Кейт Форсит - Череп мира
Он вытащил и сумки ее единственную запасную рубаху и торопливо разорвал ее, сделав толстый тампон.
— Прижимай изо всех сил, нужно остановить кровь. Он повиновался, и она поморщилась, почувствовав, как ее пронзили жгучие копья боли. — Молодец. Теперь сломай древко. Осторожно, Доннкан, осторожно!
Древко хрустнуло, загоняя наконечник в ее плоть, и она вскрикнула. Мир померк.
— Тетя Бо, тетя Бо!
— Все в порядке, — ответила она, и собственный голос показался ей очень странным и очень далеким. Она пошевелилась, выпила еще макового сиропа, стараясь не дышать глубоко. — А теперь, Доннкан, я хочу, чтобы ты сделал для меня кое-что трудное. Я знаю, что ты уже раньше передвигал вещи силой мысли, да?
Он кивнул. Слезы оставляли на его грязном лице белые дорожки.
— Только не очень хорошо, — прошептал он. — Я даже по ошибке разбил стекло.
— Ты должен сосредоточиться на стреле. Сделай очень глубокий вдох, очень медленно, потом выдох, теперь снова вдох. Сосредоточься на стреле. Теперь представь, что ты держишь ее в руке. Вытолкни ее через мою спину.
Маленький прионнса заколебался, и она рявкнула:
— Выталкивай ее, Доннкан!
Затаив дыхание, он повиновался. Стрела выскочила из спины Изабо и воткнулась в высокую резную корму салазок. Изабо закричала от боли. Слезы жгли ее глаза, и она заплакала, потом сделала еще глоток сиропа. Боль уменьшилась, превратившись в горячую пульсацию, и она плотнее зажала рану окровавленным тампоном.
— Теперь промой рану этим бальзамом, — велела она, — потом хорошенько заткни ее какой-нибудь чистой материей. После этого перебинтуй меня так туго, как только можешь, Доннкан. Вообще-то, рану нужно зашить, но я не могу сделать это сама и не думаю, чтобы кто-то когда-нибудь учил вас шитью.
Он покачал головой, не в силах сказать ни слова, и перевязал ее, как она велела. Изабо закрыла глаза и почти поддалась искушению снова погрузиться в блаженную тьму. Но маковый сироп сделал свое дело, притупив боль до странного горячего покалывания, от которого у нее дрожали пальцы рук и ног.
— Помоги мне подняться, — прошептала она. — Где мы?
Она выглянула за золотистый борт салазок и увидела, что они летят над морем, оставляя позади Прекрасные Острова. Далеко внизу блестела вода. Огромный флот с гордо надутыми белыми парусами разрезал волны, пестрея красными и черными флагами пиратов.
— Пиратский флот! — прошептала Изабо. — Ох, Эйя, мы должны остановить их!
На миг ей показалось, что этого уже слишком много для нее. Ей хотелось свернуться клубочком и уснуть, позволив лебедям нести их куда глаза глядят. Но она сжала зубы и сказала:
— Нил, спускай лебедей. Доннкан, дай мне мой посох. Мы не можем позволить пиратам захватить ваших родителей.
Крылатый прионнса передал Изабо ее посох силы, и она обняла кристалл ладонями, глубоко вдыхая носом и выдыхая через рот, успокаивая ее лихорадочно бьющийся пульс, вызывая ко, вызывая Единую Силу. Она ощутила, как ее сердце, ее легкие и ее вены наполняются силой до тех пор, пока она не начала переплескиваться через край. Потом она велела мальчикам приподнять ее так, чтобы она видела корабли, несущиеся по волнам под ней, с наполненными свежим ветром белыми парусами.
Изабо подняла посох, так сильно сжимая его в руках, что побелели косточки, а потом вложила всю силу в чудовищно огромный шипящий огненный шар, обрушившийся на главный корабль. Они были так близко к нему, что слышали крики боли и ужаса, чувствовали вонь пылающего дерева и брезента, видели панический ужас на загорелых лицах, обращенных к ним. Упряжка лебедей развернулась и снова пролетела над флотом, и Изабо снова метнула вниз огромный шар пламени. Еще семь раз она бомбардировала флот, но внезапно почувствовала, что у нее совершенно не осталось сил, и кружащаяся тьма снова нахлынула и поглотила ее.
Шло время. Изабо периодически смутно слышала собственный голос, что-то лепечущий, истерически хохочущий или рыдающий. Но большую часть времени она плавала в горячечной темноте, не в силах даже думать.
Блаженный покой сна не выпускал ее из объятий, и она очень долго кочевала из одного сновидения в другое. Время от времени она чувствовала чью-то прохладную руку на своем лбу, стакан с водой у своих губ, ложку еды у себя на языке. Она послушно глотала, хотя видела лишь какие-то размытые темные силуэты и яркие полосы света. Потом снова пришел сон, более крепкий и долгий, подействовавший на ее воспаленный разум как самое лучшее целительное снадобье.
Наконец Изабо открыла глаза и оказалась в состоянии понять, что она видит. Сквозь плетенную из узких листьев какого-то растения крышу пробивался солнечный свет. Было жарко, и у Изабо пересохло горло. Она осторожно шевельнулась. Ее кожа казалась очень натянутой и горячей. Под ней заскользил песок, и она протянула руку и ощутила его между пальцами. Она недоуменно задумалась, где же она находится.
Зазвенел детский смех, и она взглянула туда, откуда он доносился. Голова у нее слишком сильно болела, чтобы попытаться приподнять ее. Засверкала голубая вода, подсвеченная ярким солнцем, и Изабо прикрыла глаза. Кто-то приподнял ее голову, и она снова ощутила на губах вкус холодной воды. Она благодарно проглотила, снова раскрыв глаза.
Над ней склонялась женщина с ниспадающими на плечи прямыми черными волосами и глазами очень странного цвета, такими бледно-голубыми, что они казались почти серебристыми. Лицо было резким и квадратным, с высокими скулами. Одну ее щеку рассекала тонкая паутинка шрамов. Она была одета в оборванные остатки того, что некогда было красным бархатным платьем.
— Майя, — безучастно сказала Изабо.
— Рыжая, — отозвалась та, искривив тонкие губы.
— Что ты здесь делаешь?
— Живу, — ответила Майя.
Изабо огляделась. Вокруг была лишь синяя вода и песок.
— Где мы?
— На островке в Мьюир-Финн, — ответила Майя. — Думаю, у него нет никакого названия. А если и есть, я все равно его не знаю. Можешь называть ее последним приютом изгнанницы.
— Как я здесь оказалась?
— Тебя принесли лебеди Чертополох. По всей видимости, Мак-Кьюинн велел им привезти тебя к ближайшему человеку, который смог бы помочь тебе. Должно быть, ближайшей оказалась я.
Изабо откинулась назад, озадаченная.
— Сколько я была без сознания?
Майя пожала плечами.
— Почти две недели. Я думала, что ты умрешь.
Изабо подняла руку и ощупала плечо, которое все еще отозвалось на прикосновение болью.
— К счастью, я не умерла, — ответила она неловко. — Спасибо тебе.
Майя пожала плечами.
— Когда-то ты ухаживала за мной и спасла меня от смерти. Я должна была отплатить тебе за услугу.
