помутилось, толкнул девушку наземь, поспешно отступил, заведя руки за спину.
– Видите! – сказала Хелия со злым торжеством. – Вам противно даже прикоснуться к грязной шлюхе.
Рыцарь угрюмо молчал. От вида безумной девушки, похожей на лохматую гарпию, потекли слезы.
– Да, я дрянь, меня следует забить камнями, утопить в реке! – прошептала Хелия.
Она метнулась к скудной поклаже, в руках блеснул нож, острие устремила к горлу. Инконню гигантским скачком оказался рядом, вытянул руки. Левое предплечье ожгло болью, клинок скрежетнул по кости, и рыцарь с воплем отшатнулся, выворачивая с хрустом рукоять из девичьих пальчиков.
Хелия кривила рот, на лице читалось раскаяние. Инконню со сдавленным стоном зашвырнул клинок подальше. Фрейлина подалась к нему, но рыцарь крикнул с досадой:
– Не подходите!
Гиацинтовые глаза померкли, Хелия села на подстилку с отсутствующим видом.
– Леди, извините, – сказал рыцарь, но девушка осталась безучастной. – Посмотрите на меня.
Инконню едва не заплакал. Руку немилосердно жгло, по щеке тек алый теплый ручей, а под старыми повязками мерзко чавкала сукровица. Рыцарь понимал, что Хелия своим отчаянным поступком, всплеском эмоций попыталась преодолеть барьер гнетущего унижения. Нельзя было допустить, чтобы она замкнулась навсегда, постепенно утратив интерес к жизни.
– Посмотрите, что я умею, – сказал рыцарь дурашливо.
Он неуклюже перемахнул через костер, развел руки, смешно надул щеки.
– Эгей! А еще вот так!
Хелия с вялым интересом наблюдала за клоунскими ужимками. Рыцарь припал на колено, с глупым выражением лица принялся выделывать движения, от которых раньше бы сгорел со стыда.
– Эй, гоп, хей, тру-ля-ля! Умца, умца!
Рыцарь, запыхавшись, сунул пальцы в кромку костра, испачкал лицо горячим пеплом и с шутливым вскриком повалился на спину, дрыгая ногами, как опрокинутый жук.
Затем он вскочил, кудахтая, похлопал себя по бедрам, кривясь от боли.
– Ай-на-нэ!
Рыцарь запнулся, с испуганным воплем растянулся на земле, лицом вороша грязь. Хелия при виде его чумазого лица хмыкнула. Инконню обрадовался, горсть земли отправил в рот, причмокивал, бровями выражал одобрение, давя рвотные позывы, а фрейлина смотрела на него удивленно.
Выплюнув грязь, он ощерил зубы в глупой улыбке, и Хелия наконец засмеялась, даже захохотала – громко, сладко. Кони тревожно фыркали, переступая ногами.
Смех вскоре сменился истерикой. Инконню застыл, пораженный. Хелия смеялась без удержу, кулачками ударяя по земле, жутко кричала.
Инконню печально смотрел на трясущуюся девушку.
Смех перешел в плач, надрывный, выматывающий душу. Взгляд девушки окончательно прояснился, она умоляюще посмотрела на рыцаря. Инконню подбежал к ней, прижал к груди. Фрейлина дрожала, слезы лились ручьем. Инконню пригладил ее спутанные волосы, и Хелия вцепилась в него, судорожно дергаясь, выплескивая со слезами ужас, пережитый за последние дни.
«Все наладится», – подумал он с облегчением.
Кони ступили на вершину холма, замерли, покорные воле седоков, и Инконню оглядел долину, запруженную людьми. Рядом взвизгнула Хелия:
– Ярмарка! Последняя в году!
– Лучше объедем, – сказал рыцарь. – Доберемся до границ Сноудона, не общаясь с людьми.
Фрейлина посмотрела на его изуродованное лицо. Инконню, уловив в ее взгляде сочувствие, засопел сердито.
– Не печалься, Инконню, – сказал девушка мягко. Рыцарь залюбовался ее похорошевшим личиком, правда, пока еще бледным. – Мне хочется на ярмарку, но, если вы против, поедем мимо.
Рыцарь задумался: так близко от Сноудона – шпионы колдунов, новые опасности. С другой стороны, столь примерное поведение девушки следовало вознаградить. Боже, как горят ее глаза от вида празднеств!
Инконню обшарил подозрительным взглядом скопление людей, разноцветных шатров и палаток.
«Может, там найдется врач?»
Недавно Инконню, терзаемый болью и плохим запахом, сочащимся из-под повязок, попробовал искупаться в ледяной воде, с ужасом и гадливостью промыл гниющие раны – по воде поплыли ошметки плоти. Плескался так долго, что едва не умер от холода. Боль временно утихла, но теперь разгоралась, кошмарным зудом мешая спать.
Внутренний голос молчал, и рыцарь сказал нехотя:
– Хорошо, проедем через ярмарку. Но держитесь ближе ко мне, леди.
Хелия ответила ему благодарной улыбкой:
– Разумеется, Инконню.
Встречный люд пялился на них. Рыцарь с иронией ловил брезгливо-любопытные взгляды, когда-то красавец, а теперь урод, ну что ж, красота для мужчины не главное. Хелия неловко ерзала в седле, беспрестанно поправляя волосы.
– Леди, вы выглядите чудесно, – сказал Инконню. – Будьте уверены, равной вам не найдется за сотни миль, а может, и во всей Британии.
Фрейлина смущенно зарделась:
– Ах, Инконню, какой вы льстец. Вы не видели мою королеву, вот она по-настоящему прекрасна.
Рыцарь подумал, что ослышался: женщина признает, что другая красивей?!! Сказал упрямо:
– Не в обиду вам выражу сомнение, леди. Вы красивей всех на свете.
Гремела веселая музыка, беззаботный смех, людскую речь заглушал рев животных. В палатках торговали сладостями, тканями, домашней утварью, нелепыми безделицами. Холодный осенний воздух согрелся теплыми ароматами жаренного на открытом огне мяса. Столы были поставлены в поле, под тенью навесов пировали люди, звонко стукаясь кружками и задорно смеясь.
– Как здесь замечательно! – всплеснула Хелия руками.
Трех музыкантов окружало живое кольцо. Хоровод беззаботно смеялся. Инконню с улыбкой вспомнил танцы в загадочной деревне.
Хелия оживилась, щечки зарумянились. Рыцарь спросил ее:
– Желаете потанцевать?
– Да, не танцевала вечность, – ответила фрейлина.
– Тогда ступайте, я привяжу коней.
Он помог ей спешиться, проводил грустным взглядом бегущую девушку. В хороводе охотно приветили новую танцорку. Глядя на ее сияющее лицо, часть непереносимой тяжести с души рыцаря спала. Почти забытые чувства безопасности и уюта едва не вышибли слезу.
– Эй, красавчик, купи плащ!
– А вот отличные ножи!
– Сладости, сладости!
Инконню вежливо отказывался, ища, где можно было бы пристроить коней. Коновязи заняты, рядом с конями меланхолично мычали быки. Стоял хруп зерна, хруст сена и довольное чавканье.
Наперерез метнулась гибкая фигурка, чумазый мальчишка требовательно вытянул руку. Рыцарь с улыбкой передал ему поводья, наградил монетой. Мальчик кивнул, важно надувая щеки.
