Людмила Гетманчук - Мир не без добрых драконов
Утро началось с нервотрепки: Соль не хотела надевать новое пальто - а на улице ударил мороз и выпал первый снег, и незнакомая с холодами девочка рисковала остаться дома до весны, о чем я ее и предупредил. Но когда Рон рассказал о том, какие снежные баталии он устраивал в детстве с друзьями, у нее пропали все сомнения в том, что без свежего воздуха и теплой одежды не обойтись. Орли молчал, но его глаза уже загорелись предвкушением битвы. Гард снисходительно, с высоты своих лет, усмехнулся, рассеяно попрощался и вышел. Не нравится мне его молчание, парень о чем-то думает в последнее время, как бы не влип в очередную историю, которых за эти пару месяцев было уже несколько. Но поцелуй жены смыл неприятные мысли, и я с легким сердцем отправился порталом в свой кабинет.
Первый урок я вел у первокурсников, и мои попытки донести до их сознания, что для боевого мага правильно построить защитный щит иногда важнее умения швыряться огнем, были прерваны стуком в дверь. Улыбчивый секретарь ректора сообщил, что Юлий хочет меня видеть и, желательно, немедленно.
Шагая следом за секретарем, я придумал тысячу и одно наказание для Гарда, в полной уверенности, что меня вызвали из-за его шалостей, но все оказалось не так.
- Прошу! Господин ректор вас ждет.
Я вошел в распахнутую предупредительным секретарем дверь в кабинет Юлия.
- Доброе утро, Ри. Проходи, присаживайся. Нарим, завари нам кофе, будь так любезен.
- Здравствуй. Ну, что еще мой сынуля натворил?
С легкой руки Соль вся троица теперь называет меня папой. Рон ржет, и их поддерживает. Одна Линн восприняла спокойно обращение "мама", и паршивец Рон этим пользуется и тоже ее так называет.
- Ты имеешь в виду Гарда? Он пока мне не попадался. Тут другое дело. Ты когда последний раз был в столовой?
Я задумался. Вчера не был точно, до этого... неделю, как минимум. Нет никакого желания есть то, чем кормят в столовой, когда дома ждет изысканный ужин, приготовленный руками любимой.
- Дней десять. А что случилось?
- Главный повар ушел на заслуженный отдых, и уже второй день там творится нечто невообразимое....
- Можешь не продолжать - я уже все понял. Через час я дам тебе ответ: захочет Линн этим заниматься - я препятствовать не стану.
Конечно же, Линн согласилась. Сидеть дома с ее общительным характером - смерти подобно, и я это прекрасно знал.
- А-а-а-а! Я больше не могу!
- Нет, ты это съешь!
- Пощадите! Спасите!! Буль! Нет! Буль-буль! А-а-а!
Столовая сегодня пустовала - едва уловив противный запах тухлого непонятно чего, студенты разворачивались и покидали помещение, предпочитая быть голодными, но живыми, а не сытыми, но мертвыми. Остались только или самые стойкие, или самые бедные - те, у кого просто не было другого выхода.
Нам, преподавателям, тоже деваться некуда. Негласный закон Академии звучит так: все равны, и единственной поблажкой нам, учителям, был отдельный стол. Но тут я еще могу поспорить, кому поблажка! Вряд ли у бедного студента улучшится аппетит, если с ним за одним столом будет сидеть преподаватель, которому завтра принимать у него экзамен. Так что мы все, числом двенадцать, во главе с ректором, моим старым другом Юлием, грустили над тарелками, в которых плескалась бурда под названием: тушеная капуста с сосисками. Я даже не стал делать вид, что ем - это не может быть съедобно. Оглядевшись вокруг, заметил подобную реакцию и у остальных. Уже собирался встать и вылить месиво в чан для объедков, когда из кухни раздался душераздирающий крик:
- А-а-ы-ы! Больно! Пустите меня!
- Ты для кого это приготовил? Для свиней? Ты считаешь, что эту бурду можно есть? Вот и ешь! - звонкий голос Розалинды пронесся через полупустой зал и заставил студентов замереть и прислушаться.
- Я больше не могу! Это уже третья тарелка! Помилуйте, госпожа главный повар!
В мертвой тишине раздался металлический клац, и визг несчастного перешел в хрип.
- Зарезали... - шепнул кто-то, и тишина стала просто оглушающей. Ректор напрягся, но я положил ему руку на плечо и подмигнул, ожидая дальнейших действий моей драгоценной супруги. И она не обманула: раздались быстрые шаги, дверь в кухню распахнулась, с грохотом впечатываясь в стену. Вздрогнув, все посмотрели туда, где в облаке осыпавшейся после удара штукатурки появилась Розалинда, держа за ухо невысокого толстенького человека. Того самого, который еще вчера считался поваром, и с гордым видом выдавал еду. С головы до ног он был залит капустой - такой же, как и в наших тарелках. Источая невыносимый запах, он, ведомый твердой рукой Линн, успел сделать два шага до того, как она его отпустила и, двумя руками приподняв подол платья, врезала по его заду ногой в остроносой туфельке. Толстяк растянулся на полу, разбрызгивая капусту во все стороны, и проехался по липкому полу к нашему столу.
Юлий вскочил, придерживая мантию, когда несчастная жертва столовских интриг попыталась встать, цепляясь за его стул. Ректор отошел на шаг в сторону, щелкнул пальцами и капуста испарилась не только с головы сидящего на полу неудачника, но и из всех тарелок. Вместе с ней пропал ужасный запах, и все вздохнули с облегчением.
- Вот ваш бывший повар! Я его увольняю! - Линн дважды ударила ладонью об ладонь, оттряхивая пыль с рук, и посмотрела на столпившихся вокруг нашего стола студентов. - А вы чего вылупились? Добавки хотите?
Развернувшись на месте, она строевым шагом промаршировала обратно на кухню. Поварята брызнули врассыпную с ее пути. Двери хлопнули еще раз, задребезжали и... сорвались с петель, поставив последнюю точку.
В зале раздались сначала несмелые смешки, но постепенно набирая силу, они переросли в хохот, от которого зашаталась люстра под потолком.
На смех в окне раздачи появилось веселое лицо Линн:
- Эй, в кого капуста не влезла - подходите по одному, я сосиски сварила!
Возле стойки мгновенно выросла очередь. Студенты, толкая и отпихивая друг друга, рвались к месту кормления.
- Что она делает, что она делает! Месячный запас скормить этим оглоедам за один раз! Я не могу на это смотреть - мое сердце обливается кровью! - скулил бывший повар, сидя на полу.
- А тебе и не придется! Вон отсюда! И чтоб ноги твоей здесь больше не было! - разъярился ректор, с презрением глядя на него. - Мясо ему жалко! А детей нет, не жалко? Ублюдок! Пошел вон!
Догадавшись, что сейчас его будут бить, толстяк стрелой вылетел из столовой под улюлюканье студентов.
- Юлий, успокойся. - Я положил ему руку на плечо и слегка сжал. - Линн тут быстро наведет порядок.
