Борис Сапожников - Битва под сакурой
Доспех Асахико был выведен из строя полностью. Почти уничтожена тонкая система «Иссэкиган», да и сами линзы были разбиты. И пускай в остальном доспех был полностью исправен — в бой он вступить не сможет ещё очень долго. Техники и инженеры, занимающиеся наладкой системы «Иссэкиган», только руками разводили. Требуется полная замена всех визоров, что возможно только на заводе, — таков был их приговор.
Так что на ходу остались только три боевых машины, которые в схватке получили мелкие повреждения. Броню залатали в считанные часы, равно как и отполировали линзы визоров. Доспехи были полностью готовы к бою — хоть сейчас выступай. Вот только надо было решить, как воевать дальше.
Все бойцы отряда «Труппа», а с ними хакусяку и Накадзо, сидели за большим столом, застеленном картой Токио. Все переглядывались, как будто ожидая, кто же решится первым нарушить гнетущую тишину.
— Довольно, — хлопнул ладонями по столу хакусяку. — Время слишком дорого, чтобы терять его на пустое молчание.
— А о чём говорить, хакусяку? — пожал плечами Ютаро. — Вы прорвали блокаду, но стоит снова вывести отряд в город, как мы столкнёмся с тем гигантским мехом. А как воевать против него, я пока не представляю. Будь у нас больше времени, можно было бы попытаться в нескольких стычках определить его слабые стороны, в том, что они есть, я уверен, но это обойдётся нам слишком дорого. В первой же схватке мы потеряли два доспеха… — Он развёл руками, даже не закончив фразы.
— Не нужно этих схваток, — заявила Марина, толкая на середину стола папку, которая лежала перед ней. — Я могу дать вам исчерпывающую информацию по этого громадному меху… и его пилоту, — добавила она после едва заметной паузы.
— Откуда они у вас, Марина-тюи? — удивился Накадзо. Остальные сидящие за столом тоже повернулись к ней, недоумённо глядя на девушку.
— БМА «Клим Ворошилов», — та постучала пальцами по папке, — здесь описаны все его тактико-технические характеристики, есть и чертежи. Я могу перевести содержание папки для вас, конечно, при помощи Наэ-сёи, за несколько часов. А пилотом меха может быть только Руднев. Ведь именно в его комнате я нашла эту папку.
— Это значит, — протянул Ютаро, — что он — предатель?
— И всегда был им, — мрачно ответил Накадзо. — Именно он ранил меня в схватке с Юримару, чтобы добраться до него. Это ему не слишком помогло, хотя в какой-то момент казалось, что он изрубит Юримару на куски.
— Быть может, — холодно произнёс хакусяку, который, по всей видимости, тоже был не в курсе, — вы расскажете всё толком, по порядку, Накадзо-сёсё.
— Хорошо, — кивнул тот. — История будет долгая.
Накадзо рассказывал и, чем дальше, тем мрачнее становились сидящие вокруг него. Ютаро качал головой, Марина кивала, как будто бы слова ничуть не расходились с её собственными мрачными мыслями, хакусяку же, казалось, темнел лицом с каждой минутой.
— Вы понимаете, Накадзо-сёсё, — тихо произнёс он, когда тот закончил рассказ, — что за подобные вещи следует только одно.
— Я готов понести любое наказание за свои действия, — сказал Накадзо, — но в своё оправдание могу сказать лишь одно. Без помощи Руднева нам не удалось бы уничтожить Юримару.
— Юримару был врагом страшным, — неожиданно поддержал его Ютаро, — но простым и понятным. Перед его лицом все сплотились, чтобы не стать жертвами его чудовищных каии. Теперь же мы с прежним азартом убиваем друг друга. Гражданская война разделила всех нас. Мадзаки-тайсё сражался с каии не хуже других, однако теперь он наш враг, как и многие из тех, кто дрался с ним плечом к плечу. Так что нет смысла говорить о предательстве Руднева. Он ведь даже не подданный микадо, в конце концов.
— Искать виновных будем потом, — снова хлопнул ладонями по столу хакусяку, прерывая дискуссию. — В конце концов, у нас есть техописание громадного меха нашего врага, значит, можно будет в кратчайшие сроки определить его сильные и слабые стороны, а следовательно и методы его уничтожения. Времени у вас для этого — до утра.
— У меня есть предложение, — вступила в разговор Наэ, покосившись на Асахико. Накадзо кивнул, разрешая ей продолжать, кореянка помолчала несколько секунд, снова покосилась на приму, а после заявила, будто в омут с головой нырнула. — Доспех Асахико-сёи выведен из строя. Но у него повреждены только визоры, в остальном же он полностью исправен. Я предлагаю разобрать его на запчасти для качественной починки моего доспеха и доспеха Готон-сёи.
— Разобрать, — тихонько произнесла Асахико. — Разобрать мой доспех на запчасти. Как какую-то рухлядь…
— Это только на время, — начала успокаивать её Наэ. — Потом я сама соберу его обратно. Ты ничего не заметишь. Он будет у тебя, как новенький!
— Как новенький, — бездумно повторила Асахико. — Разобрать на запчасти для ремонта других доспехов.
— Я понимаю, это почти немыслимо для любого пилота, — поддержал кореянку Накадзо, и стало понятно, что они уже обсудили этот вопрос и пришли к решению, а теперь только ставят приму в известность, — но сейчас исключительные времена, а они требуют исключительных мер.
— А куда девать меня? — поглядела на них Асахико. — Что мне делать после того, как разберут мой доспех?
— Дело решится, скорее всего, в ближайшие дни, Асахико-сёи, — ответил ей хакусяку, — и потому, я думаю, долго вам в резерве отряда сидеть не придётся. Я совсем не уверен, что из завтрашней схватки с гигантским мехом отряд выйдет также легко, как из сражения с Юримару. И все доспехи будут нуждаться в ремонте в заводских условиях.
— Так что все без дела сидеть будем! — с какой-то слишком уж наигранной весёлостью хлопнула приму по плечу Готон.
— Двойка, — мрачно бросила ей даже не поморщившаяся Асахико, хотя удар был весьма чувствительным. — Даже единица.
Готон уставилась на неё, недоумённо хлопая глазами.
— По актёрскому мастерству — тебе единица, — с этими словами прима поднялась и вышла из-за стола. — Думаю, на этом совещании мне делать больше нечего.
И она покинула комнату, плотно притворив за собой дверь.
— Говорить, собственно, больше не о чем, — развёл руками хакусяку. — План работ намечен, так приступайте. Времени у нас в обрез.
28 февраля 10 года эпохи Сёва (1936 г.), Токио.Следующее утро началось с взрывов снарядов. Линкоры открыли обстрел с первыми лучами солнца. Правда, их почти не было видно — небо скрывали плотные тёмные тучи, готовые вот-вот разродиться ледяным дождём с мокрым противным снегом. Такой шёл почти всю ночь, и утром ноги скользили по плацу. Ходить было и то тяжело, а как людям сражаться при такой-то погоде.
