Пол Томпсон - Королевская кровь
Еще через некоторое время, приняв приветствия толпы, Кит-Канан повел семью домой. За ним последовали Руфус и Амбродели, отец с сыном. Люди начали расходиться.
— Государь, что мне следует делать с… гм… кентаврами? — спросил Таманьер. — Котлоло всем стадом поднялись по ступеням к парадным дверям.
— Устрой их поудобнее, — приказал Кит-Канан. — Они оказали мне огромную услугу.
Таманьер неодобрительно оглядел шумное стадо, заполнившее переднюю. Их неподкованные ноги спотыкались на зеркальной мозаике и полированном деревянном полу, но они охотно зашли внутрь, восхищаясь невиданными интерьерами и запахами дворца Пророка. Когда Кит-Канан удалился наверх, в свои покои, кастелян созвал толпу слуг ухаживать за кентаврами. Среди всего этого шума и гама Ульвиан отделился от королевской семьи и ускользнул в отдаленную часть передней.
Принц в ярости широкими шагами почти несся по коридору, ведущему в комнаты слуг, в помещение, где обычно сидели дворцовые писцы. Окон в комнате не было, из слуг — никого, как он и предполагал: все были на улицах, празднуя возвращение Пророка. Закрыв дверь на засов, Ульвиан остался в полном одиночестве. Подкрутив фитиль на угасающей лампе, он уселся за письменный стол. Дрожащими руками принц вытащил из-под одежды амулет и положил перед собой.
— Говори, — приказал он громким шепотом. — Говори со мной!
Ульвиан едва выговаривал слова — так он был зол. Зол и, хотя вряд ли признался бы в этом самому себе, напуган. Принц был напуган восторженным приемом, который народ Квалиноста оказал Зеленым Рукам. Сначала его, Ульвиана, сослали в Пакс Таркас, где его били и унижали в бараке «ворчунов», затем его терроризировал лживый колдун, а теперь, когда все, чего он жаждет, казалось, пришло к нему в руки, — теперь появился этот эльф.
Амулет безмолвствовал. Единственными звуками, доносившимися до Ульвиана, были радостные крики людей с улицы.
— Ты хочешь меня с ума свести? — взвизгнул он, швыряя черный талисман о дальнюю стену.
Тот отскочил от стены и покатился по полу. Ульвиан спрятал лицо в ладонях.
Я не твой слуга. Я не являюсь по приказу, — прозвучал в мозгу принца холодный, высокомерный голос.
Ульвиан резко вскочил:
— Что? Ты здесь?
Ты должен научиться владеть собой. Твой гнев выходит из-под контроля и причиняет тебе неприятности. Друлетена не так легко было вывести из себя.
Ульвиан опустился на колени и пошарил под полками, уставленными свитками. Пальцы его нащупали амулет. Он оказался теплым, как живое существо.
— Дру был не таким уж безупречным, — ответил принц, отодвигаясь от полки и устраиваясь на полу.
Да, знаю, и его убил тот, кто похитил твое право первородства.
Ульвиан положил амулет на пол.
— Зеленые Руки, — криво усмехнулся он. — Теперь Сильверан — как будто он заслуживает королевского имени.
Это сын твоего отца, но он замечателен не только своим происхождением. Он наделен силой. Это опасно для нас обоих.
— Какой еще силой?
Древней силой порядка, которая вдохнула жизнь в этот мир. Эта сила не от богов, она древнее богов.
— Эта болтовня мне ничего не говорит, — покачал головой принц. — Все, что мне нужно, — это обещанное мне с рождения место на троне!
Тогда Зеленые Руки должен умереть.
Мысль, высказанная вот так, напрямик, заставила Ульвиана умолкнуть. Долгое время он размышлял об этой возможности и наконец ответил:
— Нет, убивать его нельзя. Как бы тщательно это ни было проделано, подозрение падет на меня. Этого не должно произойти. Я хочу, чтобы этот выскочка был опозорен, а не убит. Я хочу, чтобы народ, включая отца, сам пожелал видеть меня на троне. — Стиснув челюсти, он добавил шепотом: — Особенно мой отец.
Теперь настала очередь амулета задуматься. Наконец он ответил:
Ты достойный наследник Друлетена.
Ульвиан улыбнулся, наслаждаясь похвалой.
— Я во всем превзойду этого низкородного колдуна, — самодовольно произнес он.
— Очень рада познакомиться с тобой, принц Сильверан.
Сенатор Иртения поклонилась Кит-Канану и его сыну. Они находились во внешнем зале Башни Талас-Энтии. Пророк собирался представить своего новообретенного сына сенаторам Квалинести и понимал, что те не проявят такого энтузиазма, как простой народ.
Женщина-Кагонести пристально изучала Сильверана. Он был одет в простую белую мантию с зеленым поясом. Его длинные волосы сверкали в свете дня, лившегося в окна.
— Это публичное представление вчера было неплохим ходом, — сказала Иртения. — Как тебе удалось добиться подобного?
Эльф, когда-то известный как Зеленые Руки, непонимающе посмотрел на нее и ответил:
— Не понимаю, о чем ты. Я был очень счастлив, когда приехал в город. Народ отнесся ко мне дружелюбно. Это все, что я могу сказать.
— Мой сын обладает некими способностями, — заметил Кит-Канан. — Они перешли к нему от матери.
Верханна, стоявшая у дальней стены, подняла брови.
— Очень полезный дар, — сказала Иртения. — Но в состоянии ли он управлять государством, Великий? Я знаю, что таковы твои намерения. Сможет ли этот взрослый младенец руководить нацией?
Кит-Канан рассеянно расправил складки кремово-белой одежды.
— Он научится. Я… мы… будем наставлять его.
По другую сторону толстых обсидиановых дверей уже кипели шумные споры о новом сыне и возможном наследнике Пророка. Верноподданные выходили из себя, Первопоселенцы пребывали в сомнении, а Друзья Пророка совершенно не представляли себе, что им следует говорить и делать.
— Где принц Ульвиан? — вспомнила Иртения, — Почему его здесь нет?
— Он дуется, — фыркнула Верханна. — Я предложила притащить его сюда за шиворот, но отец мне не позволил.
— Пророк добросердечен и мудр. Есть реальная опасность возникновения союза между принцем Ульвианом и теми, кто поддерживает его. Я не для того так долго служила этой стране, чтобы увидеть, как ее раздирают династические войны.
— Думаешь, дело дойдет до войны? — спросила Верханна, которую всегда заботили государственные дела.
— Не совсем так, — признала сенатор. — Верноподданные хотят видеть на троне Ульвиана, — это дань традициям, это позволит им удовлетворить свою жажду наживы, но на смерть они за него не пойдут.
— Молю богов, чтобы ты оказалась права, — тихо произнес Пророк.
Церемониальные двери сената распахнулись, и служитель объявил:
— Талас-Энтия покорнейше просит Пророка Солнца войти в зал и обратиться к нему.
