Бекка Фитцпатрик - Крещендо
— Это становится скучно, — сказал Скотт через дверь. — Открывай. — Он подождал. — Ты действительно думаешь, что эта дверь меня остановит?
Я так не думала, просто не знала что делать. Я прижалась к дальней стене ванной и тогда увидела на тумбочке нож. Я хранила его в ванной, чтобы открывать упаковки с косметикой и легко срезать бирки с одежды. Я схватила его и выставила перед собой острием вперед.
Скотт протаранил телом дверь, и она с треском открылась, ударяясь о стену.
Мы стояли лицом к лицу, я держала нож. Скотт подошел ко мне, легко вырвал нож из моей руки и направил на меня.
— Ну? И кто теперь главный? — нехорошо усмехнулся он.
Коридор за Скоттом был темный, свет из ванной едва освещал выцветшие обои с цветочками на стенах. По этим цветочкам вдруг промелькнула какая-то тень — так незаметно, что я ее почти пропустила.
Риксон возник позади Скотта внезапно, сжимая в руке основание медной лампы, которую мама держала на столике у входа. Он с силой опустил лампу на череп Скотта, нанося сокрушительный удар.
— У-у-у-у! — заревел Скотт и, пошатываясь, повернулся, чтобы посмотреть, что его ударило. Сознательно или рефлекторно, он при этом нанес удар ножом вслепую, но промахнулся.
Риксон ударил его лампой по руке, нож выпал из руки Скотта и отлетел к стене. Оттуда Риксон ногой отправил его вдаль по коридору. Он впечатала кулак в лицо Скотта, кровь брызнула и запачкала стену. Сразу вслед за этим последовал второй удар, и Скотт съехал спиной по стене на пол. Риксон приподнял его за воротник и нанес третий удар. Глаза Скотта закатились.
— Риксон!
Меня вывел из оцепенения истерический крик Ви. Она бежала по лестнице, хватаясь за поручни, чтобы перепрыгивать сразу через несколько ступенек.
— Остановись, Риксон! Ты же убьешь его!
Риксон отпустил воротник Скотта и отступил.
— Лучше я убью его, чем меня убьет Патч! — он перевел взгляд на меня. — Ты в порядке?
Я смотрела на окровавленное лицо Скотта, чувствуя, как желудок сжимается в болезненном спазме.
— В порядке, — глухо ответила я.
— Ты уверена? Не хочешь воды? Одеяло? Приляжешь?
Я посмотрела куда-то в пространство между Ви и Риксоном.
— Что нам теперь делать?
— Я звоню Патчу, — сказал Риксон, открывая мобильник и прижимая к уху. — Он должен быть здесь.
У меня не было сил спорить.
— Нам нужно вызвать полицию, — произнесла Ви. Она бросила взгляд на безжизненное тело Скотта. — Может, его связать? Что, если он очнется и попытается сбежать?
— Я свяжу его и оттащу в грузовик, как только закончу звонок, — успокоил ее Риксон.
— Иди сюда, детка! — Ви обняла меня и повела меня вниз по ступенькам. — Ты точно в порядке?
— Да, — ответила я машинально, все еще не опомнившись от происшедшего. — Как вы здесь очутились?
— Риксон заехал ко мне, и мы тусовались у меня в спальне, и тут меня вдруг затрясло, и я поняла, что нужно проведать тебя. Когда мы подъехали, увидели припаркованный на дорожке «мустанг» Скотта. Понятно, что это не предвещало ничего хорошего, особенно после того, как мы лазили в его спальне. Я сказала Риксону, что что-то не так, и он велел мне ждать в машине, а сам пошел внутрь. Я рада, что мы успели прежде, чем случилось что-то ужасное. Святые угодники! Как он мог угрожать тебе ножом!
Я не успела сообщить ей, что вообще-то первой взяла в руки нож, как Риксон сбежал по лестнице и присоединился к нам в прихожей.
— Я оставил Патчу сообщение, — сказал он. — Он скоро будет здесь. Еще я вызвал полицию.
Через двадцать минут детектив Бассо притормозил на подъездной дорожке, на крыше его машины отбрасывала сине-красные блики мигалка. Скотт постепенно приходил в себя, вздрагивая и охая на заднем сиденье грузовика Риксона. Его распухшее лицо было в кровоподтеках, а руки связаны за спиной. Детектив Бассо вытащил его наружу и поменял веревку на наручники.
— Я ничего не сделал! — протестовал Скотт разбитыми в кровь губами.
— Вломиться среди ночи в чужой дом это «ничего»? — переспросил детектив Бассо. — Забавно, но у закона другое мнение.
— Она украла у меня кое-что, — Скотт дернул подбородком в мою сторону. — Спросите ее. Она была в моей комнате сегодня.
— И что она украла?
— Я… я не могу говорить об этом.
Детектив Бассо посмотрел на меня, ожидая моей реакции.
— Она весь вечер провела с нами, — торопливо встряла Ви. — Правда, Риксон?
— Абсолютная правда, — сказал Риксон.
Скотт смотрел на меня как на предательницу.
— Не такая уж ты и святоша, а, Нора Грей?
Детектив Бассо не обратил внимания на эти слова.
— Давай-ка поговорим о ноже, которым ты угрожал ей.
— Да она первая наставила на меня нож!
— Ты вломился в мой дом, — возразила я. — Это была самозащита.
— Я требую адвоката! — крикнул Скотт.
Детектив Бассо улыбнулся, довольно нетерпеливо.
— Адвоката? Ты выглядишь виновным, Скотт. Почему ты пытался ее зарезать?
— Я не пытался ее зарезать! Я отобрал нож у нее. Это она пыталась меня зарезать!
— А он складно лжет, нельзя не признать, — отметил Риксон.
— Вы арестованы, Скотт Парнелл, — сказал детектив Бассо и слегка надавил рукой на голову Скотта, усаживая его на заднее сиденье патрульной машины. — У вас есть право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Лицо Скотта по-прежнему выражало враждебность, но даже порезы и синяки не скрывали того, как он побледнел.
— Вы совершаете огромную ошибку, — сказал он, глядя при этом только на меня. — Если меня посадят в камеру, я буду словно крыса в клетке. Он найдет и убьет меня. Черная Рука.
В его голосе звучал неподдельный страх, и я никак не могла определить, что это — отменная актерская игра или он действительно не представляет себе возможностей нефилимов? Но разве мог он носить клеймо общества нефилимов по крови и не догадываться, что бессмертен? Неужели никто в обществе не упомянул об этом?
Скотт не сводил с меня глаз. Жалобным голосом он проговорил:
— Так и есть, Нора. Если ты сейчас бросишь меня здесь, я умру.
— Ну да, ну да, — детектив Бассо захлопнул дверь машины и повернулся ко мне: — Сможешь не влипнуть в очередные неприятности хотя бы до утра?
Глава 20
Я подняла окно своей спальни и села на подоконник, задумавшись. Освежающий бриз и ночной хор насекомых составили мне компанию. Далеко, на том конце поля в доме горел свет, и это почему-то успокаивало: было приятно знать, что в это позднее время кто-то еще, кроме тебя, не спит.
