Барри Хьюарт - История Камня
Мастер, О Мастер, охоту начнем!
Два олененка, и самка с самцом!
Эхо металось между стенами и колебалось в бесконечных боковых проходах. Кто-то приближался. Маленькая изящная фигурка, одетая в разноцветное платье, встала на каменную полку, находившуюся у нас над головой. Я забыл вздохнуть, когда она откинула капюшон и вышла вперед настолько далеко, что мы увидели ее волосы. Волосы цвета огня. Я услышал мелодичный смех и чистый девичий голосок.
— Я надеюсь, что никого не напугала. Кто вы?
Глаза Мастера Ли превратились в щелочки, и я даже спросил себя, а может ли он вообще что-то видеть, холодный голос насмешливо ответил.
— Путешественники. А ты кто?
Девочка робко одернула платье. — Мой друг называет меня Девочка Огонек, — сказала она. — Вы его видели?
— Возможно, — сказал Мастер Ли. — Твой друг, не тот ли это счастливый парень, который пляшет с монахами, одетыми как ты?
— Да. Он мой друг, временно, пока не придет мой настоящий друг, которого я не видела очень давно, — в чистом голоске прозвучала растерянность. — Он обещал, что вернется. Я точно знаю, что он обещал, но никак не могу вспомнить, когда.
Мастер Ли тяжело вздохнул, и потянулся за фляжкой с вином.
— И, конечно, его зовут Волк.
— Да, — счастливо крикнула девочка. — Вы видели его? Я жду, и жду, и жду, я знаю, что мы должны сделать что-то важное, но в голове туман и я никак не могу вспомнить, что.
У нее был самый замечательный юный голос, который я когда-либо слышал, но в нем прозвучала очень странная, дисгармонирующая нота. Как если бы она говорила не ртом и ее голос доносился со стороны.
Мастер Ли сделал хороший глоток из фляжки, но, казалось, без всякого удовольствия. — У нас тоже есть друг, — сказал он. — У него замечательные волосы, которые торчат во все стороны, а на носу чернильные пятна. Быть может он пошел вместе с твоим другим другом, тем который с монахами.
— Да, я видела его. — Она неуверенно махнула рукой за спину. — Вон там. Может быть он болен, потому что они принесли его.
— Тогда нам лучше пойти и дать ему лекарство, — решительно сказал Мастер Ли. — А эти монахи, они случаем не называют твоего Друга Повелителем Смеха?
— Да, но мне не нравится, как он смеется, — со вздохом сказала она. — Он него так плохо пахнет, но когда я проснулась, я была совершенно одна, долго-долго, и очень обрадовалась, когда нашла его.
— То есть когда ты сумела открыть дверь в могилу, — сказал Мастер Ли, констатируя факт. — И он же был в гробу, когда ты нашла его, не так ли?
Она опять стала нервно теребить складки платья и долгое время молчала.
— Да, — прошептала она. — Но на самом деле он так и не проснулся, и мне потребовалось много времени, чтобы разбудить его.
— А, при помощи того камня из святилища?
— Да, но и тогда с ним было не очень-то весело, — жалобно сказала девочка. — Он так плохо играл и вообще становился таким отвратительным, пока я не просила камень спеть и успокоить его, а когда я попросила его найти еще друзей, он прошел с этими монахами, но и с ними веселее не стало.
— А ты ничего не забыла? — заискивающим голосом спросил Мастер Ли. — Ведь у тебя было еще два друга, помнишь? Два человека, которые приходили снаружи? Они носили тебя по ступенькам, чтобы ты могла скользить, а потом ты еще стреляла из лука, и опять скользила, и однажды обнаружила, как входить в могилу.
— Да, — прошептала она и еще более нервно поправила платье.
— И этот твой другой друг, который был в гробу, помнишь? — ласково сказал Мастер Ли. — Тебе потребовались взрослые мужчины, чтобы поднять крышку, верно? Но ты уже обнаружила железную пластину перед столом, а мужчины встали на нее и потребовали, чтобы ты заплатила им. Я думаю, что у тебя было тяжело на душе, когда ты потянула рычаг.
В прекрасном голоске зазвенели слезы, жемчужины медленно тонули в нектаре.
— Я не хотела, но они бы рассказали всем о комнате с золотом и нефритовом платье, а я знала, что должна сохранить тайну. Я не помню почему, но точно знала, что это важно, и однажды придет Волк и расскажет мне, почему.
— Да, секреты трудно хранить, — сочувственно сказал Мастер Ли. — По ночам ты выходила во внешний мир, подслушивала у окон и слышала много всего, и однажды ночью ты вернулась в пещеру и сказала твоему другу, тому, который плохо пахнет, что у монаха в монастыре есть манускрипт, написанный каким-то Сыма Цянем, а твой друг сказал, что Сыма Цянь нашел вход в подземелье. Да?
— Да, — прошептала она.
— А потом ты подслушивала у другого окна и узнала, что монах сделал копию, и сказала своему плохо пахнувшему другу, чтобы он разобрался и с этой копией, тоже.
— Да, — опять прошептала она. — И ты тоже был там! Ты и твой друг с волосами и чернильными пятами. — Она вскинула голову и засмеялась, как будто зазвенело жемчужное ожерелье. — У твоего друга действительно очень смешные волосы. Ты хочешь посмотреть, куда они принесли его?
Мастер Ли глотнул еще вина и убрал фляжку. — Прекрасная мысль, — холодно сказал он. — Веди нас, Девочка Огонек.
Моя голова болела, слова, как стремительные озорные ящерицы, выскальзывали из трещин в твердом гранитном мозгу, останавливались, замирали без движения и медленно ползли, рождая понимание: "…сказала твоему другу, тому, который плохо пахнет, что у монаха в монастыре есть манускрипт, написанный каким-то Сыма Цянем, а твой друг сказал…". И девочка сказала «да», а этот плохо пахнувший друг спланировал убийство и ограбление, но как мог Смеющийся Принц спланировать хоть что-нибудь? Он почти ничего не соображал! Зато я внезапно сообразил, что Мастер Ли заставил девочку признаться: в убийстве обеих монахов виноваты только Смеющийся Принц и она сама. К тому же, она убила еще и двух садовников.
Но соображает ли она, что делает? Она держалась от нас подальше, пока мы взбирались на каменные полки, потом, похожая на молодую пугливую козочку, умчалась за поворот, в один из боковых туннелей. Ее замечательный голос донесся из темноты, она пела:
Пусть мальчик погиб, но дело живет;
Душа возродится, время придет.
Девочка, пей, тяжек прошлого гнет,
Но поцелуй тебя к жизни вернет.
Мастер Ли заворчал и указал пальцем вниз, и я увидел, почему он идет за девочкой, куда бы он не вела. Еще одна алая ленточка лежала на полу туннеля. Быть может она и сумасшедшая, но вела нас в правильном направлении.
Лицо дорогое омоет слеза,
Девочка встанет, откроет глаза.
