Ирина Сербжинская - Агентство «Аргентина»
Соловьев и Фикус переглянулись. Гном состроил гримасу, пятиклассник ответил тем же.
— Приказ ясен? — сурово сдвинул брови Бахрам. — Выполняйте!
Выпроводив Соловьева и Фикуса на кухню, он закрыл за ними дверь и снова появился на балконе.
— Как ты ее организуешь, слежку-то? — говорил Ява. — Вампира выследить не так-то просто. Тем более, Трефалонус — старый кровосос, опытный, сразу нас раскусит.
Бахрам пожал плечами.
— Мы тоже не лыком шиты!
— Конечно, — скептически проворчала Алина. — Мы — спецагенты на задании, нам равных нет… а ты что молчишь? — она посмотрела на задумавшегося Ньялсагу. — Может, при помощи заклинания проследить?
Он не ответил.
— Я с тобой говорю, слышишь?
— Угум… слышу, — промычал Ньялсага.
Алина прищурилась.
— Слышишь? Это мы сейчас проверим. Что ты думаешь насчет свадьбы? Не пора нам, наконец, пожениться, раз уж ты ко мне, как к себе домой ходишь. А? Создать крепкую дружную семью, полноценную ячейку общества?
Она сделала паузу.
— Ты не против?
— Угум… нет, Алиночка, я только за!
— Отлично. Тогда я пошла за фатой, а ты жди меня здесь.
— Хорошо, подожду…
Алина тряхнула Ньялсагу за плечо.
— Да что с тобой?!
Он очнулся от размышлений.
— Кто? Что? Да я так… немного задумался.
— Пивка? — сочувственно спросил Ява, протягивая бутылку. — Холодное!
— Нет, пивка ему не надо, лучше что-нибудь другое…
Алина наклонилась к Ньялсаге.
— Налить тебе водки?
Тот растерянно захлопал глазами.
— Что? Водки? А супу нельзя? — неосторожно спросил он. — Нормального горячего супу?
Обрадованная Алина феей упорхнула на кухню, а Бахрам и Ява обменялись озадаченными взглядами.
— Слышал? — вполголоса спросил Ява. — Говорю тебе: с ним что-то не то. Он только что попросил у Алины суп! Что это, если не попытка самоубийства?!
Через минуту перед Ньялсагой стояла дымящаяся тарелка.
— Вот, — со сдержанной гордостью промолвила Алина, отходя в сторону и складывая руки на груди. — Овощной суп-коктейль. В рецепте написано: «Изысканный тонкий вкус и незабываемый аромат». Так и получилось! И вкус, и аромат.
Ньялсага попробовал суп и положил ложку на стол.
— Какой удачный тебе попался рецепт, Алиночка! И приготовлено отлично. Ты только принеси горчички побольше, я в коктейль подмешаю.
Бахрам шумно потянул носом.
— Немного пригорел супешник? Пахнет как-то…
— Это и есть «незабываемый аромат»! — отчеканила Алина. — Между прочим, Фикус ел с яблочным повидлом и даже хвалил!
Ньялсага встревожился.
— Ты кормила гнома супом? Зачем? И как ты догадалась, что он хвалил?
Алина на мгновение замешкалась.
— Ну, он такую рожу состроил, — проговорила она, ни на кого не глядя. — Даже смотреть страшно было… сразу стало понятно, что ему очень понравилось!
Из кухни в комнату прошмыгнул легкий на помине Фикус, за ним поспешил пятиклассник Соловьев, что-то дожевывая на ходу.
— Алина Сергеевна! А набор «Юный химик» можно взять?
— Бери, Соловьев, бери, — вздохнула Алина-барракуда. — Изучай. Для того я его тебе и купила. Да инструкцию хорошенько почитай… и приберитесь в комнате, а то бардак такой, что зайти страшно!
— Ничего, — ободряюще заметил Бахрам. — Вот отправим гнома обратно — будет порядок!
Соловьев замер.
— Когда отправите?
Алина добавила в голос металла.
— Скоро, Соловьев, скоро. Пора вам с Фикусом по домам: тебе — к бабушке, а ему…
Она покосилась на Ньялсагу, столовой ложкой накладывавшего в суп-коктейль горчицу.
— В общем, ему тоже пора.
Пятиклассник переглянулся с гномом и оба они одновременно скорчили друг другу рожи.
— Марш в комнату и занимайтесь химией!
Ньялсага снова попробовал суп, подумал, решительно отодвинул тарелку и поднялся.
— Лучше я потом поем, а сейчас что-то аппетит пропал. Ладно, поехали в «Химеру». С Кеменом поговорить надо, да и за Сворой приглядеть. А вечером ты, Бахрам, доставишь гнома в агентство, на рассвете всех их отправим. А ты, Алина, сегодня же вечером вези Соловьева домой. Неизвестно, что завтра произойдет.
Она кивнула.
— Подходящее заклинание создавать пока некогда, но есть у меня на примете одно…
— Как подействует? — тревожно спросила Алина.
— Не совсем так, как хотелось бы: помнить он будет все, но рассказать ничего не сможет. В качестве временной меры на денек-другой сгодится. А там посмотрим…
Бахрам встал и одернул пятнистую куртку.
— Святые ежики, чует мое сердце: скоро мы все геройски умрем! Хорошая смерть, солдатская!
Он прищурился и посмотрел вдаль: на крыши домов и море вдали.
Голос Явы прозвучал скептически.
— А толку-то? Дядюшка Фю нас тут же геройски оживит. Думаешь, зря его Гинзога с собой возит?
Он взглянул на Алину.
— Как у тебя, Алина, с героизмом? Имеется в достаточном количестве? В горящую избу сможешь войти? А коня на скаку остановить?
Она пожала плечами.
— Только пони… да и то вряд ли. Какой из меня герой?
Ньялсага надел куртку и проверил на месте ли синий ежедневник.
— Мы все тут не герои. Но будем делать то, что нужно. А там, глядишь, и кони заскачут, и басурманские избы возгорятся…
И тут, в который уже раз, слова его оказались пророческими. Изба, действительно, возгорелась, только не басурманская, а Алины-барракуды.
В комнате, где пятиклассник Соловьев и гном Фикус изучали набор «Юный химик» что-то звякнуло, грохнуло, и из двери повалил густой черный дым.
Толкая друг друга, Ньялсага, Алина и Бахрам бросились к дверям детской, и только Ява, никуда не торопясь, допил пиво, поставил на столик пустую бутылку, и заметил с присущей ему наблюдательностью
— Кажется, Алина, ты погорела!
…Вскоре небольшой пожар не без помощи Ньялсаги был потушен. Обгоревшую коробку из-под набора «Юный химик» Алина выбросила в мусоропровод, а Ява открыл все окна, чтобы вытянуло запах гари.
— Святые ежики, Алина! Весь дом сгореть мог! Зачем ты мелкому такую опасную игрушку купила? Как она называлась?
— Набор «Юный поджигатель», — охотно ответил за Алину Ява. — И краткая инструкция прилагается: «Тысяча и один способ сжечь вашу квартиру дотла»!
Алина сверкнула глазами, но ничего не ответила. Грознее тучи появилась она в комнате: пятиклассник Соловьев и гном Фикус, корча друг другу рожи, без особого усердия занимались уборкой.
— Алина Сергеевна! — начал злостный пиротехник Соловьев, переглянувшись с гномом. — А что за слова ваш друг сказал?
