Дмитрий Билик - Оловянная корона (СИ)
Кристиан ожидал еще залпа, а может и не одного, но все затихло. Вернее, все также перекрикивались и гремели щитами солдаты, мелькали с разномастными знаменами лорды и рыцари, ржали и поднимались на дыбы, разгоряченные и молодые жеребцы, но армия короля Эдвара не нападала. Уж давно добрались до своих тайные убийцы, обнаруженные Романом Валерьевичем, просочились сквозь строй и скрылись среди тысячи закованных в железо воинов. Перестало маршировать само воинство, замерев шагах в четырехстах от самого пролеска, а лорд все продолжал идти. Он остановился на середине, ободряемый лишь ветром, трепавшим его волосы, и там остался стоять.
Ожидал сир Иллиан долго. Уж и Кристиан заволновался, заглянул в Грядущее, проверить, с опаской посмотрел на линию, еле заметную, почти невидимую, а потом вернулся к будущему, которое строил Роман Валерьевич — нет, вот он, сир Михаэль, или как называл его Веглас — Михаил Эммануливич.
Вернулся обратно, нос почесал — нет ли крови. Вроде нормально. Спутников всех своих осмотрел — напряжены, как пойманный воришка в ожидании справедливого суда — ну да это нормально. Так и должно быть. Повернул голову обратно к лорду, вместе со всеми принялся ждать.
Наконец зашевелилось темное тело железного дракона, и чрево чудовища извергло вперед крохотного человечка. Кристиан много раз видел в Грядущем пухлую фигуру знаменитого телепата, только там все же не настоящая жизнь — одни ломкие линии, да серые тени, «абрис», как объяснял учитель, а теперь заволновался. Конечно, с такого расстояния не разглядишь толком ничего, но Дамн следил за каждым движением Михаила Эммануиловича.
Телепат неуверенно помялся на одном месте, внимательно глядя на сира Иллиана — прощупывает, почему-то сразу понял Кристиан. Роман Валерьевич много рассказывал ему о мозголазах, поэтому, если бы Дамн даже не видел поединок в Грядущем, то все равно знал, как тот должен начаться.
Михаэль попробовал проникнуть в голову лорда, но неожиданно для себя получил отпор. Теперь он растерян и удивлен. Михаэль знал всех телепатов и людей, способных сопротивляться телепатии в Кантии, и его светлости в этих списках не было. Но позади пожилого мозголаза, король с войском. Они не смогут дать ему отступить, подумать, осмыслить все.
Кристиан был прав. Михаэль, немного помедлив, направился к сиру Иллиану. Учитель говорил, что, чем ближе «телепат к объекту своего воздействия, тем лучше эффект самого воздействия». То есть, чем ближе к человеку, тем легче залезть в голову. Жуть, конечно, но за последние недели Кристиан чего только не видел.
Шел Михаэль долго, своей косолапой трусливой походкой, то и дело почти останавливаясь и пытаясь пробить защиту сира Иллиана. После многочисленных неудач он вновь продолжал свое шествие, с каждым шагом становясь все ближе к лорду. Не дойдя шагов тридцати, Михаэль вдруг коротко вскрикнул и повалился набок. Он не сводил глаз с его светлости, хотя всем своим существом пытался теперь отползти назад, подальше от противника.
Кристиан заметил, как задрожал всем телом телепат, затряслись руки, зачастил ногами, пытаясь оттолкнуться подальше, только все не получалось. А сир Иллиан стоял и смотрел, ни разу не шолохнувшись, не двинувшись, не обозначив своего участия. Поединок начался и кончился почти сразу, битва двух сильнейших телепатов в Кантии длилась не больше минуты. Дамн разочарованно выдохнул, даже смотря в Грядущее, все выглядело эффектнее. В Грядущем нет самого понятия времени, поэтому линии и тени, сходившиеся и расходившиеся десятки, раз показались интереснее и красивее, чем обратились в жизни. Ну что, теперь вперед?
Учитель хоть не был телепатом, словно мысли его прочитал. Не сказал никому ни слова, просто вышел из пролеска и пошел к двум фигурам посреди огромного серого океана растерянных воинов Эдвара Энта. Кристиан последовал по стопам Вегласа, стараясь не выказывать страха, но одновременно не смотря на армию короля. И так внутри все сжалось. Сначала Руслан, потом Иван, а следом и остальные кинетики с леди Хелен выбрались наружу, теперь не таясь и не прячась от сокрушенного телепата. Небольшой отряд пошел к месту битвы, еще не зная, что последняя точка не поставлена.
Вблизи Михаэль оказался отврательным обрюзгшим мужчиной преклонных лет. Нет, не сказать, чтобы он был старым, но Кристиан не увидел в нем той жизни, которую мог различить в затюканном налогами рыбаке на побережье Ситерона, в грязном оборванном виноделе из Гонобора, толстом и опрятном мастеровом из столицы или пьяном крестьянине с Рюгена, самом восточном из всех поселений королевства. Перед Дамном сидел живой мертвец. Да, он еще хотел дышать, вздымая свою дряблую грудь, или есть вкусные кушанья, но душой Михаэль давно умер. И единственный, кто только и заметил это — Кристиан.
— Я знал, что тут не обошлось без чьего-то вмешательства, — на мгновение блеснули и тут же погасли глаза телепата, увидев Романа Валерьевича. — Чувствовал, что мне противостоит не тупой и честный до мозга костей Руслан.
Кристиан слышал, как подошедший сзади и слышавший все Мёнемейстер скрипнул зубами, но сдержался. Учитель же наоборот, приблизился почти вплотную к лежавшему телепату, потому что знал то, чего не знали и не видели другие.
— Каждому воздается по его деяниям, — негромко сказал Веглас.
— Ой, Валерьич, давай без этой лабуды. Вешайте лапшу за бесплатно кому-то другому. Каждый из нас преследует свои интересы.
— Значит, мои интересы в том, чтобы погибло как можно меньше людей.
— Роман Валерьич, вы об ком говорите? Об этих?
Михаэль махнул рукой назад в сторону королевской армии, безмолвно наблюдавшей за странным разговором. Телепат уже совсем осмелел: его перестала бить мелкая дрожь, сам он приподнялся на локтях — вроде и не уползал совсем недавно от сира Иллиана, а попросту прилег отдохнуть, маска страха на лице если не пропала, то разгладилась, спрятав все эмоции в крошечных морщинках. Но Кристиан видел, как пальцы Михаэля несколько раз нервно, точно не подвластные ему случайно коснулись рукояти меча, покоившегося в ножнах сбоку. Каждый раз телепат словно сам пугался своих действий и судорожно отдергивал руку.
— Это не люди. Дикари, неандертальцы при появившихся кроманьонцах. Неужели таки вы не понимаете? Их жизнь ничего не стоит. Они умрут и пф… Ничего не изменится, ни-че-го.
— В вашей жизни, Михаил Эммануилович, возможно и ничего, но вы не можете решать за всех.
— Как меня раздражают такие мелкие людишки, как вы. Таки о чем вы можете мыслить? О глупом пацифизме, когда к вам в дом приходят вооруженный враг? Вы не способны глобально мыслить, решать серьезные вопросы, действовать. Все, что вам подвластно, лишь глупая и пустая софистика. Разве я не прав?
