Линн Рэйда - Смерть и солнце
Пока на берегу готовились к ночлегу, Рикс решил сходить к текущему невдалеке ручью. Он с наслаждением стащил с себя заскорузлую от пота рубашку и выполоскал ее в бегущей по камням воде. Несмотря на близость моря, вода оказалась пресной и даже довольно вкусной. К разочарованию "дан-Энрикса", ручей был мелким - даже в самом глубоком месте вода доходила ему только до колена, а все дно было покрыто острыми и скользкими камнями. Тем не менее, южанин все же смыл с себя песок, морскую соль и пот, после чего почувствовал себя гораздо лучше. Криксу захотелось сесть на камень и хотя бы несколько минут просидеть в тишине, глядя на берег и залив. Но солнце уже скрылось за горами, и, когда холодная и мокрая рубашка облепила его плечи, энониец передумал любоваться морем и поспешил назад, радуясь, что на берегу уже успели развести костер.
У огня в эту минуту обсуждали судьбу остальных кораблей их небольшого флота. Удивлялись, почему за целый день им не встретилось ни одно судно, уцелевшее во время шторма. Потом вспоминали и саму грозу. Сошлись на том, что ничего похожего не мог припомнить ни один из моряков. Крикс слушал их беседу молча и жевал сорванную травинку, ощущая во рту горький и немного вяжущий вкус сока. Ничего полезного он все равно сказать не мог, поскольку сам он путешествовал на веслах всего трижды, да и то один раз - по реке. Если бы островные моряки увидели "Поющий вереск", они, надо полагать, сказали бы, что это не корабль, а дырявая лоханка с веслами. Островитяне называли кораблем только такое судно, на котором можно воевать. А потом удирать с захваченной добычей.
- Знаете, что меня смущает?.. Возле вон тех развалюх растут целые заросли лисьей мяты, - неожиданно сказал молчавший до сих пор островитянин, дернув подбородков в сторону рыбачьих хижин. - Кто туда ходил, наверное, их видели. Там еще полно таких желтых цветов…
- Ну видели, и что? - раздраженно спросил Нойе. Замечание насчет каких-то там цветов явно казалось ему в высшей степени дурацким и не относящимся к теме беседы. А вот Крикс, наоборот, насторожился. Сознание царапнула какая-то тревожная неправильность, заключавшаяся в словах моряка, но еще до того, как Рикс успел понять, в чем дело, тот успел ответить Нойе сам:
- А то, что лисья мята зацветает только в середине лета. А никак не в месяце Весенних Гроз.
- Т-твою ж мать!.. А ведь ты прав, - растерянно заметил Нойе. Сидевшие возле огня мужчины уставились друг на друга так, как будто бы сейчас был Огневик, и за пределами освещенного пятна от их костра была не пустынная песчаная коса, а жутковатый ночной лес, скрывавший множество опасностей, которые обычный человек даже не в состоянии представить. Криксу уже дважды приходилось сталкиваться с магией, и обе эти встречи были крайне неприятными. И сейчас ему снова сделалось не по себе.
- Может, это вообще не лисья мята? - буркнул кто-то.
- Да какая разница! - немедленно отреагировал на это Торвальд. - Все равно, в такое время года там не должно быть цветов. Потом - жара. Вы ведь заметили, какая днем была жара?.. Как будто сейчас не начало мая, а июль. Ну и вода сейчас совсем другая. Я заметил, когда прыгнул через борт после южанина. Не море, а парное молоко.
- Что ж ты тогда молчал, если такой приметливый? - съязвил все тот же голос.
- Я подумал - показалось. Мало ли, - пожал плечами Тор.
- Тор прав. Не надо было здесь причаливать. Это плохое место… что-то с ним не так. Лучше нам всем лечь спать на корабле, - заметил человек, лицо которого "дан-Энрикс" не мог толком рассмотреть в темноте.
- Да ерунда, - резко заметил Нойе. - Место самое обычное. Не знаю, что там с этой мятой; может, здесь она цветет именно в мае. Но я не намерен спать на жестких досках только потому, что кто-то перетрусил. А вы как хотите.
