Джал Халгаев - Книга Мертвых
Юноша прислушался. Запах мертвечины дурил голову и мешал сосредоточиться. Хотелось как можно быстрее удрать, и если бы он так поступил, то погиб бы.
- Патрик? Патрик!
Со стоном Дастин схватил труп незнакомого мужчины и потянул его на себя, используя его как живой щит, чтобы укрыться. Он закрыл глаза и заставил себя сосредоточиться на звуках, приглушенных покрытой гноем туши.
- Святая Райна, Патрик!
Стук сапог все ближе. Звон скатывающихся железяк - сломанные мечи? - и тело Патрика скатилось вниз, громко стуча головой о камни. Мужчина взвыл.
- Дери тебя Холхост, Патрик, что ты наделал? Говорил же придурку, делай дело и вали! И что теперь? Как мне перед Гатри отчитываться, идиот? Черт...
Рвота подкатила к горлу. Дастин изо всех сил старался сдержаться.
- Ты всегда был дураком, Патрик, как дурак и сдох. Тьфу!
Старый мародер поднялся на ноги и стал обходить гору трупов, изредка растаскивая их в стороны. Юноша пытался сдержаться изо всех сил, но желчь уже хлынула в рот. Он стиснул зубы, слезы лились уже ручьем.
Шаги остановились прямо рядом с ним. Он уже ощущал, как протягивает руку к лежащему над ним трупу мужчина, и пальцы стали дрожать.
Надо что-то делать.
Стиснув зубы до скрипа, Дастин медленно вывел правую руку вбок и толкнул холодное тело чуть выше по горе в бок. То с глухим стуком скатилось вниз, и мародер ринулся в ту сторону, ступая по трупам. Когда каблук его сапога угодил в живот тела выше, юноша тихо всхлипнул.
Дождавшись, пока тот переберется через него, Дастин бесшумно скинул с себя груз, перевалился на живот. Он скатился к земле и притих, а когда мародер закончил обыскивать трупы, сильно ударил рукоятью второго стилета по железному шлему погибшего воина.
- Сука!
Лысая голова только показалась из-за мертвого воина, как в ее глазу уже оказался стилет.
Дастин с облегчением выдохнул. Он не мог поверить, что выжил, но факт есть факт: удача снова на его стороне, и жизнь при нем.
Распластавшись на пропахшей кровью земле, он закрыл глаза.
Удача ли? Парень вспомнил вчерашнюю ночь. Тогда он не сомневался, что умрет. Он видел ужасную гибель своей сестры, видел трупы матери и отца и стал свидетелем того, как здоровенный волк за один присест сожрал его трехнедельного брата.
Он лежал и прокручивал мгновения минувших дней. В ушах Дастина звенел беззаботный смех Лизы, вечное ворчание отца и ласковые слова матери. Он видел будто наяву, как повитуха выносит укутанного в полотенца нового члена их семьи. У него была хорошая, счастливая жизнь. А потом ее забрала война.
Когда-нибудь он отомстит, но не сейчас. Сейчас ему важнее выжить и выбраться из этой дыры, иначе без помощи все его желание убить того человека со шрамом станет бесполезным.
Дастин встал на четвереньки. Выдохнув, он попробовал подняться. Вышло не сразу. Решив передохнуть несколько минут, юноша повторил попытку, и на этот раз удержаться он смог на пару мгновений дольше.
Только через час он вновь научился ходить.
Вспомнив про оружие, Дастин вынул оба стилета из трупов. Раньше убивать ему не приходилось, однако и это его не особо мучило. Как оказалось, забирать жизнь у человека так же просто, как и у обычной свиньи - один удар ножом и все.
Больше греха убийства его поразил собственный вид. Вся кожа будто попала в чан с уксусом, а потом хорошенько пропеклась на огне. С таким видом его не примут ни в один дом. Но все же...
Он сунул стилеты в карманы изорванных штанов. Горло по-прежнему горело, поэтому Дастин пошарил по трупам двух мародеров и отцепил у них от пояса две маленькие фляги с водой.
Он откупорил одну из них и жадно приложился губами к горлышку. Ледяная жидкость хлынула в глотку, и юноша с непривычки закашлялся.
Когда горло снова привыкло к воде, Дастин смог напиться, и голова прояснилась.
Он взглянул на трупы мародеров. Они не могли прибыть так быстро на пепелище без лошадей. Конечно, возможно, что они все это время крутились где-то рядом, но он все же решил понадеяться на лучшее.
Юноша стянул с трупа Патрика длинный кожаный плащ темно-коричневого цвета. По счастью в свои пятнадцать лет Дастин по росту не уступал и взрослым мужчинам, так что одежка пришлась в пору.
Солнце неимоверно пекло. Еще пару дней назад он всегда любил нежиться в его лучах, а сейчас оно только приносило еще большую боль. Особенно страдало лицо.
Ему пришлось отыскать подходящую широкополую шляпу, напялить ее на голову, этим самым укрывшись от палящих лучей, и идти прочь от утеса, где десятью часами ранее находилось его родное поместье.
Виновные ответят, клялся он самому себе, делая очередной шаг, сопровождающийся страданиями. Кожа, покрытая коркой, хрустела, но гореть все-таки перестала - добрый знак. Или плохой, если у него шок.
Лошади нашлись на привязи у границы поместья. Пока он добрался до них, ноги сбились в кровь. Он корил себя за то, что не догадался отыскать себе и пару подходящих сапог.
Хотелось есть. Пару раз ему на пути попадались свежие фрукты, упавшие с едва живых яблонь в саду, и Дастин хватал их и впивался зубами. Каждая такая попытка заканчивалась сокрушительно неудачей: желудок напрочь отказывался принимать любую пищу. Какая ирония! Он выжил в настоящем аду, а подохнет на дороге от голода.
Когда он подошел к вороной, та с испуганным ржанием попятилась.
Дастин опустил руки. Раньше животина всегда его любила, а теперь шарахалась как от прокаженного. Почему? Потому что от него просто разило смертью.
Гнедая приняла его не многим лучше, но юноша, по крайней мере, смог залезть в седло и даже нашел в седельном мешке какие-то невзрачные ржавые железки и приличный кошель с одной лишь медью. Ничего, и это сгодится.
Дастин пнул лошадь в бока и направил ее в сторону тракта. Остается лишь надеяться, что волки ушли и вернуться не скоро.
Голова кружилась. Он едва не падал с лошади, так что пришлось припасть головой к ее шее и вцепиться второй рукой в жесткую гриву.
Он даже не понял, как упал в обморок.
Дастин свалился с лошади, едва не переломив себе хребет.
Он не хотел подниматься. Жажда лечь и просто поддаться боли была столь велика, что он даже не поднялся, когда лошадь ускакала прочь. Но подниматься все же пришлось. Едва Дастин протянул руку вперед, как пальцы наткнулись на что-то холодное.
Он сел на колени, и горестный стон вырвался из горла.
Прямо перед ним лежало посиневшее тело молодой девушки. Дастин прикоснулся к ее окаменевшему лицу, провел пальцем по губам, которые когда-то целовал, и не мог в это поверить. Как она сюда попала?
