Анастасия Левковская - Три желания для художника
– Какой ты неаккуратный, – хихикнула я, опираясь ладонями позади себя, и лукаво сощурилась. – Мне казалось, что в мастерской ты поддерживаешь идеальный порядок.
– Поддерживал, угу, – ухмыльнулся он, нависая надо мной. – Но желание увидеть тебя именно здесь и именно так оказалось сильнее.
– Мм, – я обняла его за шею и притянула к себе, – ты говоришь настолько возбуждающие вещи, что я…
Резкая трель дверного звонка заставила меня вздрогнуть и замолчать.
– Кого там… – зло рыкнул Леонард, а затем выдохнул. – И шайтан с ними. Я никого не жду, пусть убираются.
– Какое отличное решение, – хихикнула я. – Мне определенно нравится.
Лео потянулся ко мне, чтобы поцеловать, но в дверь опять позвонили.
– Да что же это! – рявкнул он, выпрямляясь. – Сейчас я…
– Забудь. – Я прижалась к нему, не отпуская. – Позвонят и перестанут. Нет никого, все свободны.
– Да, – сразу расслабился художник и крепко обнял меня. – Кто бы там ни был, я никого сегодня видеть не хочу. Кроме тебя.
Он мягко коснулся моих губ и…
В этот раз в дверь постучали. Громко, настойчиво. В дверь мастерской.
– Какого?!. – полуизумленно-полурассерженно воскликнули мы хором.
– Я знаю, что вы там, – раздался вдруг невозмутимый голос. – Открывайте.
Более того – очень знакомый мне голос.
Я нервно икнула и панически оглядела мастерскую. Увидев свой сарафан, я рванулась из рук Лео прочь.
Срочно одеться!
– Шая? – подозрительно посмотрел на меня он.
– Это Рихтер, – отрывисто сказала я, торопливо напяливая на себя одежку. – Я не знаю, что он здесь забыл, но сомнений нет – это мой старший братец.
– Твою налево… – перекосило Леонарда, и он бросился надевать рубашку.
Увы, даже по нам одетым было вполне понятно, что мы тут отнюдь не обсуждением модных тенденций в живописи занимались. Растрепанные, с лихорадочно блестящими глазами, припухшими губами… я еще Лео умудрилась засос на шее на самом видном месте поставить. Хм, надеюсь, на мне меток нет?
– Ну что, я отпираю? – неуверенно спросил мой взъерошенный художник.
– Ага…
Не успел он распахнуть дверь, как в мастерской буквально материализовался идеальный в своем ледяном великолепии Рихтер Дерхивари.
Из всей семьи он был больше всех похож на отца. Разве что фигурой отличался – худощавый подтянутый Рихтер рядом с массивным широкоплечим папой просто терялся. В остальном – один в один. И мягкий баритон, в моменты гнева превращающийся в раскатистый бас. И прямые серебристые волосы без единой темной пряди. И пронзительные, холодные, словно два куска льда, глаза. И бледные, почти белые губы, сжатые в тонкую полоску.
А вот характером Рихтер папулю перещеголял. Если и был в нашей семье истинный ледяной в полном смысле этого слова, так это мой самый старший брат. А уж чистюля какой!.. Как всегда в белоснежном костюме, на котором ни пятнышка. И как у него так получается? Особенно учитывая его работу…
Брат внимательно оглядел мастерскую, проигнорировав обалдевшего от такого бесцеремонного вторжения Лео, и пристально вгляделся в картину на стене.
Я ощутила, как заливаюсь краской. Меня переполнило желание провалиться под землю, только бы не выслушивать нравоучения от родственничка…
– Хм, – многозначительно произнес Рихтер, не отрывая глаз от полотна. – Не шедевр, но очень к нему близко. Хотя, конечно, для выставки не подойдет, скорее для частной коллекции. А лучше – в спальне висеть. Причем Шаиры. Сколько стоит? – Он вопросительно посмотрел на художника.
– Не продается, – едва сумел выдавить из себя тот, совершенно сбитый с толку.
А я… расслабилась. Рихтер не дурак, совсем не дурак. Не понять, что здесь происходит, он не мог. А раз ведет себя вот так и не стал с порога бить Лео морду… Значит, можно даже сказать, что я получила благословение на отношения.
Временами я просто обожаю своих братьев!
– О, – вскинул брови Рихтер. – Даже так… Ну тогда, молодой человек, надеюсь, дальше вашей спальни это полотно не уйдет.
– Уж не сомневайтесь, – проворчал Леонард.
Он тоже расслабился. Понял, что убивать его не будут. Но то, что ему было неловко, ощущалось еще как. Впрочем… не ему одному. Я тоже старалась брату в глаза не смотреть.
– Будем знакомы. – Рихтер протянул ему руку. – Я – старший брат Шаиры, Рихтер Дерхивари. Уверен, сестра обо мне рассказывала.
– Леонард О’Брайен. – Лео тем не менее руку крепко пожал. – Да, наслышан. А вот обо мне, думаю, вы вряд ли слышали.
– Слышал, и многое, – тонко улыбнулся брат. – Не от сестры, конечно. Неужели вы думаете, что я бы позволил ей жить в одном доме с мужчиной, о котором не знал бы все, вплоть до того, какого цвета нижнее белье он предпочитает?
У меня самым натуральным образом отпала челюсть.
Рихтер знал?! Вот же гад! И как всегда – себе на уме!
– Мм… – только и смог выдавить из себя совершенно ошарашенный новостями Лео.
– Хотя, надо признать, такого развития я предугадать не мог. – Рихтер мельком глянул на провокационную картину. – Но Шая уже взрослая, имеет право сама выбирать.
– Вот уж спасибо, – не удержавшись, проворчала я.
– Всегда пожалуйста, – безмятежно отозвался он, скосив на меня насмешливый взгляд. – Впрочем… я не об этом поговорить пришел, – резко посерьезнел и спросил у Леонарда: – Можем переместиться в более удобное место для разговора?
– Да, конечно. Идемте на кухню.
Было заметно, что при Рихтере мой обычно резкий и дерзкий художник совсем оробел. Но я не могла его винить. Мой старший брат… на всех так действует.
На кухне Рихтер сразу занял табурет, а мы с Лео, не сговариваясь, сели на разные концы дивана, словно стесняясь. Впрочем, почему словно? Так и было.
– Я ненадолго. – Брат взглянул на наручные часы и нахмурился. – Время поджимает… Но в Шейрихарте сейчас происходит такое, что я просто обязан предупредить вас обоих.
– Что-то с родителями?! – воскликнула я, ощущая, как замирает в тревоге сердце.
– А? – непонимающе посмотрел на меня он, а затем, слегка усмехнувшись, качнул головой. – Нет, я в глобальном смысле.
Брат внимательно нас оглядел, а затем поморщился:
– Нет, так дела не будет. Пусть мое появление вас немного протрезвило… Но пожалуй, недостаточно.
Он задумчиво покрутил один из своих перстней и беззвучно зашевелил губами. Буквально через несколько секунд я осознала, что трезва как стеклышко. И взвинчена до предела. Скосила взгляд на Лео – тот сидел хмурый и напряженный.
Что бы ни хотел сказать Рихтер, нам оно заранее не нравилось.
