Евгений Филенко - ШЕСТОЙ МОРЯК
— Так вы — Драконы Иисуса?
Снова кивок, в котором отчетливо прочитывалась не которая спесь.
— Вертолет был?
Поскольку голосовые связки все еще отказывались подчиняться, алтарник Селафиил продолжал кивать на манер китайской куклы.
— Что с ним сталось?
Алтарнику понадобилось немалое усилие, чтобы одо леть спазм гортани.
— Сел аварийно. Маслонасос пробило... или какая-то такая херня...
— Но на поезд вы все же успели. Как?
Взгляд Селафиила суматошно забегал.
— Я не... не могу объяснить.
— А придется это сделать.
— Не знаю... не понимаю...
— Как ты считаешь, — промолвил я со злобной иронией, — если сломать тебе один палец, это поможет собраться с мыслями? Или, чтобы не мелочиться и укре пить мотивацию, сразу два?
Алтарник пренебрежительно пожал плечами:
— Да хоть все. Я не чувствую боли.
— Отчего же?
— Никто из нас не чувствует. — Он напрягся и произнес по складам: — Де-сен-си-би-ли-зация. Обряд такой. Соберет, бывало, нас епископ, прочтет слова истинной веры — и делаешься сам не свой. Все чувствуешь, кроме боли. Хоть режь, хоть ешь...
— Неужели совсем не чувствуешь? — спросил я. — А так?
Он рассеянно посмотрел на свои сломанные пальцы:
— Фигня. Неудобство, только и всего.
— Боли не чувствуешь, а меня боишься. Ведь боишься? Или не меня?
Уголок рта приподнялся в слабой усмешке.
Веление не препятствует мне читать мысли. Это совсем несложно — вскрыть чужое сознание, будто пивную банку, выплеснуть в себя все, что хотелось узнать... а потом выкинуть в ближайшую урну, как и положено обойтись с пустой жестянкой... и здесь же стошнить содержимым.
Ибо нет слов, чтобы выразить, как это противно. Если очень приблизительно: копаться в чужих мыслях — все равно что во внутренностях. Скользко, липко, и мерзко воняет.
Нет, не сейчас.
Тем более что у человеческого существа в его положении не так много страхов.
— Кажется, я знаю. Ты боишься умереть?
Пальцем в небо, а догадка оказалась верна.
После долгой паузы он проронил:
— Нельзя мне умирать... сейчас. Накажут.
— Накажут — за то, что умер без спросу?
Селафиил молча кивнул.
— Как можно наказать мертвого?
— Поднять из могилы, — сказал он, почти не разжи мая губ. — Он умрет — а его снова поднимут.
— А почему тебе нельзя умирать?
— Задачу не выполнил, потому и нельзя.
— Хм... задачу... — Теперь настала моя очередь подбирать разбегающиеся слова. — Это какая же у тебя, мелкой твари, может быть «задача»?
Алтарник сделал попытку отвернуться, но я легкой пощечиной воротил себе его внимание.
— Ведь ты не хочешь умереть, правда? Но ты знаешь: я могу убить тебя в любой момент.
Он проговорил неохотно, опустив веки:
— Поезд. Вагон. Человек с сумкой.
— Этот человек — я?
Кивок с закрытыми глазами.
— Зачем я вам понадобился?
— Не знаю... не нам.
— А кому?
— Я простой алтарник. И всего лишь седьмой Дракон в нашей семерке. Это значит: обо всем узнаю последним и меньше остальных. Мне не говорили, кому и зачем. Просто приказали: ступай и найди.
— А кто здесь первый Дракон?
Он повел глазами в сторону торчащих из стены конеч ностей.
— Допустим, — сказал я. — И если ты рассчитываешь, что я не смогу проверить твои слова, то заблуждаешься. Что вы искали в сумке?
— Не знаю... что-нибудь.
— Нашли?
Дракон ухмыльнулся:
— Не успели. Только начали.
— Откуда у вас вертолеты и вертолетное топливо?
— Вертолеты не наши — Черных Чопперов. Сами они зовут себя Саранчой Апокалипсиса. Мы просто сотрудничаем. У нас общие цели. Но мы про них ничего не знаем.
Вот только саранчи нам здесь не хватало.
— Ладно... Черный Чоппер не долетел. Но ведь как-то вы оказались на поезде?
— Говорю же, не знаю! — Лицо его жалко сморщилось. — Я такого никогда не видел, только слышал от старших Драконов, что, мол, иногда свершается по Высшей Воле... Мы стояли вокруг вертолета, мозговали, как поступить, и вдруг открылся путь. Не знаю, как объяснить... Расстояние сжалось... будто кто-то схлопнул, как книжку. Или как гофрированную трубу — такую, от пылесоса. Два километра — как два шага. Шагнул — и сразу внутри ва гона. — Он задумался и повторил: — Не понимаю.
— Зачем же тогда понадобился Чоппер, если можно вот так, в два шага? — спросил я недоверчиво.
— Можно... но на всех Высшей Воли не хватает. За всеми не углядишь. А сейчас на нас обратили внимание. Точнее, на нашу цель.
— Цель — это я?
— Да... Вначале был просто поезд — его нужно было остановить и зачистить. Мы всегда так делаем. Мне даже показалось... показалось, что мы уже это делали однажды. Остановили... зачистили... ушли. А потом вдруг все изменилось. Мы стоим у вертолета, и вдруг нам изменили задачу и указали новую цель.
— Кто изменил и указал?
— Никто, — пожал он плечами. — Мы просто слышим это внутри себя. Все семеро одновременно.
— Внутренний голос?
— Нет, не голос... а может, и голос. — Селафиил наморщил лоб, с усилием подбирая нужное слово из своего скудного лексикона. — Ощущение.
— Очень конкретное ощущение, — сказал я с иронией. — Директивное. Богатое деталями.
— Я не лгу.
— И то верно, какой тебе резон врать, в твоем положении? Итак, что твое внутреннее ощущение повелело проделать с поездом и пассажирами?
— Поезд — остановить. Пассажиров — зачистить.
— Звезды на спинах, — подсказал я.
— А как же? — удивился алтарник. — Это обязательно. Потом — найти того, кто... кто... — Он весь скривился от напряжения и даже раздраженно щелкнул пальцами. — Ну, мешает, что ли...
— Я — мешаю?
— Да, мешаете.
— Чем же?
— Откуда мне знать!
— Хорошо — кому я мешаю?
— Как кому? Высшей Воле, конечно! Никто не имеет права ей противиться или противостоять.
— Не помню, чтобы я хоть как-то встревал в этот бардак! Ладно, Высшая Воля... хм... Вот вы меня нашли. Что дальше?
— Ничего. Правда, ничего. Просто увидеть и оставить в покое.
— А в сумке-то зачем было шариться? Тоже Высшая Воля повелела?
— Это первый Дракон так решил. Ну... мало ли что там... интересного.
— Разве вы не знали, что инициатива наказуема?
— А кто накажет-то? — искренне удивился он.
— Я накажу.
— Ну так то вы... — сказал он заискивающе.
