Андрей Егоров - Стерпор
– Я точно знаю, куда нам следует идти. – Ламас попытался пригладить остатки пострадавшей бороды, но у него это плохо получилось.
– Нет уж, – жестом остановил я его, – теперь я вас поведу…
Поскольку я не обладал теми удивительными качествами следопыта, которые нам продемонстрировал Ламас, то уже через несколько часов пути нам удалось выбраться на опушку леса, к дороге, ведущей к южным границам Стерпора.
– Славься, будущий король, – шутливо заметил Вар-нан, – что скажешь, Ламас Суссан?
– Случайность, – недовольно буркнул Ламас.
Мы выбрались на дорогу и, стараясь держаться подальше от леса, откуда в любой момент мог выбежать муфлон корявый, направились дальше не юг.
– Кажется, впереди деревня, – сообщил Кар Варнан. Я пригляделся и действительно заметил, что на горизонте наметились какие-то невысокие постройки.
– Если это жилое поселение, – сказал я, – возможно, нам удастся раздобыть там лошадей.
– Живое поселение? – переспросил Ламас, вглядываясь в горизонт. – В смысле, поселение для живых?
– Жилое, ЖИЛОЕ, – уточнил я.
– Что-то не кажется оно мне живым, – заметил Кар Варнан, – тихо там что-то очень. Обычно, когда поселение живое, слышно, как дети кричат, лошади ржут, петухи орут во всю глотку…
– Сейчас подойдем поближе и услышим петухов, – сказал я, ощущая, что Варнан, похоже, прав и тишина в деревушке не предвещает ничего хорошего.
– А петухи – это неплохо, – проговорил великан, – петухов можно съесть.
Последнее время я стал очень силен. Только магистры Радужного спектра знают, чего мне это стоит, в моем-то возрасте. Наверное, так на меня влияет здоровая энергия Дарта Вейньета, его молодой задор и уверенность в собственных силах. Это к вопросу о том, как полезно нам, пожилым людям, общаться с молодежью и помогать этой молодежи устроиться в жизни.
Итак, проведем подсчет моих величайших подвигов недавнего времени. Сначала я в одиночку справился с целым племенем отвратительных вурдалаков, а затем, когда повелителю угрожала смертельная опасность, применил магию вещей, ту самую, что никогда мне не давалась…
Ее используют величайшие колдуны, чтобы наделить предметы свойствами живого существа. Ее используют маги средней руки, чтобы сделать оружие на короткое время ловким и подвижным. Ее используют и начинающие, чтобы лечить немощь у ослабевших естеством мужчин – она оживляет их символ мужественности и заставляет его действовать по нескольку часов и даже дней, хотя я всегда был против перегибов… Но, повторюсь, мне эта магия никогда не давалась да и была, к слову сказать, никогда особенно не нужна… Не далась и в этот раз. Хорошо, что все вышло как нельзя лучше… Хотя я едва не помер… Да что там греха таить, почти что помер…
Из записок ЛамасаГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
В ней рассказывается об алчности некоторых представителей рода человеческого и о расплате за алчность в том числе
Деревушка, когда мы подошли ближе, поначалу показалась мне совсем непримечательной – так, несколько десятков домиков, которые стояли как им заблагорассудится – вразнобой, разве что выделялась на общем скудном фоне высоченная деревянная церковь в самом центре, да рядом с ней кренилась к земле тонкая колокольня. Неизвестные строители, очевидно, проявили крайнюю степень скаредности и пожалели поперечных балок, так что теперь колокольне уже недолго оставалось стоять без ремонта, скоро завалится вместе со звонарем, если, конечно, найдется такой отчаянный кретин, который полезет на покосившуюся постройку, чтобы бить в колокол. Крест анданской церкви, водруженный на резном куполе, был отлит из светлой бронзы, но от времени она потускнела и вместо того, чтобы блистать на солнце и вызывать религиозный экстаз верующих, религиозный символ производил удурчающее впечатление.
– Судя по моим расчетам, – заметил Ламас, оглядываясь кругом с любопытством и, как мне показалось, с некоторой жалостью к местным жителям, живущим в совершеннейшей глуши, вдалеке от благ цивилизации и предлагаемых ею широких возможностей, – отсюда нам следует двигаться вон туда, в ту сторону. Тогда к рассвету следующего дня мы сможем быть на границе. Вы все еще не хотите повернуть, милорд? Я настаиваю на том, что нам там делать нечего… это просто глупо – подвергать опасности вашу драгоценную жизнь в то время, как наступление новых времен…
– Нет, поворачивать мы не будем, – прервал я затянувшуюся тираду, – времена пусть наступают, а я буду наступать вместе с ними… Чем болтать, давайте-ка лучше поищем, где здесь можно остановиться на ночлег. Наверняка тут имеется постоялый двор, и мы сможем отдохнуть, набраться сил и прийти в себя после всего, что с нами произошло…
– И поесть, – заметил Кар Варнан, – а то у меня живот уже к спине прилип.
– А тебе не помешает вес скинуть, – не упустил Ламас возможности снова поддеть великана.
– А тебе набрать, – парировал Кар Варнан и ущипнул колдуна за тощее плечо, так что тот вскрикнул.
Судя по всему, их отношения понемногу налаживались: щипаться все же лучше, чем пытаться друг друга убить.
– Что-то непохоже, – проговорил я, – что здесь вообще кто-то есть…
Мы стали в нерешительности озираться. Сомнительно, чтобы здесь был постоялый двор. Улицы казались совершенно пустынными. Вокруг царила такая тишина, будто все жители в одночасье бросили дома и покинули королевство Стерпор или же умерли от какой-нибудь неведомой хвори. На ум мне немедленно пришли воспоминания о чудовищном море во времена Лихолетья. Неужто это возможно и бубонный нонгит вернулся?! Но тут же в отдалении, словно в ответ на мои мрачные мысли, послышался дикий гогот, и я немного успокоился. Кажется, здесь все же были люди. Правда, судя по смеху, не совсем нормальные…
– Вперед, – скомандовал я.
Мы двинулись дальше и тут же наткнулись на отвратительную картину. Возле церкви, уронив длинную морду в пыль, лежала дохлая лошадь и глядела в небо безразличным единственным глазом. Вонь от ее гниющего тела распространялась далеко вокруг.
– Странно как, – сказал Ламас, – даже в Стерпоре, если лошадь сдохнет посреди дороги, ее обязательно уберут, отвезут в мясную лавку, шкурку тоже пристроят, а тут валяется прямо около церкви – и никто даже пальцем не пошевелит. А ведь пропадает добро…
– И правда, ее же можно было съесть, – Кар Варнан плотоядно улыбнулся, – пока не протухла…
– Если только она не болела какой-нибудь болезнью, – сказал я, – к тому же у тебя что-то с обонянием, Кар, уверяю тебя, она давно протухла.
– Действительно, теперь и я это чувствую, – с сожалением откликнулся Варнан, явно расстроенный, что такая груда мяса пропала впустую, в то время как у него «живот к спине прилип».
