Елена Малиновская - Спасти жениха
Я боялась, что мне придется весьма потрудиться в попытках растолкать приятеля. Фрей всегда отличался очень глубоким сном, а следовательно, шум насторожит визитеров. Но почти сразу Фрей открыл глаза. Округлил было их от удивления, видимо, не ожидая увидеть меня, и открыл рот, желая что-то спросить. Я торопливо прижала ладонь к его рту, а указательный палец другой руки приложила к своим губам, показывая, что надлежит сохранять тишину. Глаза Фрея в этот момент от изумления стали совсем круглыми, но он кивнул, показывая, что понял меня.
— Там, — чуть слышно шепнула я, кивком указав в сторону двери. — За ней кто-то стоит. И мне кажется, этот кто-то очень хочет войти без приглашения.
Фрей прислушался и опять кивнул.
— Что будем делать? — так же тихо спросил он хрипловатым после сна голосом.
В этот момент дверная ручка медленно пошла вниз. Я мысленно выругалась, вспомнив, что, увлеченная теплым разговором и выпитым вином, снова забыла запереться. Я и подумать не могла, что кто-нибудь попытается пробраться в мою комнату, особенно если учесть, что со мной в покоях ночевал такой верзила, как Фрей.
Фрей, в свою очередь, осторожно отстранил меня и встал. Бесшумно ступая, подошел к двери. Если честно, выглядел он в этот момент весьма устрашающе, поскольку сохранял частичную невидимость. В темноте комнаты плыла лишь его голова и кисти рук.
В этот момент дверь начала открываться. Все это происходило в такой полной тишине, что на какой-то миг мне показалось, будто я угодила в затянувшийся кошмар, до жути напоминающий реальность.
Умирающий огонек в лампе вспыхнул особенно ярко. Всполох живого рыжего огня осветил чью-то фигуру, замершую в прямоугольнике раскрытой двери, белое пятно сосредоточенного лица Фрея, который стоял в шаге от визитера, и меня, по-прежнему закутанную в простыню.
Со стороны гостя раздался приглушенный писк, напомнивший мне об умирающей мыши. Человек или дракон, чье лицо мне никак не удавалось рассмотреть, покачнулся и лишился чувств, должно быть, до смерти испугавшись открывшейся перед ним картины. И в самом деле, выглядел Фрей сейчас более чем внушительно. Даже мне было страшновато глядеть на его голову, парящую в воздухе без поддержки тела. А меня вполне можно было принять за призрака.
В результате падения гость бы неминуемо разбил лампу, которую сжимал в руках. Да, света она давала мало, но разлившееся масло было способно натворить много бед. Однако Фрей рванул вперед и спас насот пожара, схватив лампу, а заодно свободной рукой придержав визитера от падения.
— Не думаю, что ты очень удивишься, когда увидишь, кто навестил тебя в столь поздний час, — проговорил он, бросив быстрый взгляд в лицо гостя. Затем перетащил его через порог и осторожно закрыл за собой дверь.
Я подошла ближе и взяла из его рук лампу с почти полным запасом масла. Подкрутила фитиль, и на стенах комнаты заиграли блики света. А я, закусив губу, смотрела на бесчувственную Клариссу, которую Фрей уложил на диван.
— Хорошо, что Моргана с нами нет, — медленно проговорила я и с наслаждением сжала кулаки. — Никто не помешает нам как следует побеседовать с этой цыпочкой.
Фрей с некоторой опаской покосился на меня, но возражать не осмелился. А я поспешила в свою спальню, где прежде спрятала полученную от Диритоса склянку с загадочным веществом, способным любого подчинить чужой воле. Как говорится, пусть оружие обратится против своего создателя.
* * *Приготовления к допросу не заняли много времени. На всякий случай я заперла дверь, опасаясь прежде всего появления Моргана. Вряд ли его любовь к Клариссе прошла за несколько часов, а следовательно, он вполне способен помешать нам осуществить задуманное.
