Марина Милованова - Волчьей тропой
Тусклый свет чадящих факелов осветил полусырой подвал, заставленный странными приспособлениями. Илмар едва сдержал ругательства, увидев турник, который некогда описывала ему Ролана: два мощных бревна, залитых в каменное основание, а сверху такая же мощная перекладина, укрепленная железными скобами. Через нее переброшены тяжелые цепи. Черный металл щедро покрыт грязно-бурым налетом, уже даже не осыпающимся под пальцами. Представить в этих железках нежные женские запястья было выше его сил. Каменный пол под перекладиной был красноречиво затерт до глубокой выемки и покрыт темными пятнами. Рядом с потолка свисал тяжелый железный крюк, а на специальном столе был разложен инвентарь: пучки гибких прутьев, кнуты и плетки. Вдоль стены стояли несколько лавок, на одной из них громоздилась куча железных приспособлений, назначение которых было ему очень хорошо известно. Его собственное тело до сих пор помнило тесное знакомство с подобными вещами, правда, пыточный подвал, в котором он с ними познакомился, находился далеко отсюда. И если бы не исцеляющие свойства собственной крови…
Он заскрипел зубами и отвел глаза, сосредоточившись на смотрительнице, которую уже обездвижили.
Лежа на полу, Нарайя лихорадочно вращала глазами и вертела головой по сторонам, не имея возможности пошевелить всем, что располагалось ниже. Увидев мертвое тело настоятельницы, которое двое элимов подвешивали за руки на перекладине, вдруг резко завыла в голос — оглушительно, надрывно, отчаянно.
Терпеливо послушав ее вой целую минуту, Ролана не выдержала, подошла и сдавила горло обеими руками.
— Заткнись, иначе убью! — процедила она сквозь зубы, борясь с искушением сжать пальцы чуть сильнее.
— Убей! — Едва получив возможность дышать, смотрительница сорвалась на крик. — Убей меня, тварь! Все вы твари! Ненавижу! — Неожиданно замолчав, она обвела присутствующих бешеным взглядом и хрипло выдавила: — Вы не имели права трогать ее своими грязными руками!
— О ком это она? — не сразу сообразил кто-то из воинов.
— Я же предупреждала, что здесь процветает однополая любовь, — вздохнула Ролана, указав глазами на тело настоятельницы.
— Хватит истерик! — рыкнул Илмар и шагнул к смотрительнице. Опустившись на одно колено, уставился в залитые слезами глаза, в которых горела жгучая ненависть.
Почти моментально зрачки женщины испуганно расширились, а ненависть сменилась ужасом. Она посерела лицом, почти сравнявшись цветом с полом, на котором лежала, затем задрожала всем телом, а на лбу выступили крупные капли пота. Через некоторое время «читаемая» захрипела, на посиневших губах выступила пена, а тело забилось в конвульсиях. Когда белки смотрительницы налились кровью, а дыхание стало хриплым и прерывистым, Илмар отвел глаза и с перекошенным лицом отшатнулся от нее, словно от клубка змей.
— Какая мерзость! — выплюнул он. — Демон раздери этот гадкий притон!
Тело на полу выгнулось дугой в предсмертной судороге, а затем обмякло. С приоткрытого рта тонкой струйкой потекла слюна.
— Итак, — присутствующий здесь же воевода шагнул к охотнику и ободряюще положил руку на плечо, — что ты узнал?
— Кучу мерзости, иначе не назовешь! — Илмар презрительно сплюнул на пол. — Начиная от творившихся здесь гадостей, за которые всю верхушку этого притона следовало бы четвертовать, заканчивая страстным обожанием, которое эта гадина испытывала к умершей.
— А главное? — Ролана выжидающе подалась вперед. — Ты узнал самое главное — каким образом во всем этом был замешан Теннир?!
В ответ охотник прорычал что-то невнятное и, вырвавшись из рук элима, в ярости саданул кулаком по стене Судя по всему, ответ был — нет.
ГЛАВА 9
Когда тело настоятельницы под руками шевельнулось, Илмар закрыл глаза и тихо сполз по столбу на землю, мгновенно потеряв сознание. Настоятельница дернулась в кандалах и обвела присутствующих мрачным взглядом.
— Он все-таки меня оживил, — удовлетворенно выдохнула она, увидев охотника, которого несколько элимов, бережно подняв на руки, переносили на лавку. — И ты здесь? — отреагировала полунасмешливо-полувопросительно, увидев среди воинов Ролану. — Значит, до тебя так и не добрались…
— Куда ни глянь, знакомые все лица, — вышел вперед седовласый элим. — Не так ли, Эттери?
Ролана непонимающе уставилась на воина, решив, что ослышалась.
— Бернард? Проклятый старый перечник! — презрительно скривилась настоятельница. — Какого демона вам здесь нужно?!
— В этом месте слишком много демонов, чтобы выбрать кого-то одного, — мрачно отшутился элим. — Поэтому мы пришли за всеми.
— Руки коротки!
— Ты думаешь? — спокойно отреагировал на ее агрессию Бернард. — Учитывая то, что, не считая ледан, в живых осталась одна ты, да и то путем воскрешения, на твоем месте я бы воздержался от ненужных выпадов.
— Я не буду говорить! — надменно процедила настоятельница, с ненавистью глядя на элима. — Даже не надейтесь!
— И не надо, — мягко, словно разговаривая с непослушным ребенком, ответил элим, приближаясь к женщине.
— Не смей меня читать! — истерически взвизгнула Эттери, наконец сообразив, к чему все идет. — Сволочь! Мерзавец! Не смей!
Не будучи в состоянии что-либо сделать, она плюнула ему прямо в лицо и попыталась лягнуть.
Недовольно нахмурившись, седовласый обошел брыкающуюся женщину по кругу и протянул руку к ее спине. Тело моментально перестало слушаться, настоятельница обреченно обвисла в оковах.
— Прости, Эттери, у меня не было другого выхода, — извинился элим. — Думаю, Илмар, когда очнется, простит меня за вынужденную грубость.
— Животное! — хрипло выплюнула настоятельница, перед тем как попасть под власть его пронзительного взгляда.
Время текло невыносимо медленно. У Роланы от напряжения уже звенело в ушах. Растекшееся в воздухе ожидание тяжело давило на плечи, словно проверяя всех присутствующих на прочность. Эттери билась в кандалах, подобно рыбе на остроге, «читающий» ее Бернард и сам был белее полотна. Илмар по-прежнему лежал без сознания. Ролане безумно хотелось присесть перед ним, положить его голову себе на колени и ждать, когда он очнется, с тревогой вглядываясь в дорогое лицо. Но, словно прочитав ее мысли, воевода заранее запретил кому-либо приближаться к охотнику. Девушке оставалось только следить за ним с расстояния, изредка посматривая на настоятельницу и «читающего».
Наконец Бернард пошевелился. Отвернувшись от Эттери, которая мгновенно испустила дух, он направился к ближайшей лавке, уставившись перед собой остекленевшим, невидящим взглядом. Устало опустившись на лавку, элим несколько раз тяжело вздохнул, словно собираясь с духом, а потом заговорил:
