Дмитрий Гришанин - Тайна Серебряного храма
Глава 21. Первое задание паладина
После полудня, когда оба тяжело раненных гнома очнулись от глубокого оздоровительного сна, вызванного целительными зельями повелителя волков, Кагнерик объявил гостеприимным хозяевам о своём намерении немедленно покинуть Серебряный Храм Паладинов. Уговаривать гостей задержаться и погостить ещё чуток было не в обычае суровых мастеров-паладинов. И после прощального ужина шестёрка гномов покинула легендарный Серебряный Храм. Тем же вечером тихо и буднично спокойно состоялось захоронение павшего в бою с демоном наставника Атена – мастера Креза Жёлтого Журавля. Паладины собственноручно установили в дальнем конце склепа очередной саркофаг, для этого им пришлось срыть часть земляной стены в торце. Добытая при этом земля вопреки обыкновению не выносилась из склепа наружу в имеющиеся для этой цели отвалы за стенами Храма, а сбрасывалась в тайный лаз под плитой, засыпая выход в опасные коридоры. В итоге пробуренный скелетами подземный ход оказался по новой завален землей и хорошенько сверху утрамбован, а на вбитую на место гранитную плиту было наложено мощное сторожевое заклинание. Мёртвого паладина в боевом доспехе укутали золотым плащом и уложили в саркофаг. В его сложенные на груди руки вложили длинный двуручный меч. И сверху прикрыли упокоенного товарища массивной гранитной плитой. Вот и всё. Никаких проникновенных речей над телом погибшего соратника, клятвенных обещаний мщения и заверений в вечной памяти. Храмовый паладин умер и обрёл заслуженный покой, товарищи позаботились обустроить его саркофаг в склепе – и этого было более чем достаточно. Простившись с павшим воином, они молча покинули склеп.
– И как же теперь? В Серебряном Храме отныне будет шесть наставников-паладинов? – спросил Атен мастера Фижина Серого Оленя, вместе с которым поднялся из склепа во внутренний двор Храма Паладинов.
– Ну что ты, нет, конечно, – рассмеялся паладин. – На место погибшего Креза скоро прибудет в наш Храм новый наставник. Самый достойный паладин уже получил приказ немедленно явиться в Серебряный Храм, скоро он будет здесь.
– Когда же вы успели? Наставник только вчера умер, – изумился Атен.
– Это сделали не мы, – покачал головой Фижин Серый Олень.
– А кто же тогда? – Сам Храм… Да, да, ты не ослышался. Серебряный Храм Паладинов самостоятельно выбирает достойных наставников из числа своих воспитанников. В своё время им был призван на службу я. Кто знает, быть может, однажды подобной чести удостоишься и ты… Так что не переживай, дружище Атен, твоё посвящение состоится по всем правилам – коллективным решением семерых храмовых паладинов. Правда, присутствие одного будет, вероятно, лишь формальным, но его имя, можешь не сомневаться, будет вписано в дарованную тебе грамоту.
– Моё посвящение? Вы так говорите, будто это уже решённое дело, – затаив дыхание, пробормотал претендент. – А ведь я ещё не прошёл финальное испытание поединком с мастером-наставником. Бурные события предыдущей ночи оттянули его. И только завтра…
– Вообще-то это должно было стать для тебя сюрпризом, – перебил молодого собеседника паладин, – но раз уж я оговорился… В общем, расслабься, Атен. Завтра ни с кем из нас тебе биться не придётся. А если бы и пришлось, я не сомневаюсь, ты бы достойно справился с этим заданием. Ведь ты уже практически паладин. Твой бой с демонами плечом к плечу с наставником зачтён как итоговое испытание. Завтра ты пройдёшь торжественное посвящение и станешь паладином. Так-то, брат… Ну, ты рад?
– Не то слово. Я просто счастлив!
– Вот и славно. Тогда отправляйся в свою комнату и хорошенько выспись. Тебе это необходимо. А то на тебе после предыдущей суматошной и бессонной ночи лица нет. Атен всё сделал как было сказано мудрым наставником. Укладываясь в постель, он пребывал в уверенности, что радостное возбуждение, охватившее его после беседы с мастером Фижином Серым Оленем, не позволит ему этой ночью забыться сном. Но стоило принять горизонтальное положение и расслабиться, как на него буквально лавиной накатила вся накопившаяся за сутки усталость, под прессом которой он даже не заметил, как закрыл глаза и провалился в омут глубокого беспробудного сна.
Ровно в десять часов утра следующего дня шестеро храмовых паладинов и претендент собрались в Церемониальном Зале Серебряного Храма, отпираемом очень редко и лишь в самых торжественных случаях. Церемониальный Зал был вторым по величине помещением Серебряного Храма, своими впечатляющими размерами он лишь немного не дотягивал до Зала Боевых Трофеев. В его стенах не было окон. И он освещался огромной масляной лампой с двумя десятками горящих фитилей, подвешенной под потолком. Всё – и пол, и стены, и потолок – здесь было выложено мозаикой в виде десятков отдельных картин, изображающих разнообразные подвиги выходцев из легендарного Храма Паладинов. Древнее предание гласило, что в первые годы сотворения Серебряного Храма Паладинов его Церемониальный Зал был девственно бел. Но по мере завоевания выходящими из стен Храма паладинами всемирной известности белизна Церемониального Зала начала сама собой покрываться мозаичными картинками, как отблесками славы некогда воспитанных здесь великих героев. Ещё одной достопримечательностью Церемониального Зала был небольшой фонтан в его центре, являющий собой статую странной безликой и бесполой человеческой фигуры в длинном, до пят, плаще, стоящей на краю небольшого овального бассейна. Из вскинутых перед грудью рук статуи рассыпчатым веером били струи воды и с приятным уху шумом мягко падали на чуть покрытое водой дно бассейна. Обряд посвящения Атена в паладины, по сути, начался с пересечения претендентом порога Церемониального Зала. Перво-наперво мастера-паладины велели Атену раздеться, обнажённым войти в фонтан и встать под пенящиеся струи воды, вырывающиеся из рук странной статуи. Мёрзнуть под ледяными струями фонтана пришлось добрые четверть часа. Атен продрог до костей. Весь синий от холода, он дрожал как осиновый лист, когда наконец начало свершаться священное таинство, ради которого и затевалась вся эта экзекуция. Обожжённая ледяной водой кожа на теле, казалось бы, напрочь утратила чувствительность, и всё же он очень даже хорошо почувствовал, когда на неё вместо воды обрушилось ослепительно белое волшебное пламя. Огненная вспышка целиком окутала его тело, но не коснулась головы. Со стороны это выглядело так, будто Атен облачился в сплошной сияющий огненный доспех. Претендент почувствовал, как вместе с болью ожогов в его тело из странного белого огня вливается исполинская титаническая мощь. В одно мгновение очистительный огонь сжёг все былые страхи и опасения, что он что-то сделает не так, оступится во время боя и не успеет достаточно проворно отбить стремительный выпад противника, отныне он был абсолютно уверен в своих силах и был готов принять вызов хоть от самого падшего ангела. Наслаждаться дарованной волшебным огнём всесильностью довелось Атену, увы, недолго. Боль от заживо обгорающей кожи неумолимо нарастала, в ноздри ударил резкий запах палёной плоти. И через пару секунд исторгаемый руками статуи жидкий огонь вновь обернулся безобидными струями ледяного душа. Вода мигом залила огонь, и ещё примерно через полминуты последовало долгожданное распоряжение храмовых паладинов: покинуть фонтан. Атен с облегчением выскочил из опостылевших струй и тут же, не в силах сдерживаться, застонал от боли. Скосив глаза вниз, он увидел, что всё тело после прямого контакта с огнём превратилось в один сплошной багровый, ожог и теперь каждое его движение сопровождалось оглушительной болью. К нему тут же устремились мастера-паладины. Не боясь замочить ног, они друг за дружкой попрыгали в чашу фонтана и, оттащив мычащего от боли Атена подальше от ледяных брызг, в двенадцать рук стали энергично втирать в его тело какую-то прозрачную мазь. Эта целебная притирка быстро убрала волдыри и покраснение, возвратила коже естественный цвет и притупила боль ожога. Совместными усилиями мастера-наставники за считанные секунды избавили Атена от болезненных ощущений. Когда они закончили втирать мазь и расступились, молодой человек вновь осмотрел своё тело. Как и ожидал, он увидел кожу, изрытую ожоговыми шрамами, но не безобразными, а принявшими форму хорошо знакомого ему крылатого змея. Теперь все его тело от шеи до пят было покрыто роскошным узором в виде десятков, а то и сотен крылатых змеев разнообразных размеров, застывших в полёте в самых причудливых позах.
