Валерия Тишакова - Академия магии Южного королевства. Избранным вход запрещен!
Юноша тем временем хотел нарезать торт, но тут выяснилась еще одна неприятная деталь — из посуды у меня остались две ложки и две казенные алюминиевые кружки, а стулья вообще отсутствовали. Хорошо хоть, в шкафчике нашлись чай и сахар, а еще обнаружился чайник — погнутый, но вполне годный. Поэтому, разместившись на полу в комнате, мы поедали торт прямо из коробки.
— Зато будет, что внукам рассказать, — отламывая себе приличный кусок торта, вскользь заметил Иден.
— А почему не детям?
— Потому, что для детей я должен быть непогрешимым идеалом. А рассказ о том, как я в час ночи жрал торт с любовницей моего отца, боюсь, подорвет мой авторитет. Это я лет до двадцати могу куролесить, а потом работа, семья, служение отчизне по примеру отца. Кстати, не хочешь подорвать и так шатающийся авторитет моего папочки рассказом о том, как он заслужил потрясающий удар, обеспечивший ему кривой нос и синяки на оба глаза?
— Попыткой выписать мне билет за сто первый километр, — кроша торт на мелкие кусочки, ответила я.
Иден так и замер с ложкой во рту. Если он будет сейчас убеждать меня, что в этом нет ничего страшного, то остатки торта послужат маской для его лица. Видно, было в моих глазах что-то такое, раз юноша поспешил перевести тему разговора в другое русло:
— Ну, ты достойно отплатила, подправила отцу профиль, думаю, была бы возможность, сделала бы так, чтобы я единственным наследником остался. Благослови богиня длинные узкие юбки.
— Ничего, сейчас выпьет коньяку и вылечит себя.
— Я смотрю, угрызения совести тебя не особо мучают? И кстати, мой отец магию на себя не тратит.
— Это почему?
— Честно? — по-плутовски улыбнулся Иден и понизил голос до шепота: — Его специальность — боевая магия, а целительство он бессовестно прогуливал. Поэтому он может только ломать носы. Впервые сбылось предсказание преподов, мол, «наш предмет еще пригодится». Он сегодня убедился на собственном опыте, что сломать нос можно и без магии, а вот вылечить без нее перелом трудновато.
Впервые за последние несколько часов я улыбнулась. Виконт наклонился ко мне и зашептал:
— Раскрыть еще одну тайну? — Он отстранился и взглянул на меня, ожидая ответа. Ну, я не женщина, что ли? Конечно, я кивнула, и он сказал: — Папа догадывался, куда я пойду, и просил передать тебе букет цветов, кажется, это были гвоздики.
— И где они?
— На разоренной могилке Шарика. У меня возникла мысль, что, хоть цветы передал отец, по морде ими получу я. И вообще, может, он прав?
Тут настала моя очередь давиться тортом, а Иден тем временем продолжил:
— Много ты знаешь своих соотечественников? Только девочек с запудренными сказками мозгами? А ты представляешь, сколько людей ловцы уничтожают на месте после прочтения сознания? Или думаешь, что раз ты трудоголик, то и все такие же? Ну-ну. Поверь, страсть к легким деньгам и тунеядству у вас, попаданцев, тоже огромная. А сколько девушек хотят получить от жизни все, просто раздвинув ноги?
Ну, что тут сказать? Уел. Я сильно сомневаюсь, что обеспокоенные оттоком людей маги моего мира упустили случай, так сказать, «убрать паршивую овцу из стада», подкинув в параллельный мир. Взять хотя бы наглядное пособие, сидящее сейчас в оранжерее. Или других, кто был до нее, всех, кому отказали в праве на обучение. Ловцы с большим трудом заставляют их работать. Конечно, в этом есть промах и нашего воспитания. С каких пор, например, работа на заводе — это что-то предосудительное? Так нет! Наша молодежь уверена, что работать руками — фи! А вот получать деньги за болтологию — самое то! Неудивительно, что с таким подходом нас тут паразитами считают. Ведь каждый, кто не устроен, проживает в слободе ловцов, и на их содержание деньги идут из налогов.
— А как тебе в руки попал этот листок? Насколько я помню, это была секретная разработка.
— Лежал в стопке с учебными планами, — не делая из этого тайну, ответила я.
Реакция Идена меня поразила, он так резко повернулся ко мне, что въехал коленом в торт. Жаль, там еще где-то треть оставалась.
— А ты знаешь, как эти планы оказались у тебя на столе?
— Наверное, преподаватель принес, вечно они до последнего тянут, особенно Аугуст отличается! — припомнила я причину вечной ругани Караля.
— Мимо, на этот раз их принесла моя невеста, — на последнем слове Иден скривился. — Она староста, поэтому не особо удивилась, когда ее попросили зайти в преподавательскую и взять документы для ректора.
— И что?
— И то, что когда отец протрезвеет, то первым делом попытается выяснить, как бумага с законопроектом оказалась у тебя в руках. А узнает он только то, что стопка лежала на столе преподавателя этикета, откуда ее и забрала примерная ученица.
— Думаешь, ею просто прикрылись? Вряд ли. Принести бумаги мог любой преподаватель, поди докажи, что там не было лишней макулатуры.
— Да легко! Ты ведь взяла его с самого верха стопки? Значит, положили его в последнюю очередь. Иначе ты бы просто взяла стопку и отнесла отцу, а надо было, чтобы ты заметила содержание верхнего листа. А еще, кто последний сдает, тот обычно и приносит.
— Или просто «ты к ректору? вот это тоже передай», — разрушила его теорию я.
— Угу. У нас все учебные планы на гербовой бумаге пишутся? Да в преподавательском коллективе такой гадючник, что эта бумага была бы сразу прочитана.
— Или листок подложили после шоу, которое устроила твоя благоверная.
— Может, и так, — легко согласился юноша, но свою линию гнуть не перестал. — Только визит того, кто подложил, не был зафиксирован. Как ни крути, крайняя, чей визит в кабинет отца зафиксирован, — Элен. А теперь подумай, зачем было подбрасывать тебе эту бумагу?
А действительно, зачем? Самый простой вариант — поссорить нас с графом. И он себя оправдал! Только вот кому это выгодно? Мамашам, мечтающим выдать дочь за Джонатана? Бред! Откуда у них доступ к таким документам? Может, хотели опять настроить графа против попаданцев? А вот это уже ближе, особенно после моего выступления.
Виконт, похоже, уловил тень сомнения на моем лице, поскольку встал, потянулся и направился к двери. Уже на пороге он сказал:
— Кончай дурить и возвращайся. Отец в одиночестве пить не любит, я банку по спиртному не держу, а из Шарика собутыльник паршивый.
Закрыв за виконтом дверь, я отправилась в комнату убирать остатки нашей трапезы. Хоть какая-то польза от отсутствия тарелок: посуду мыть не надо. Когда я ополаскивала кружки, ладонь защипало. Поднеся ее к глазам, я увидела порез с запекшейся кровью, видно, неосторожно собирала осколки графина и поранилась. И носового платка, как назло, нет. Тут меня как молнией пронзило воспоминание.
