Макс Фрай - Жили-были. Русские инородные сказки – 7
– Что это за условие? – спросила Энн.
– Ты придешь на мою свадьбу!
Энн задумалась. Условие не показалось ей тяжелым. Она уже была на одной свадьбе, и ей там понравилось. Поэтому Энн кивнула.
– Хорошо, я согласна, – сказала она.
* * *Когда Энн исполнилось пятнадцать лет, она обнаружила на своей кровати зеленое платье и красные туфли. Платье было старинного фасона и туфли тоже. Энн не знала, кто оставил эти вещи, но это был ее день рождения, так что она решила, что это подарок, и надела их.
Вдруг ее ноги сами двинулись в пляс, и Энн, как ни старалась остановиться, не могла этого сделать. Она станцевала у себя в комнате польку, вальсом прошлась по коридору, проскакала в неизвестном ей танце вниз по лестнице, а затем дотанцевала до двери у холма, в котором побывала пять лет назад. Дверь сразу же открылась, и чьи-то руки утащили Энн внутрь, в суматоху и шум. Энн только и успела понять, что пляшет с человечком в зеленом, только тот почему-то теперь ее роста.
– Ах, прекрасная Энн, как я рад, что ты пришла! – прокричал человечек сквозь музыку и гам. – Значит, не зря я сегодня превратил себя в такого великана! Это ужасно неудобно, но танцевать с тобою первым такая честь!
Человечек прокружил Энн по коридору, забитому танцорами, а затем по залу, в котором танцующих было еще больше, – здесь было столько разных существ, что Энн постоянно боялась, что наступит на кого-нибудь и раздавит или что наступят на них: некоторые пары плясали где-то у нее под ногами, а некоторые головами задевали потолок.
Человечек внезапно остановился, но Энн остановиться не могла, поэтому пролетела в объятья следующего танцора. Это оказался мужчина с белыми волосами.
– Ах, Энн, – восторженно сказал он, – как ты выросла и похорошела! Такую невесту не стыдно показать гостям!
Тут они закружились в танце. Энн хотела спросить, что все это значит, но не могла промолвить ни слова. Они танцевали и танцевали. Танцевали в одном зале, затем в другом, потом прокружились мимо стола с яствами, с которого ее партнер ухитрился стащить бокал с вином и куриную ножку и вручить их Энн, сплясали перед человеком в робе, который что-то радостно кричал, но Энн разобрала только: «…нарекаю вас мужем и женой, а куриную ножку свадебным подарком!» – пронеслись мимо всех гостей, раскланявшись с каждым, а под конец проскакали вниз по ступенькам и оказались в огромной спальне.
Там ее партнер невероятно ловко стащил с нее красные туфельки, и Энн изможденно упала на кровать.
– Ну вот, прекрасная Энн, – сказал беловолосый, – мы теперь муж и жена! Надеюсь, ты так же рада, как и я!
Энн так устала, что плохо понимала, что чувствует, но рада она точно не была.
– А теперь, дорогая жена, пришло время исполнить долг, – сказал беловолосый.
На следующее утро Энн проснулась и обнаружила, что уже одета в свое новое платье, а муж надевает ей на ноги красные туфельки. Она хотела вырваться и закричать, но не успела, потому что стоило туфлям оказаться у нее на ногах, как Энн пустилась в пляс и говорить уже не могла.
Беловолосый подхватил ее, и они понеслись в танце, который все не кончался и не кончался, а когда все же кончился, была уже ночь и Энн лежала в кровати, хотя даже не помнила, как там очутилась.
Так продолжалось семь дней, и Энн уже думала, что умрет, но вечером седьмого дня муж сказал:
– Ах как жаль, прекрасная Энн, что торжества подошли к концу и мы скоро расстанемся! Мне очень грустно, дорогая жена!
Энн хотела было спросить, о чем это он, но не смогла вымолвить ни слова.
Эту ночь они снова провели вместе, а наутро Энн очнулась на траве у холма, и никаких дверей в холме не было. Энн встала и пошла домой, только дома ее больше не было, а по дороге рядом с холмом теперь ездили машины таких моделей, которых Энн никогда раньше не видела.
* * *Когда Энн было двадцать лет, она забеременела. Энн предохранялась, но что-то, видимо, пошло не так. Энн не стала делать аборт, хотя ее парень, Майкл, узнав о ребенке, поспешил с нею расстаться. Ребенок родился ровно в полночь и был очень похож на Майкла – у него были такие же карие глаза и тот же рот.
Следующим вечером Энн с ребенком уже была дома. Она вышла на минуту из детской, а когда вернулась, рядом с колыбелью стоял беловолосый мужчина с острыми ушами и смотрел на младенца.
– Ах прекрасная Энн, – сказал он, – как долго я ждал рождения нашего сына! Я и не знал, что нынче люди так долго носят дитя в животе!
– Это не твой сын! – воскликнула Энн, удивляясь, что наконец может говорить.
– Ну как же, дорогая жена! – возразил беловолосый. – Посмотри на него, он же так похож на меня! И белые волосы, и острые уши, вот только глаза зеленые, как у тебя!
Энн посмотрела. У ребенка были белые волосы, и острые уши, и зеленые глаза.
– Что ты сделал с моим сыном? – спросила она.
– С нашим сыном! – поправил ее беловолосый. – И я не делал с ним ничего, прекрасная Энн, он всегда был такой, только ты отказывалась это видеть. А теперь я должен забрать его, прекрасная Энн, потому что нельзя, чтобы мой сын рос среди людей. Они испортят его! Но, прекрасная Энн, не бойся. Я оставлю тебе взамен ребенка, который гораздо больше похож на твоего любовника!
С этими словами беловолосый исчез, а ребенок в колыбели вдруг оказался страшным уродцем с приплюснутым носом и косыми глазами. Он был очень похож на подменыша, которого Энн нашла в колыбели своего брата десять лет назад.
* * *Когда Энн было двадцать пять лет, она отвела сына, Шона, в школу. Энн боялась, что над Шоном будут издеваться другие дети: он был очень уродлив и не очень умен. Но Шон не жаловался, и через неделю-другую Энн успокоилась.
Однажды вечером она сидела в парке и читала книгу, а Шон ловил в траве жуков, чтобы оторвать им ножки и съесть, когда на скамейку рядом с нею опустился молодой человек в красном.
– Значит, то, что говорил мне отец, правда, матушка? – спросил он с презрением. – Ты предпочла отдать меня, а себе попросила эту свинью? Какое унижение! Нет, я не могу с этим смириться! Раз ты выбрала свинью, живи со свиньей!
Энн подняла глаза и посмотрела в лицо молодому человеку. Тот был очень красив. Глаза у него были зелеными, волосы белыми как снег, а уши острыми.
– Твой отец тебе наврал, – сказала Энн, – я не хотела тебя отдавать, это твой отец подменил тебя на Шона, а я не могла ничего сделать!
– Ах вот как! – удивился молодой человек. – А я и не знал, что отец врет! Что же, тогда я должен ему отомстить! – Он деловито поднялся со скамьи. – Я пойду и сейчас же вырежу ему сердце! А ты, матушка, извини за свинью, но боюсь, обратно я его превратить уже не смогу!
С этими словами молодой человек исчез, а Энн испуганно повернулась и посмотрела на Шона. Вместо ее сына на траве сидел грязный поросенок.
