Мантра тысячи смертей (СИ) - Кин Алекс
Торил хотел что-то возразить Серебряной Лисице, но, глядя на ее отрубленную ногу, попросту проглотил свой язвительный ответ, ограничившись резким взмахом руки.
— Почему ты не можешь больше заниматься ремеслом? — Аша поинтересовалась для поддержания разговора. Она слишком устала, чтобы вдаваться в подробности и собиралась лишь узнать как дела у учителя, перед тем как отправиться в свою комнату и рухнуть в царство крепкого сна.
— Меня выгнали из гильдии, а алхимик, практикующий в одиночестве — преступник, — протянул Торил, заканчивая фразу привычным глотком. — По законам Стилантры, да и всей Паталы, лицензию алхимика может получить только член гильдии. А я таковым, с недавнего времени, не являюсь.
— Мы же все теперь — часть Вайолет Спирн, — задумалась Аша. — Разве они не могут получить для тебя лицензию? Крайне сомневаюсь, что для Клио это станет большой проблемой.
— Это ты — часть Вайолет Спирн, — хохотнул Торил, — а я — просто уличный алхимик, которого лишили всех почестей и отправили умирать.
— Нет, ты просто пьяница, склонный жалеть себя и обвинять жестокий мир, — отмахнулась Аша, не давая ренжиру продолжить. — Когда мы встретились я думала, что от тебя будет прок, но вижу, что ошибалась. Пожалуй, завтра попрошу Лимию подготовить необходимые бумаги о твоем освобождении.
— Каком еще освобождении? — плохо понимая, о чем говорит Аша, алхимик неожиданно подобрался, чувствуя, что может упускать важную деталь во всех своих умозаключениях.
— Ты — мой слуга, Торил. Только из-за этого тебя отпустили братья-алхимики. Твоя жизнь принадлежит мне, а я — часть Вайолет Спирн. Не думаю, что для твоего ума это слишком сложная формула.
Торил что-то сделал. Он щелкнул пальцами себя по шее, а затем надавил куда-то в низ живота. Его мгновенно скрутило, а плечи задергались в судороге. Это продлилось всего несколько секунд, после которых он разогнулся и поднялся с кресла, брезгливо ставя бутылку с вином на стол.
— Ты же не лжешь мне? — алкогольная дымка слетела с ясных глаз. Губы сомкнулись в узкую линию, а голос стал твердым и самоуверенным, как тогда, когда Аша впервые увидела мужчину в подземной лаборатории сладжей.
— Какой мне прок от алхимика, если он не может создать даже простейший эликсир, — отмахнулась Аша, поднимаясь с дивана и отправляясь в свою комнату. Торил не нашелся, что ответить, он просто стоял, смотря на руки и не понимая, чем в очередной раз заслужил подобное везение.
Рави остановил ученицу у входа в комнату. Он смотрел прямиком в пол, явно не решаясь сказать что-то очень непростое. Аша знала, что учитель редко вел себя подобным образом, а значит дело было и вправду серьезным.
— Аша, я не знаю, как лучше это сказать. Но в твоей комнате тот самый эликсир, — прошептал он. Слова получились сухими и скрипучими, Рави положил ладонь на шею, стараясь заставить горло говорить нормальным голосом.
— Тот самый? — Аша не сразу поняла, о чем говорит учитель.
— Который отправила тебе Лелани. Слуги закончили разбирать сундуки. Они нашли его в небольшой коробке, видимо затерялся среди подарков.
Асура больше не слушала, она скользнула в комнату и увидела пузатую черную бутылку, внутри которой тускло сверкало голубоватое зелье. Девушка схватила эликсир и почувствовала, как ноги перестают ее слушаться. Она упала вниз, на колени, а потом повалилась набок. Слишком долго асура была сильной, слишком долго доказывала себе и всему миру, что может справиться с чем угодно. Ярость заменяла ей скорбь, стирала страдания и не позволяла разуму затуманиться, но эта проклятая бутылка стала последней каплей. Не в силах больше сдерживаться, Аша завыла.
Это не было похоже на плач или на рыдания. Так воют волчицы, потерявшие все свое потомство, но почуявшие слабый запах врага, ведущий далеко прочь из леса. Сейчас они позволят себе последнюю слабость — будут протяжно кричать на луну, оплакивая погибшую родню. А потом отправятся по следу, отбрасывая все то, что делало их любящими женами и матерями. Они станут преследовать врагов до последнего вздоха, выбиваясь из сил и мечтая лишь о том, что их зубы сомкнутся на их проклятых шеях.
