Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке
- Наш хозяин, сэр Бертран де Борн изволил вчера отбыть...
- Так ты, оказывается, не только глухой, но и слепой! Разве герб на моём щите - не герб де Борнов? Разве медвежья лапа на моём шлеме тебе ни о чём не говорит? Разве, вернувшись после трёх лет похода...
- Мой хозяин, сэр Бертран де Борн... - в третий раз затянул ту же песню занудливый голос.
- Упрямый осёл! Опускайте мост, чёрт бы вас всех подрал, а не то я...
- А вы бы так не ругались, господин хороший, - отвечали ему с башни. - А если вы друзья сэра Бертрана или его благословеннейшего брата, сэра Констана де Борна, то почему бы и не впустить? Только вот хозяин ничего не изволил приказывать насчёт вас...
- Протри глаза! - и рыцарь сорвал с головы шлем. - Ты что, не узнаёшь истинного хозяина этого замка? Что у вас здесь, чёрт подери, творится? И почему вместо нашего родового знамени на шпиле болтается тамплиерская тряпка?!.
- Постойте, сэр командор! - мягко остановила его гневную речь принцесса. - Так вы будете долго с ним препираться. Ведь, если это ваш родовой замок, то какой-нибудь из его старых обитателей, старых слуг, что вас хорошо помнят ещё до отъезда...
- Тем более, штурмовать замок, вроде бы, не входит в наши планы, - поддержал её Тинч.
- Ох, фу ты... Пусть будет по-вашему. Эй, на башне! Старый Гастон из Беарна ещё жив? Позови его!
- Господин мажордом только что сел завтракать и велел его не беспокоить... Или...
- Или у тебя будут крупные неприятности.
- Ну хорошо, хорошо... Как вас представить, сеньор?
- Скажи, что я - тот самый Бертран, которому он когда-то, когда я был мальчишкой, мастерил деревянных лошадок...
Прошло ещё немало времени, и теперь другой, раздражённый и надтреснутый голос окликнул нас:
- Это который Бертран?
- Ты уж и не узнаёшь меня, Гастон? А прошло всего лишь два с небольшим года...
- Глаза у меня сейчас не те...
- Я - тот самый Бертран де Борн, которому ты, провожая в крестовый поход, сказал: "плохая примета, сэр - возвращаться с полдороги!" А я тебе ответил: "ничего, я обязательно вернусь живой и здоровый, да тебя найду в добром здравии! Вот увидишь!"
- Святые угодники... Так это действительно вы... Вы, мне помнится, тогда забыли захватить какую-то веточку... ваш талисман...
- Букетик иван-чая!
- О да! Господи, спустя столько времени... Впустите же их, впустите... хотя, нет. Сейчас я сам к вам спущусь, погодите, погодите!..
Открылась боковая калитка, что рядом с воротами, но моста не опустили.
Мажордом оказался именно тем старичком, каким и должен был быть: маленьким, седобороденьким, с подслеповатыми глазками...
- Господи! - воскликнул он, сразу же поняв, кто находится перед ним. - Каков молодец! Как бы порадовались и отец ваш, и ваша матушка!..
- Мы что, так и будем переговариваться через ров?
Сэр Бертран, спешившись и передав поводья оруженосцу, насупясь, стоял напротив старого Гастона.
- ...И как бы они огорчились, узнав о том, что произошло теперь, - как ни в чём ни бывало, продолжал тот, - узнав, что даже стены замка, в котором вы изволили родиться и провести столько лет, не могут принять вас!
- Прошу, объясни подробнее.
- Это грустно, мой мальчик, это очень грустно, но я вынужден предавать тебя. Даже за то, что я сейчас имею смелость говорить с тобой и называть тебя по имени твоего святого, меня может ожидать самое лютое наказание. Правда, я стар...
- Это не беда, старик. Если ты желаешь, я возьму тебя в свою свиту. У меня на службе тебя никто пальцем не посмеет тронуть...
- Господи, да куда мне, на поклон лет, - отмахнулся Гастон. - Нет, я совру, что просто поговорил с одним проезжим рыцарем, что спрашивал дорогу на Лимож, что недоразумение быстро уладилось, иначе бы... Видите, сэр, тех арбалетчиков на стенах?
- Так ты... Ну, хорошо. Будет лучше, если ты объяснишься. Я жду твоих объяснений, Гастон!
- Спустя пару дней по вашем отъезде в Святую Землю, сэр рыцарь, в замок прибыл ваш брат Констан. Якобы вы наказывали ему, уезжая, быть здесь за хозяина.
- Ну и что, это действительно было!
- Прошу, не перебивайте! Я стар, и мне тяжело столько говорить!.. Так вот, а потом... потом он обрядился в ваши одежды и сказал, что он - это вы, и что ни в какой поход он не отправлялся, что здесь и так дела одно важней другого, тем более, что он навестил своего брата Констана, то есть себя самого, причём говорил он настолько убедительно... Были, да, были и те, кто сомневался... Боже, где они теперь... Посему, с тех самых пор, пребывая в двух лицах, здесь он - сподвижник Ордена Храма, сэр Бертран де Борн, а появляясь у себя в поместье - свой собственный брат, сэр Констан де Борн...
- И все верят этой чуши? Не может быть!
- Может быть, им так удобнее... как и мне... Может, может! Тем более, вы схожи с ним лицом и фигурой. Он - любимец короля. Он сочиняет такие же сервенты, как и вы когда-то... А временами он даже устраивает военные потасовки сам с собой, и сам собой приходит к миру. А ещё - охоты, а когда дичь в окрестном лесу вся перевелась, он стал устраивать ночные облавы на лихих людей. Зная, что в большинстве своём они - его вилланы, наутро он посылает по сёлам специальных людей, узнать, не появился ли в какой семье покойник, и если такое открывается - горе той семье и тому дому... Он называет себя защитником справедливости, и действительно, ему многие благодарны, шалить в нашей местности стали много меньше...
- Словом, твой брат неплохо устроился, сэр Бертран! - подытожил Тинч.
Де Борн, чьё лицо постепенно наливалось краской как разогреваемая в горне сталь, так посмотрел на него, что Тинч тут же прикусил язык...
- И... сэр рыцарь, я не знаю, я не знаю, как вам сообщить...
- Что ещё плохого ты мне можешь поведать, старый палач?
- Говорят, что, помимо законной супруги, он особо благоволит ещё и сеньоре Гвискарде де Божё, протеже некоего Арчимбаута, виконта Комборна... Говорят, ей по сердцу пришлась одна его сервента, где сэр Бертран по очереди говорит вначале от своего имени, потом...
- Какую же мне казнь придумать для него... - сквозь зубы простонал сэр Бертран. - Каин! Клятвопреступник! Предатель!
- И говорят, что это ради неё он отправился в Лимож, где он, с согласия короля и главного герольдмейстера, сеньора де Трайнака, будет одним из зачинщиков турнира... Я сказал вам правду, сэр. И очень просил бы, чтобы вы никому не говорили о том, что её открыл вам именно я...
- Что же ты со мною делаешь, старик... Молчи, молчи, и более - ни слова!!! И прощай. Быть может, ненадолго... Боже, а как хорошо начинался день!
Обратно мы летели галопом. Рыцарь скакал, не разбирая дороги, впереди всех, словно и не замечая, следует ли кто за ним, или нет...
