Лэйна Джеймс - Книга камней
Сандаал тупо смотрела, как он застегивает замки ручных кандалов вокруг ее запястий. Наручники были соединены такой толстой и тяжелой цепью, что руки ее непроизвольно опустились под этим немалым весом. Своим концом цепь доставала до земли.
— Отведи ее в номер третий, дружище, — Джейк бросил одному из солдат звякнувшее кольцо с ключами. На столе возле жаровни кто-то громко застонал, и Джейк обернулся.
— Не беспокойся, голубчик, никто про тебя не забыл, — проворчал он почти ласково.
Стражник повел Сандаал по узкому коридору. Запах мочи и испражнений едва чувствовался, заглушенный запахом гниющей плоти. Вскоре они остановились возле глухой дубовой двери, в самом верху которой было выпилено крошечное квадратное окошко. Молодой солдат отпер дверь ключом и широко распахнул ее внутрь камеры. Затем он повернулся к Сандаал. Они были одни в коридоре, освещенном лишь тусклым светом факела на стене. Солдат плотоядно облизнулся и притянул леди к себе. Сандаал почувствовала, как рука в грубой перчатке ласкает ее тело сквозь шелк платья.
Оттолкнув солдата, Сандаал круто развернулась, раскручивая тяжелую цепь. Как ни слабы были ее усилия, но цепь успела набрать скорость и высоту и с лязгом ударила солдата по уху. Тот отшатнулся, ударившись спиной о стену. Его громкий вопль боли и ярости немедленно привлек внимание остальных, и они толпой ринулись к нему на выручку. В их присутствии незадачливый стражник не осмелился отомстить Сандаал, он только держался за голову и громко стонал.
Увидев текущую из-под его руки кровь, Джейк лишь довольно хмыкнул.
— Ого! Я чувствую, что нам предстоит немало веселых минут, — проворчал он, заталкивая Сандаал в камеру. — Сломать тебя, моя дорогая, и заставить говорить — это будет редкое удовольствие.
Траурная тишина огромного дворца была нарушена криками и топотом множества ног в коридорах. Джессмин, погруженная в искусственно вызванный снотворными сон, попыталась проснуться, но это удалось ей не сразу. Лишь когда она поняла, что совсем рядом с ней раздается чей-то безутешный плач, она предприняла еще одну отчаянную попытку открыть глаза.
В комнате горела одна-единственная масляная лампа. Рыдания доносились от изголовья ее постели, и королева протянула руку, хотя это тоже оказалось нелегко.
«Это Катина», — поняла Джессмин.
— Что случилось, моя дорогая? — невнятно прошептала Джессмин, все еще сражаясь с действием снотворного зелья, которое поднес ей Нильс Хэлдрик.
— Сандаал… — пробормотала Катина и зарыдала еще громче. — Они арестовали ее за то, что она покушалась убить короля… и за убийство Робина.
Катина Д'Ял продолжала горько плакать, и Джессмин попыталась разобраться в том, что она только что услышала. Получалась какая-то бессмыслица. Снотворное мастера Хэлдрика, однако, притупило ее чувства настолько, что ей не только не хотелось плакать самой, но и нелегко было слышать чей-то плач рядом.
— Ну-ка, прекрати! — резко приказала ее величество. — Вытри слезы и рассказывай, что тут произошло.
Кэт громко высморкалась в шелковый носовой платок, затем промокнула глаза.
— Я знаю очень мало, миледи. Это Роза узнала, что…
— Что? — нетерпеливо поторопила Джессмин, не в силах скрыть свое раздражение и тревогу. — Что такого узнала Роза?
— Что Сандаал отправилась ночью в покои короля Гэйлона…
В этом месте Катина замялась.
— Она пошла туда, чтобы соблазнить и убить вашего супруга, миледи. Она убила бы его, не подоспей вовремя герцог Госнийский. Король хотел уничтожить Сандаал с помощью своего Камня, но Дэви спас ее, тоже при помощи магии. В результате вся спальня короля обгорела, вся мебель разбита…
Джессмин громко застонала. Что за безумие?! Сандаал примирилась с Гэйлоном много месяцев назад, к тому же, чтобы напасть на мага, нужно быть совершенно свихнувшимся человеком. За то время, что Сандаал была при королеве, они сблизились настолько, насколько Сандаал вообще позволяла себе сближаться с чужими людьми. И все же королева успела убедиться, что леди Д'Лелан одновременно и умна и рассудительна. Это тоже никак не вязалось с тем, что рассказывала Катина.
Между тем старшая Д'Ял продолжала тихонько плакать:
— Сандаал наняли чтобы шпионить за вами, ваше величество, чтобы собирать сведения для тех кланов, которые не хотят вашего владычества. И это она столкнула с башни Тейна и убила Робина…
— Нет! — Смущение и растерянность Джессмин нарастали. — Леди Д'Лелан любит детей. Она никогда не сможет сделать ничего такого, что причинило бы им вред.
Гнев и раздражение овладели ей совершенно, и она спросила строгим голосом:
— На основании каких улик леди Д'Лелан обвинили во всех этих преступлениях?
— Роза… — Катина зарыдала с новой силой, так что ее бессвязную речь стало почти невозможно понять. — Роза нашла письмо… договор… в комнате Сандаал. И шкатулку с золотыми монетами. Это ее вознаграждение за службу, хотя мы еще не знаем, кто ее нанял.
Молодая женщина закрыла лицо руками.
— Она всегда вела себя немного странно, но мы считали, что это от того, что ей нелегко пришлось в детстве. Что же она натворила теперь? Вы доверяли ей, ваше величество, а она предала вас. Ох, Робин, наш маленький, прелестный мальчуган… — Рыдания сдавили ей горло с такой силой, что Катина не смогла больше ничего сказать.
— Немедленно прекрати! — прикрикнула Джессмин, боясь, что иначе она не выдержит и снова погрузится в свое безысходное горе. — Где леди Д'Лелан сейчас?
— Они отправили ее в темницу, госпожа.
— В темницу? Боги мои! — королева села на кровати. — Перестань рыдать, Катина. Мне немедленно нужен лист бумаги, чернила и стило. Возьми все это в моем кабинете на столе. И поторопись.
— З-зачем?
В довершение всего на леди Д'Ял напала икота, а руки затряслись.
Королева смерила ее холодным взглядом и встала. В одной ночной рубашке она прошла в кабинет. От снотворного Хэлдрика голова немного кружилась, а руки и ноги казались тяжелыми и непослушными. Все же Джесс уселась за письменным столом и нашла необходимые письменные принадлежности. Однако написать нужные слова ей никак не удавалось. Строчки выходили неровными, да и сам текст приказа оказался наполовину на ксенарском, наполовину на виннамирском языке. Содержание его едва можно было понять, но Джессмин решила, что лучше ей все равно сейчас не написать, и потянулась за палочкой красного воска и королевской печатью.
Покушение на жизнь короля было тяжким преступлением, но Джессмин не могла осуждать леди Д'Лелан после того, как Арлин и вся ее семья погибли от рук Гэйлона. Даже сам король, будь у него достаточно времени, мог бы понять и простить Сандаал. К несчастью, времени у них было в обрез. Имея в качестве доказательства клочок бумаги и шкатулку с монетами, ксенарцы ничтоже сумняшеся возложат на плечи Сандаал и смерть Робина, и покушение на принца, и потребуют немедленной публичной экзекуции. Королеве же казалось, что она знает леди Д'Лелан достаточно долго и хорошо, чтобы понять, что вряд ли смерть маленького принца — дело ее рук.
