Мышь88 - Если ты меня любишь
— А Гарри?
Миссис Лавгуд не ответила. Луне стало нехорошо.
— Но ведь он тоже не должен был этого делать. И что плохого в том, что он все‑таки решился?
Снова тишина.
— И потом… — вдруг Луну озарило, и она робко улыбнулась. — Он ведь тоже увидит свою маму, как я тебя! Конечно же, она придет, хотя бы ради сына…
Луна умолкла, глядя, как изменилась в лице ее мать. Казалось, она готова была расплакаться.
— Она… не придет к нему? — внутри заворочалось что‑то тяжелое, неповоротливое и острое, как лезвие.
— Лили Поттер? Она не может прийти. Она там, где она в безопасности.
— То есть как? Подожди, но ты‑то здесь, потому что ты так нужна мне, разве нет? Ты услышала мой зов и пришла! Видишь, я ничего не скрываю, ведь здесь ничего нельзя скрыть даже от самого себя. Как же может быть, что она не придет, если ее так же искренне и громко позвать, как тебя позвала моя душа?
Миссис Лавгуд неподвижно застыла, не говоря ни слова. Луна постепенно осознала, что значат ее слова: «Она не может прийти. Она там, где она в безопасности», и на глаза девушки внезапно навернулись слезы — жгучие, как огонь.
«Обман, все обман… проклятый призрак! Ты и Гарри не позволишь отсюда выбраться! Но надо мной у тебя пока власти нет, можешь не надеяться. Если сумею отыскать профессора и Гарри, то…»
— Да что я могу? — всхлипнула она, с отчаянной надеждой взглянув на свою мать.
— Ты не уйдешь одна, не так ли? — с грустью ответила та, но эта грусть была какой‑то просветленной. — Я могу тебя перенести в твой мир.
— Нет, — твердо сказала Луна, сверкнув глазами. — Как меня там, по–твоему, встретят?
Вдруг миссис Лавгуд медленно подняла изящную руку и указала куда‑то за спину Луны. Девушка нехотя оглянулась, но не увидела там ничего нового, кроме все того же мертвого озера. Она решила было, что это какая‑то уловка, и едва не прониклась вновь недоверием к призраку своей матери, когда по всей поверхности озера неожиданно пошли волны. Они становились все выше и выше, но не выплескивались и не набегали на берег, а как бы собирались в одном месте. Луна вздрогнула, вспомнив воронку, похожую на смерч, но внезапно вода успокоилась и потемнела.
— Тебе надо кое‑что увидеть, — нерешительно сказала миссис Лавгуд. — Возможно, я не имею права показывать тебе это, но, как видишь, нас не останавливают, стало быть, озеро в нашем распоряжении.
— Увидеть что? — со страхом спросила Луна и сделала шаг прочь от воды.
— Прежде чем ты примешь окончательное решение, ты должна заглянуть в тот мир, который ты оставила.
Сердце бешено колотилось о ребра, когда Луна медленно, как во сне, подошла к озеру и заставила себя посмотреть вниз, в воду. Замелькали образы: не то обрывки воспоминаний, не то картины прошлого, но тут одна из этих картин стала четкой и начала увеличиваться в размерах, пока Луне не показалось, что она вылетела из озера и разверзлась над ним, как огромное полотно, закрыв собой небеса. Луна, помертвев, смотрела на нее, не произнося ни слова, и по щекам ее текли молчаливые слезы, которыми она плакала всего два или три раза в жизни.
Первый ветер растрепал пепельные волосы Луны, оставив на ее лице лишь дорожки от слез, осушив сами капли. Она, прямая и бледная, повернулась к своей матери.
— Я остаюсь. — Кажется, где‑то далеко пророкотал гром.
— Девочка моя…
— Мы обязательно вернемся, если сможешь, передай это тем, кто… остался.
— Держись, — прошептала мама и протянула к ней руку. Луна попыталась схватить эти нежные, горячо любимые пальцы, когда‑то ласково гладившие ее волосы, но ощутила на своих ладонях лишь воздух.
Она подняла покрасневшие глаза: никого рядом не было. Взгляд назад — озеро вновь стало тихим и прозрачным.
Обессиленная, Луна упала на колени и обхватила себя руками, стараясь не закричать. Она думала, что сейчас начнет рыдать от ужаса и безысходности, но с удивлением обнаружила, что слезы кончились, а ум стал ясным.
Надо было спешить: Гарри был где‑то рядом и в беде, она чувствовала это сердцем. Разумеется, от ее магических умений в этом мире вряд ли будет много проку, но она хотя бы отвлечет внимание на себя, даст ему короткую передышку. В глубине души Луна понимала очевидное: только энергия скианта могла сделать Гарри невидимым и неслышимым для нее.
Луна вытянула руку с палочкой перед собой на всякий случай, задержала дыхание и быстро зашагала вперед, боясь в какой‑то момент передумать, усесться на землю, закрыв руками голову и думая о том, что увидела в Зеркале Мира. Но, наверное, ей было необходимо это увидеть, чтобы больше не поддаваться ни на какие внутренние колебания.
«Я ничего не должна говорить Гарри. Тем более что это был такой сумбур… Может, если нам удастся сделать это, все это не сбудется», — подумала Луна, отгоняя настойчивую мысль о том, что, вполне возможно, высшие силы показали ей прошлое, которое они не успели изменить.
Пейзаж менялся.
Тусклый свет. Горы. Долины. Узкие реки. Все — серое, будто теряющееся в дымке.
Его дыхание все ближе, невозможно ошибиться, нужно только бежать быстрее, быстрее, пока сердце не будет готово выскочить из груди.
Овраг. Еще один. Впереди стало совсем черно, как если бы в Стране, где нет ни дня, ни ночи, настало затмение неизвестного светила.
Еще пятьдесят шагов или шестьдесят — не больше. За поворотом дышит мрак, туда надо бежать что есть силы.
Луна стиснула палочку вспотевшими пальцами, прибавила скорости и, задыхаясь, вылетела на открытое пространство, в центре которого поблескивала стальная гладь маленького прудика.
Глава 16. Бой закончился в полночь.
— В сторону! — услышала Гермиона крик Джефри, прежде чем ее сильно толкнули и она упала за колонну. Сразу вслед за этим раздался оглушительный грохот: фасад здания, возле которого случился бой, задрожал, но выдержал, каменная крошка забарабанила по плитам мостовой.
Гермиона вскочила, закашлялась и выбежала из‑за колонны, пытаясь разглядеть в сером дыму кого‑то из своих…
Воронка в центре города исчезла, но это был лишь знак того, что силы, столько лет рвавшиеся наружу, сокрушили двери своей тюрьмы.
Первые несколько минут после того, как они все покинули дом на площади Гриммо, ничто вокруг не говорило о том, что хаос уже воцарился. Но затем они увидели первые признаки начавшегося безумия: по улицам забегали маглы с выпученными от страха, а может, от боли глазами, они что‑то кричали на разных языках, сталкивались друг с другом, падали, начинали колотить руками и ногами по земле, исходя пеной и слезами. Если бы Гермиона не знала причины этого явления, она бы подумала, что из какой‑то психиатрической лечебницы совершен массовый побег. Но тем страшнее было осознавать, что все не так просто, что, даже если зажмуриться и сказать себе, что все так и есть, сумасшедшие не исчезнут, напротив — их число удвоится, утроится и тогда… Девушка едва сама не присоединилась к ним, позволив воображению зайти слишком далеко.
