Валентин Егоров - Одиночество
Герольд подчинился, и с тех пор его дочь стала для него отдельной звездой, светящей в ночном небе, он жил, работал и убивал только за и ради нее. В течение коротко времени из заказного убийцы он превратился в "политика", человека, который в рамках существовавшего в то время имперского законодательства, осуществлял политические связи народа со своими властелинами.
Как-то неожиданно Рексоул стал членом моей семьи, которая за последнее время резко сократилась. Меня навсегда покинули Лиана и Лана, Императрисса и Август, гномы Гийом и Герцег, ушли в неизвестность Артур и Мольт, а теперь вот по возрасту покидает и Герольд. Я старика сенатора уже давно поставил в очередь на омоложение его ума и плоти, полагая, что, как только генералиссимус Мольт вернется к нам, то ему на замену отправить Рексоула.
Группа майора Кохлера неплохо справлялась со своей задачей, сегодня она имела более или менее полную информацию о нахождении научно-исследовательского центра здоровье человека академика Ратько, а также о том, что там происходило.
Ранее я уже говорил о том, что академик решил вернуть человечеству, вернее, некоторым отдельным его представителям возможность снова стать молодыми. Этот сумасшедший академик хорошо понимал, что время нельзя повернуть вспять, и невозможно снова и снова каждому человеку через определенное количество лет возвращаться в свою молодость. Притом, следовало бы учитывать то, что мне хотелось сохранить личности и Мольта, и Рексоула. Им должна была быть возвращена не просто молодость, с которой каждый человек начинал свою жизнь с самого начала, постепенно изучая азы и постепенно поднимаясь на вершину разума.
Мне же была нужна некая другая форма молодости, когда человек, сохраняя свой ум, сознание и рассудок, сохранял бы и жизненный опыт, который сумел накопить в течение всей своей прошлой жизни. Не знаю, каким образом, но академик Ратько сумел сформировать и донести до исковерканных разумов специалистов своего медицинского центра эти задачи. Эти ученые светила по природе своей уже были уже психически больными людьми, они мало походили на людей. Эти медики думали и работали по совершенно другим мировоззренческим принципам, но каким-то образом им удалось понять и объединить свои умственные усилия для того, чтобы разработать и претворить в жизнь схему омоложения ума, внутренних органов и плоти человека, сохраняя при этом его предыдущий жизненный опыт.
К сегодняшнему дню Роберт Мольт прошел примерно сорок процентов этой схемы омоложения и сейчас выглядел тридцатилетним мужчиной. Пока он еще не открывал глаз и не общался с врачебным персоналом, прислугой медицинского центра. Поэтому никто не мог сказать, кто именно сейчас именно лежит в этой койке научно-исследовательского центра, только что родившийся мужчина или в ней спит омоложенный бригадный генерал Мольт, военный гений Империи.
Однажды, после того, как он забрал на лечение Мольта, академик Ратько сам перезвонил мне и подробно проинформировал о ходе омоложения Мольта.
Академик Ратько перезвонил мне по одной простой и довольно-таки банальной причине, из-за своей человеческой жадности и своих ограниченных возможностей. Его медицинский центр был в состоянии оказывать различные профессионально-медицинские услуги. Но, как выяснилось на практике, его полусумасшедшие медицинские светила не могли опуститься до того, чтобы осуществлять практический уход за своими пациентами. В этом центре катастрофически не хватало младшего и среднего медицинского персонала. А также рядом с Ратько не оказалось человека, который обладал бы достаточными контактами для того, чтобы в нашем мире находить людей, которые хотели бы омолодиться, но к тому же, чтобы эти люди могли бы на эти цели потратить миллионы и миллионы кредитов. Академик Ратько так и не сумел за это время хотя бы до одного из таких людей достучаться и донести до него информацию об своих услугах.
И последнее, до академика Ратько, наконец-то, дошло понимание того, что мир разнообразен и в нем найдутся люди, которые попытаются наложить свою мохнатую лапа на его медицинский центр, на его ученых психов.
Звонок Ратько раздался рано утром, поэтому я не сразу сообразил, чего же хочет от меня этот академик? Но затем быстро сообразил, как мне следует поступать в этом вопросе. Я тут же заверил академика в том, что со своей стороны не вижу каких-либо особых проблем по решению тех организационных вопросов, вставших перед его медицинским центром.
Уже на второй день после звонка академика Ратько прислуга, работавшая с Мольтом, вылетела на остров, чтобы приступить к исполнению новой работы по обслуживанию генерала Мольта. А во время одной из встреч, академик Ратько подписал со мной контракт, в рамках которого я гарантировал военную безопасность его медицинского центра, а также давал уверенные гарантии на поставку двух пациентов в год и пятьдесят миллионов кредитов прибыли за их лечение.
Таким образом, мне удалось сделать еще один шаг к осуществлению своих планов, подчинить Империи звездную систему Желтого Дракона.
Эти планы, о которых никто, кроме меня, не знал, осуществлялись крайне медленно, во многом благодаря тому, что обстоятельства моего пребывания на Лебеде во многом были сильнее меня и моих желаний. Я сумел-таки построить космический истребитель много лет назад, но за все это время всего лишь пару раз выходил за пределы атмосферы планеты Гардель, чтобы из космоса полюбоваться второй населенной планетой этой звездной системы. А она каждый вечер поднималась на вечернем небосклоне Гарделя и своей изумрудной красотой меня к себе манила.
Однажды, немного полетав на истребителе в космосе, я своей Лиане показал эту планету и сказал, что сделаю все, чтобы это мир присоединить к своей Империи. Красивая девчонка-женщина стала колотить меня в грудь своими кулачками и очень громко сказала:
— Но, Барк, обещай, что ты никогда не станешь извергом и мучителем рода человеческого!
И вы знаете…, тогда я этой своей девчонке пообещал, что буду мудрым правителем!
2Ари теперь повсюду сопровождал своего деда, ни на минуту не оставлял его одного и в одиночестве. Рексоул был теперь в свою очередь вынужден все более и более доверять своему семнадцатилетнему внуку, так как ему не хватало сил держать пальцы на пульсе имперских политических дел.
После вспышки истеричной усталости и понимания того, что приближается момент, когда ему придется навсегда покинуть этот мир земной, Рексоул несколько дней провел за закрытыми дверями своих дворцовых покоев. Вместе с большой оравой сенатских ассистентов, советников и секретарей, которых на время этой работы пришлось расселить по гостевым комнатам дворца, он занялся непонятной мне работой.
