С Лисочка - Хроники ицкаронской Стражи. Дело о подсвечниках Расты
***
– Как ты мог?
Красивое лицо Бастианы было покрыто красными пятнами, ее маленькие кулачки были крепко сжаты, а зеленые глаза горели злостью. Жрица была в ярости и совершенно не скрывала этого. Впрочем, на сержанта Квентина Уиллиса эта ярость особого впечатления не произвела. Он только пожал плечами.
– Это было не сложно, – сказал он. – Я подошел к нему и сказал: «мы пришли вас арестовать». Он и не подумал сопротивляться.
– И совершенно зря, зря, – почти прорычала Баст. – Ему следовало взять тебя за шиворот и выбросить прочь вместе со всей твоей командой.
Квентин снова пожал плечами.
– Однако он этого не сделал, что, кстати, может трактоваться и как косвенное признание вины. Сэр Крис – честный и воспитанный человек, надо ему отдать должное. Если он считает себя виноватым, то пытаться избежать наказания он не станет. Я даже удивлен, что он еще не признался, видимо, у него есть на то какие-то причины.
– Он не признался, потому что он – невиновен!
– Ты имеешь полное право так считать, но должен заметить, что ты – предвзята и экспертом в этом вопросе выступать не можешь.
– Ты – негодяй!
– Нет, ну нормально, – возмутился Квентин. – Я подсвечников не крал, наоборот, все силы кладу на то, чтобы поймать вора, а негодяем называют отчего-то меня!
– Признайся, ты это специально сделал!
– Признаю, – кивнул Квентин. – Именно что специально. Случайно я никого не арестовываю.
– Ты ему завидуешь! – почти шипела Бастиана. – Не можешь ему простить того, что он лучше тебя?
– Извини, в чем это он лучше меня? – заинтересовался Квентин. – Я лично ничего никогда не крал.
– Он тоже ничего никогда не крал!
– А чего тогда его арестовали?
– Издеваешься? – Бастиана почти уже рычала. – Это что, месть?
– Какая месть? – не понял Квентин.
– За то, что я его выбрала. Что, все старшего братца из себя строишь? Мы уж выросли, ты заметил?
– Давно заметил, – ответил Квентин. – Ты – так в особенности выросла. Такая кыса... Но, уверяю тебя, этот арест совершенно не связан с тем, как я к тебе отношусь. Извини, я прекрасно понимаю и твое состояние, и твои чувства. Я даже вполне им сочувствую. Правда. Но у меня есть работа, и я должен ее делать. А тебе лучше пойти домой и успокоиться. Все равно твои крики ничего не изменят.
– Квентин, я тебя прошу, я тебя очень прошу, отпусти его, а?
Перемена в поведении Баст была столь разительной, что изумила бы кого угодно. Теперь перед Квентином стояла несчастная отчаявшаяся женщина, которая не знала что делать. Она часто моргала, едва сдерживая слезы. У Квентина защемило справа, между ребрами. Но он взял себя в руки.
– Просьбы тоже ничего не изменят, – сказал он. – Баст, иди домой, а? Ничего страшного твоему Крису не грозит. С его репутацией – ну, пара лет тюрьмы. Максимум. А если он будет сотрудничать со следствием и сможет указать на смягчающие обстоятельства (а они у него должны быть, как же иначе?), то может отделаться, и вовсе, условным сроком и общественными работами.
От брошенной чернильницы Квентин успел увернуться. Она просвистела над самым его ухом и, врезавшись в стену, оставила на ней большое фиолетовое пятно.
– Знать тебя больше не желаю! – заявила Баст. – Никогда!! Слышишь ты?
И выбежала из комнаты.
– Однако, – сказала Вэнди, выходя из-за своей ширмы.
– Она остынет, и ей станет стыдно, – сказал Квентин, рассматривая свежее пятно на стене. – Но то ли еще будет. С пятном сможешь что-нибудь сделать?
– Попробую, – ответила алхимичка. – Только стоит ли торопиться, если это еще не конец?
– Кастелян увидит – поднимет скандал, а только его мне еще сегодня для полного счастья не хватает, – сказал Квентин. – Будь так добра...
***
Вэнди все еще возилась с чернильным пятном, когда порог кабинета переступил Энжел Сувари в сопровождении мэтра Карела Роада. Квентин, который был занят каким-то финансовым отчетом, поднял голову при их появлении и кивнул, здороваясь.
– Чем обязан вашему визиту, господа? – поинтересовался он довольно сухо.
– А вы будто не догадываетесь? – спросил Энжел, без всяких церемоний усаживаясь за стол напротив Квентина.
– А должен? – удивился Квентин.
– А вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?
– А почему вы спрашиваете?
Мэтр издал короткий смешок и, подвинув для себя стул, тоже сел напротив Квентина.
– Мы тут из-за сэра Криса эр Нурани, – сообщил он. – Вы арестовали его сегодня.
– Слушаю вас, – кивнул Квентин.
– Его высокопреосвященство Энжел Сувари нанял меня для того, чтобы я защищал интересы его брата, – сказал мэтр. – И в этом качестве…
– Стоп, стоп, стоп, – не совсем вежливо прервал его Квентин. – Насколько я знаю, для того, чтобы представлять чьи-либо интересы, совершенно недостаточно быть кем-то нанятым, нужно еще согласие этого человека. У вас оно есть?
– Не думаю, что за этим делом станет, – сказал Энжел.
– Полагаю, вы ошибаетесь, – сказал Квентин. – Вот, ознакомьтесь с этим документом.
Он выудил из папки, что лежала на краю его стола, лист бумаги, исписанный твердым некрупным почерком, и положил его перед жрецом и адвокатом.
– «Я, сэр Крис Сувари эр Нурани, находясь в здравом уме и твердой памяти, заявляю, что невиновен в предъявленных мне обвинениях и, в связи с этим, отказываюсь от услуг государственного защитника, положенного мне по законам города Ицкарона и Суранской империи, а так же от услуг любого другого адвоката. Невиновного защитит Нуран, и да благословит он справедливое расследование», – прочитал вслух мэтр Роад. – Однако.
Энжел протяжно выдохнул и медленно провел ладонью по лицу.
– Если у вас нет ко мне других дел, то я не вижу причин продолжать наш разговор, – сказал Квентин, убирая документ туда, откуда он ранее достал его.
– Но ведь сэр Крис имеет право изменить свое решение, – заметил мэтр Роад.
– Вот когда он это сделает, тогда и приходите, – сказал Квентин.– А до тех пор, я не намерен обсуждать дело сэра Криса с кем-либо.
– Я желаю знать, какие у вас были основания для ареста моего брата! – заявил Энжел.
– Не имею ничего против ваших желаний, но не вижу никаких причин их удовлетворять, – ответил Квентин. – Они противоречат интересам следствия. У вас все?
– Послушайте, сержант, – сказал Энжел, – не заставляйте меня разочаровываться в вас. Вы же разумный человек, вы же не можете всерьез полагать, что это Крис украл подсвечники.
– Вы имеете право разочаровываться или не разочаровываться во мне, – ответил Квентин. – У меня было достаточно оснований для того, чтобы поместить вашего брата под домашний арест.