Точно так же сейчас выла и Аша. Лежа на полу своей комнаты, обнимая темную бутылку с эликсиром, заливаясь слезами и трясясь от переполняющих ее эмоций. Наконец-то в ее сердце нашлось место скорби, грусти и слабости. Черный рисунок не затягивал тело, закрывая от ужасного мира. Луна скользила по ее белой коже, делая цвет загадочно-молочным, почти нереальным, невесомым. Сильная девушка лежала на полу и не могла сдержать слезы. Она твердо решила — сегодня будет последний день, когда она позволит себе такую слабость. И больше никогда.
Асура почувствовала кого-то рядом, но не хотела прерывать свой ритуал. Ей хотелось выплакать все без остатка, забыться в горе на эту ночь, не останавливаться до самого утра, выталкивая из себя всю горечь и боль, оставляя внутри пустоту, которую она без остатка наполнит гневом. Вскоре к ее вою присоединился еще один. Серебряная Лисица улеглась рядом, осторожно обнимая асуру за плечи.
Жанварка плакала о своих утратах, понять которые асура не могла. Две девушки лежали рядом, скованные странной прихотью судьбы. Теперь их пути будут навсегда сплетены незримой, необъяснимой связью. Но они об этом, конечно же, еще не знали. Даже не думали. Сейчас в их мыслях была только скорбь и слабость. Они устали сражаться и устали быть сильными.
Рави осторожно закрыл дверь и подошел к столу. Торил смотрел на него странным взглядом, словно не понимая, что происходит. Старый учитель ушел в свою комнату, но вскоре вернулся, держа в руках подаренную Клио бутылку. Он уселся на диван и разлил по стаканам один из самых дорогих напитков, что когда-либо держал в руках.
— С ними все будет хорошо? — осторожно прошептал Торил, садясь напротив.
— Они не из тех, кто идет дорогой слабых, — мягко улыбнулся учитель, с издевкой смотря на алхимика.
— Я не боец и кроме ремесла у меня ничего в жизни нет.
— У этой девочки в жизни не было и десятой доли того, что есть у тебя, — Рави подхватил бокал и задумался. — Но все же она продолжает идти вперед, пробиваясь сквозь нерушимые стены. С каждым ударом становясь все сильнее. Тебе есть, чему у нее поучиться.
— Потому ее и прозвали Королевой Асур, — попытался отшутиться Торил. Если честно, сейчас ему больше всего хотелось покинуть эти апартаменты и убежать как можно дальше. Слишком много боли и разочарования было в звуке, доносившемся из соседней комнаты. Но ему просто некуда было идти, а потому он остался сидеть и подхватил бокал.
— Не поэтому. На все, что происходит в Стилантре, есть причина, друг мой. И даже на то, что ты больше не служишь своей гильдии.
— Очень хотелось бы узнать, какая в этом может быть причина, — невольно усмехнулся ренжир, решив, что старик просто пытается его подбодрить.
Рави не собирался отвечать на этот вопрос. Он пригубил вина и закрыл глаза. В памяти тут же возникли слова пророчества, приведшего его на окраину Паталы много лет назад.
Асура. Лисица. Алхимик. Бог. Меч.
Рави открыл глаза, смотря на Торила, который явно пытался найти, что еще сказать, только бы не вслушиваться в плач девушек. Мужчина даже не задумывался о том, что становится неотъемлемой частью великого пророчества, в которое Рави не совсем верил, но которое решил принять.
Оно сбывалось стремительно, летя вперед на полном ходу, не собираясь замедляться ни на секунду. И это страшило учителя намного больше, чем он готов был сам себе признаться. А все потому, что кроме первых пяти карт были еще две. Как и в каждом пророчестве их должно быть семь. И тот раз не был исключением.
Тени. Узник.
Рави закрыл глаза, делая еще один глоток. Он старался отогнать видение как можно дальше. И это ему почти удалось.
***
Белые зубы сжались, обхватывая податливое мясо, разламывая на сочные кусочки и обваливая на язык, посылающий пищу дальше. Никому не позволялось прерывать его трапезу. Это время было священным, особенным. Необходимым, чтобы ему удалось почувствовать себя настоящим, живым. Может быть даже успешным, но успех никогда не был его целью. То, что он стал так силен — случайность, не более. К такому он никогда не стремился, не уделяя излишне много внимания тренировкам.
