Мария Быкова - Первый шаг
Все, что я помнила про битву на Вересковой Пустоши, — это то, что она была. Подробности, скатанные у соседа, остались на листочке с ответами, а тот в свою очередь сейчас находился где-то под обломками учительского стола. Беллатрикс… кажется, Беллатрикс Великолепная… хотя, может быть, Великолепной звали какую-то Лариссу…
Наверное, окажись на моем месте та же Полин, она обязательно пустила бы в ход какой-нибудь чисто женский приемчик. Ну там глазками стрельнуть, ресницами взмахнуть… подмигнуть, в конце концов!..
Вот только я совершенно не вписывалась в классификацию «ужас какая дура — прелесть какая дурочка». И Эгмонт знал это не хуже моего. А глазами стрелять… обойдется, оба еще нужны мне самой.
— Я не знаю этого, — сказала я, глядя на заснеженные верхушки елок.
Все разом сделалось далеким и совершенно неинтересным. Ну выкинут меня из Академии… какая мне, собственно, разница? После такого позора — никакой.
— За что же вы так не любите историю отечественной магии? — задумчиво полюбопытствовал Эгмонт.
Я не ответила, продолжая рассматривать елки.
— Ну что же… — Краем глаза я увидела, как он выставляет что-то в моем пергаменте. — Довольно странная неприязнь к истории — особенно учитывая вашу, студентка Ясица, склонность в эту самую историю попадать… Можете идти.
Я не глядя поймала пергамент, зажала его в кулаке и, забыв попрощаться, направилась к двери. Студенты — я не видела этого, но знала наверняка — с любопытным злорадством смотрели мне вслед.
И правильно делали. Василиск — что василиск!.. Неужели я настолько плохо училась эти полгода, что не смогла вообще практически ничего? Зачем я вообще попала на этот мрысов факультет? Сидела бы сейчас на алхимическом, варила зелья, нашептывала над котлом…
Одна радость — вещей собирать почти не надо. За почти что полным отсутствием таковых…
Я шмыгнула носом, злясь на себя за это проявление слабости. Поторопиться бы… а то Полин припрется со своей алхимии, смеяться, конечно, не посмеет, но уж точно порадуется про себя. Конечно, назавтра об этом все одно узнает вся Академия… но уж сегодня обойдемся без развлечений!
Если не считать того цирка, который устроил в кабинете Эгмонт…
Волна бешенства накрыла меня с головой. Ему что, повеселиться захотелось? Или доказать, что он здесь самый крутой? Нашел на ком!.. А я-то думала, он еще ничего, даже, может быть, лучше Хельги…
Я не знаю, почему тогда не вернулась назад и не устроила грандиозного скандала, который, как мне кажется, еще долго помнила бы вся Академия. Наверное, мое тело оказалось куда умнее мозгов и не захотело возвращаться туда, где ему однажды уже прилетело.
Никогда еще дорога из кабинета до комнаты не казалась мне такой долгой. Я шла, тихо сопя себе под нос… на счастье, по дороге мне не встретилось ни одного адепта и дело обошлось. Поворот, еще один… в конце коридора я увидела знакомую дверь, и сердце ударилось о ребра — все-таки я уже успела привыкнуть к Академии…
Я с огромным удовольствием распахнула дверь пинком. Эгмонт говорил, боевому магу не должно выказывать свои эмоции… вот пусть и не выказывает, теперь он мне не учитель! А я больше не боевой маг…
Свиток полетел на стол, я нагнулась было к сумке, но неожиданно для себя самой плюхнулась на кровать. Спрятала лицо в ладонях; глаза мои, впрочем, оставались совершенно сухими.
Все. Накрылась мечта. Как и полагается мечтам — медным тазом.
Простучали каблуки, скрипнула дверь, и в комнату, сверкая глазами, влетела Полин. Волосы у нее были чуть обгоревшими, а на носу красовалось пятно ярко-зеленого цвета, но в целом вид был возбужденный и счастливый.
— Все! — возвестила она, прямо в сапогах заваливаясь на свою кровать. — Празднуем Новый год! Эльвира сказала, у меня классно получилось!
— Пятерка? — безразлично спросила я, чтобы хоть что-нибудь спросить.
Полин довольно кивнула.
— А у тебя что? — спохватилась она, вбуравливаясь в мое лицо глазами словно гном сверлом в скальную породу.
Я потянулась было за свитком, но Полин успела раньше. Мои пальцы сжались на пустоте; девица развернула свиток, наскоро пробежала его взглядом и тихо охнула.
— Ничего себе… — выдохнула она, поднимая на меня малость ошалевшие глаза.
— Довольна? — Я выхватила свиток у нее из рук.
Интересно, что там, полюбопытствовала та часть меня, которая еще умела это делать. Понятно, что ничего хорошего… ну а все-таки?
Я неохотно присмотрелась к черным расплывчатым строчкам. Где же оно здесь… Алхимия, бестиология, некромантия… две пятерки, одна четверка, да и то поставленная из человеколюбия…
Боевая магия.
Сердце прыгнуло еще раз, а потом попросту остановилось.
Потому что против квадратика, предназначенного для последнего экзамена, четким Эгмонтовым почерком было написано всего лишь одно слово.
Отлично.
И подпись.
— Мрыс эт веллер келленгарм! — простонала я, без сил падая на кровать.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
Программу-минимум — проучиться хотя бы полгода — я выполнила с неожиданным успехом. Экзамены были позади, на ближайшие полгода о них можно было накрепко позабыть, а в доступном будущем маячили исключительно приятные события. Этой ночью будет новогодний бал; Полин прожужжала мне все уши, рассказывая, как там здорово, весело и празднично. С завтрашнего дня начинались каникулы — на таковых, правда, мне еще предстояло выполнять домашние задания, но об этом я постаралась временно забыть. Главное, что экзамены уже позади…
Я валялась на кровати, подложив руки за голову, и наблюдала за тем, как Полин готовится к Настоящему Новогоднему Балу. Вообще-то алхимичка утверждала, что не раз танцевала на приемах, в том числе даже и в царском дворце, куда проникла благодаря сугубой древности рода и авторитету своей тетки. Не знаю, что там насчет тетки, но древность рода стояла под изрядным вопросом, да и описания, представленные алхимичкой, подозрительно походили на так называемые бальные сцены, имеющие место быть в любом уважающем себя любовном романе. Мою подозрительность усиливало еще и то, что порой, забываясь, Полин начинала говорить о себе в третьем лице.
За окном смеркалось. Три часа назад Полин с триумфом вытащила из-под кровати тяжеленный фолиант, для какой-то надобности окованный железом. Разложив его на столе, алхимичка замелькала страницами. Оттуда немедленно потянул тонкий розоватый туман, элегантными извивами распространявшийся по комнате. От тумана пахло розами, сиренью и романтическими грезами. На мою половину он даже не совался, — наверное, его отпугнул ревнивый «Справочник боевого мага», возмущенно захлопавший обложкой на манер звериных челюстей. У Полин таких книг не имелось, и она только досадливо отмахивалась, когда туман подползал особенно близко.
