Анна Зимовская - Саша Лойе и черный маг
— Где ты шлялась две недели? Ни письма, ни телеграммы! Что я должен был подумать? — набросился на нее Михаил.
— Шерил Кроу замечательно поет. Я раньше только одну песню у нее знала. Ту, что из Джеймса Бонда, — спокойно сказала Саша.
— Да я тебя похоронил! — не унимался Токарев. — Должен был догадаться, что такие как ты в огне не горят и в воде не тонут!
— Туберозы — прекрасный выбор для украшения сада вечером, — Лойе едва сдерживала улыбку. — Они особенно сильно пахнут ночью. Очень изысканный аромат.
— Ты бессовестная эгоистка! — Михаил уже не мог остановиться. Он хотел вывести ее из равновесия, чтобы женщина поняла, как ему больно. — Ты мне так мстишь, да? Хочешь, чтобы я страдал? Так вот мне плевать! Жива ты или нет! Мне все равно, поняла?!
— Прости, Токарев. Я была неправа. — Саша повернулась к нему и уставилась на его галстук-бабочку. — Хотела сделать тебе сюрприз. Но получилось глупо. И все таки, праздник отличный.
— Есть что праздновать, — буркнул Михаил после долгой паузы. Своими неожиданными извинениями Лойе всегда сбивала его с толку. Ругаться уже не имело смысла. Пора было менять тему. — А что ты подарила Ире? У тебя точно такая же монета на… шее.
От Саши не укрылась заминка в его словах, также как и направление его взгляда. Токарев нагло рассматривал ее грудь. Женщина глубоко вздохнула, груди поднялись и слегка дрогнули. Токарев сглотнул.
— Это называется амулет высочайшей защиты, — ответила Лойе. — Очень сильная вещь. Дарует здоровье и ограждает от любых несчастных случаев. Если, конечно, человек сам не ищет приключений.
— Как это делаешь ты, например? — поддел ее Токарев.
— Да, как я, — согласилась Саша.
— То есть ты подарила моей дочери здоровье и удачу. Те единственные вещи, которые я не могу для нее купить? — уточнил мужчина.
— Ну, что тут скажешь? — женщина пожала плечами. — Я могу назвать еще вещей пять — шесть, которые за деньги не приобретешь. И надо сказать, что здоровье ты ей все же купил. Но это мелкие придирки к твоим умозаключениям и потакание моему чувству собственной важности. Таки да, я подарила Ирине то, чего у нее нет. А зачем дарить человеку что-то другое?
— Значит, я должен сказать тебе спасибо, — произнес Токарев тихо.
— О, конечно, ты не должен говорить мне спасибо. Это же подарок Ирине, — заверила его Лойе. — Но может статься я и тебе что-нибудь подарю. Если ты меня пригласишь.
— Приглашаю, — голос у Токарева стал хриплым от волнения. — На мой день рождения второго мая. И на танец прямо сейчас.
Он протянул Саше руку, глядя на нее сверху вниз. Это был вызов: ей предстояло станцевать с ним, и значит принять его, со всем тем, что он хотел ей предложить. Или отступить.
— Так нечестно, — сказала она недовольным голосом.
— Что? — уточнил Токарев.
— Я не танцевала уже лет двенадцать, — призналась Саша с неохотой. — У тебя, я думаю, такого перерыва не было.
Он довольно улыбнулся.
— Неужели, есть в мире что-то, чего ты не умеешь? Или точнее сказать, боишься? — в его взгляде опять промелькнуло надменное выражение, которое так ее бесило.
— Провоцируешь? Берегитесь, даром тебе это не пройдет, — пригрозила Саша.
Он покачал головой и поднял брови.
— Нет, — Токарев взял ее руки в свои, и ей пришлось сделать шаг ему на встречу. — Я жду.
Саша избегала смотреть ему в глаза. Ее взгляд скользнул по его высокой худощавой фигуре. Токарев был одет в прекрасный черный смокинг с атласными лацканами, белоснежную рубашку со штрипками и подпоясан красным кушаком. На ногах у него были отполированные до блеска черные ботинки.
— Только один танец, Саша, — сказал Токарев хрипло. — Скажи "да", пожалуйста…
И тогда она решилась на него взглянуть. Чтобы смотреть ему в глаза, Лойе запрокинула голову. Она видела, что внутри у него бушует ураган эмоций. Токарев был открыт перед ней как никогда. Саша понимала, что это для него редкость. Токарев, как и она сама, Он прекрасно умел скрывать свои чувтсва, пронимала, что это для него редкость. прекрасно умел скрывать свои эмоции. И то, что он раскрыл перед ней душу, дорогого стоило. Он был возбужден, он ее хотел, ему было стыдно за свою импульсивность, и он надеялся…
Саша могла прямо сейчас увести мужчину в захламленную антиквариатом гостиную и продолжить с того места, где они остановились в вечер похищения. У них мог бы быть секс. Михаил, наверняка, отличный любовник.
Токарев был ей благодарен за спасение дочери, а благодарность легко перерастает в привязанность. Привязанность можно превратить в зависимость. Саша могла залезть к нему в душу, в постель и в кошелек…
Ее взгляд упал на правое предплечье. Под рукавом она прятала исполосованную шрамами руку, всю в безобразных рубцах. Каждый шрам как напоминание, что это она убила своего мужа и дочь. Она не имеет права на довольство и радость. По крайней мере, в этой жизни.
"Я могу существовать, но не имею права жить", — это ее приговор. Она сама себя осудила на одиночество и поиск смерти. И где здесь место красивому любовнику да еще с дочкой в придачу? Она никогда не будет счастлива, но потанцевать-то она может!
Михаил внимательно наблюдал за Сашей. Казалось, она вела тяжелую внутреннюю борьбу. Он понимал, как ей тяжело, но мог только ждать и надеяться. Наконец, глубоко вздохнув, Лойе кивнула.
Токарев подозвал своего личного официанта и что-то шепнула парню на ухо. Тот побежал к ди-джею. Саша провела ладонью по атласному лацкану его смокинга и спросила:
— Токарев, у тебя замечательная дочь, прекрасный дом, денег столько, что и внукам не потратить. Зачем тебе одинокая немолодая ведьма?
— Согласен, ты та еще ведьма, — ответил Михаил, проигнорировав эпитеты "одинокая и немолодая". — У тебя отвратительный склочный характер, темное прошлое и опасная работа. Ты доводишь меня до белого каления. И ты расцарапала мне шею. Но я хочу быть с тобой. И буду.
— У нас ничего не получится, — покачала головой Саша.
— У нас с тобой еще ничего и не было, — настаивал Михаил. — Не надо рубить с плеча и говорить, что ничего не получится. Я готов попробовать. А ты?
— Что мне сказать, Токарев, чтобы ты отстал раз и навсегда? — Саша прищурила глаза и улыбнулась.
— Я отстану только тогда, когда увижу, что ты мне не пара. А пока я уверен в обратном, — ответил Михаил.
— Ты настырный, — заметила женщина.
— Одно из лучших моих качеств, — согласился Михаил.
Заиграли первые аккорды танго Астора Пьяцоллы. От пронзительного звучания бандениона у Саши мурашки по коже поползли.