Затем я притащила из спальни кинжал, некогда подаренный мне герпентолом. В предупреждении мастера клинков ничего не говорилось о том, что нельзя обагрять его лезвие чужой кровью. Поэтому я здраво рассудила, что могу воспользоваться кинжалом для своих целей, не вызвав при этом герпентола.
Фрей гулко сглотнул, когда увидел оружие. Передернул плечами и на всякий случай отвернулся, не желая видеть дальнейшего.
Я осторожно отвернула плотно притертую пробку у склянки, подаренной мне Диритосом. Капнула густой ярко-зеленой жидкостью на лезвие кинжала, после чего провела им по руке Клариссы.
Порез оказался глубже, чем я рассчитывала, и мгновенно вспух крупными каплями крови. Видимо, я не учла остроту подарка герпентола.
Фрей кинул быстрый осторожный взгляд на мои действия, заметил кровь и побледнел.
— Ты уверена в том, что делаешь? — полюбопытствовал он.
Я не успела ему ответить, поскольку в это мгновение Кларисса вдруг открыла глаза. Приподнялась и села, после чего вперила в меня свой пустой немигающий взгляд, и пришла моя очередь бледнеть.
— Я слушаю тебя, — ровным голосом уведомила она.
Я несколько раз глубоко вдохнула, беря расшалившиеся эмоции под контроль. Затем спросила, решив сразу же прояснить самый важный вопрос:
— Это ты устраиваешь все эти пакости во дворце?
«Н-да, Морган прав, в формулировках ты явно не сильна», — насмешливым эхом прокомментировал мои слова Эдриан.
Вот и Кларисса изумленно моргнула и опять внимательно на меня уставилась.
— Я не понимаю, — проговорила она. — Какие именно пакости?
— Это ты послала Авериуса в мою комнату, приказав ему убить меня? — вмешался Фрей.
— Нет, — неожиданно ответила Кларисса, и я замерла от удивления. Как это — нет? Я была в этом практически уверена!
— Это сделала не я, — продолжила тем временем Кларисса. — Я любила Авериуса и ни за что не отправила бы его на столь опасное задание. Мое сердце кровоточит при мысли, что я потеряла его. Да, нам никогда не разрешили бы соединить наши жизни и судьбы в брачном ритуале, чтобы не портить и без того густую кровь драконов. Но мы планировали бегство. Жить вдали от всех так, как пожелаем мы сами, не оглядываясь на мнение рода… Не в этом ли счастье? Нас пугали, что от такого союза родятся не дети, а уродцы, но мы были готовы отказаться от мыслей о продолжении рода. Нам не нужен был никто другой. Но Авериус погиб, и у меня осталась лишь одна цель в жизни — отомстить за его смерть!
— Отомстить? — переспросил Фрей. — И кому же?
Кларисса перевела на него взгляд и показала в злой усмешке все свои мелкие белоснежные зубки, напоминающие крысиные.
— Во-первых, тебе, — честно ответила она. — Именно из-за тебя он погиб. Да, вы скрываете его смерть, но я уверена в ней. Когда Авериус умер, у меня словно остановилось сердце. Я бы побежала к твоим покоям и без подсказки Шериона. Потому что чувствовала, что именно там произошла беда. А во-вторых, я хочу убить самого Шериона. Это он повинен в смерти Авериуса, я совершенно в этом уверена. Он пробрался в мою лабораторию и выкрал отвар черной серебрянки, которым подчинил волю Авериуса. Я показывала ему однажды, где храню подобные вещи. А потом он, желая как можно сильнее помучить меня, отправил меня к тебе. Хотел, чтобы я взглянула в мертвые глаза своего возлюбленного. Это было наказанием. Наказанием за мое самоволие и желание оставить род. Шерион не прощает подобного. Он пожертвовал Авериусом, поскольку тот был слабее меня и не обладал особыми талантами. А я оказалась слишком нужна Шериону. Делала по его просьбе особые отвары или яды и умела держать язык за зубами. Вот он и преподал мне урок. Жестокий урок, правда, не учел одного: я не прощу ему этого.