Показаться трусом никому не захотелось. В результате все устроились спать на песке вокруг костра, оставив пару часовых следить за безопасностью. Крикс завернулся в плащ и решил перед сном еще раз тщательно обдумать все, что обсуждали у костра. Но потом он услышал крик, в недоумении пошевелился и внезапно обнаружил, что вокруг уже совсем светло. Крикс был почти готов поверить в то, что это тоже действие вчерашней магии, если бы его одеревеневшее от предутреннего холода тело не свидетельствовало о том, что он проспал на этом месте уже несколько часов. В следующую секунду до него дошло, что разбудивший его крик вполне мог означать какую-нибудь неожиданную неприятность. Энониец торопливо вскочил на ноги, не успев еще до конца продрать глаза, но умудрившись подхватить лежащий рядом меч.
За спиной у Рикса грубо выругался Нойе, одновременно с остальными различивший в утреннем тумане силуэты трех военных кораблей, загородивших выход из залива. Похоже, их последний часовой заснул и проглядел их появление, а когда наконец проснулся, принялся орать, чтобы хоть как-то скрыть свою оплошность. Незнакомые суда были больше любого из тех, которые "дан-Энрикс" видел до сих пор, и оставалось только удивляться, как их умудрились привести сюда, не посадив на мель. С того, что оказался ближе к берегу, уже спускали лодку, на которой чужаки намеревались добраться до песчаной отмели. Крикс прищурился, приглядываясь к флагам, развевавшимся над мачтами обоих кораблей, и, опознав играющих друг с другом леопардов, успокоенно опустил меч.
- Штандарты Аггертейла. Это корабли с Томейна.
Нойе мрачно рассмеялся.
- Да какие там штандарты! Вон он, Аггертейл. Собственной персоной.
- Где?
- На лодке.
Спрашивать, о ком он говорит, было не нужно. Атталидов в спущенной на воду лодке было только семь - шесть человек гребли, а последний стоял в лодке во весь рост и смотрел в их сторону, положив руку на эфес меча. Лодка раскачивалась и подпрыгивала на волнах, но предводителю островитян это нисколько не мешало - вероятно, он привык. Энониец не мог отвести от лодки взгляд. В Легелионе про Аттала говорили часто, причем вещи, выглядевшие взаимно исключающими. Одни заявляли, что Аттал - один из лучших рыцарей на Островах, одерживающий блестящие победы на турнирах и разбивший флот аварцев в схватке за Акулий мыс. Другие утверждали, что он слишком любит развлечения и праздники, а кроме того - все время завивает волосы и обливается духами, как какой-нибудь столичный щеголь, ни разу не бывавший на войне. Запутавшись в этих рассказах, Крикс однажды попытался узнать правду об Аттале у мессера Ирема. "Аггертейл еще мальчишка, - хмыкнул коадъютор. - Полагаю, в юности он начитался "Повести о Бальдриане" и тому подобных сказок и с тех пор играет в рыцарей из Золотого Века. Впрочем, несмотря на свои шелковые тряпки, он талантливый военачальник и отменный фехтовальщик. Думаю, тебе бы он понравился". По мере того, как лодка подплывала к берегу, стоящего на носу человека можно было разглядеть все лучше. На нем не было ни кольчуги, ни даже любимой моряками куртки из вареной кожи - только бархатный колет серо-стального цвета. Крикс подумал, что сейчас глава Союза представляет из себя прекрасную мишень даже для слабенького самострела. Но Аттала это, судя по всему, нисколько не заботило. Услышав за спиной знакомый шелестящий звук выскальзывающей из ножен стали и сообразив, что кто-то из его команды обнажил оружие, Крикс резко обернулся - и, конечно же, увидел Нойе. Рикс поймал себя на том, что удивился бы, будь это кто-нибудь еще. Но размышлять об этом было некогда. Взгляд у рыжего был исключительно неласковым, и было ясно, что свою роль главной кости в горле Рикса он намерен доиграть до самого конца. К примеру, натравив на них островитян.
