Игорь Федорцов - Камень, брошенный богом
Запашок, от принявших веревочную смерть, тянул не комфортный.
— Все бы вам провинциалов ругать, — не то отшутился, не то огрызнулся я. Если висельники проделки Хедерлейна, тогда дела мною уполномоченного лейтенанта ой как плохи. Почему-то в те мгновения я совсем упустил из вида Берга.
Терзаясь недобрыми догадками, пришпорил коня. Но что изменил бы мой приезд на минуту другую раньше?
Копыта лошади забухали по дереву моста. Громкий грубый звук вспугнул стаю бродячих собак жадно жравших во рву нечто облаченное в красный мундир.
— Кто это? — едва расслышал я испуганный возглас Югоне.
— Он не представился, — сдерзил я. Знать бы, наверное, не волновался!
Решетки в тоннеле подняты. Заезжай — не хочу! В сторожке у подъемного ворота свалено в кучу оружие, корзины с подпорченным провиантом и мешки с разным барахлом. Караульный испарился в неизвестном направлении. Даже дежурная алебарда, обычно несшая службу за временно отсутствующего, и та запропастилась.
— Не встречают, — подивился я безлюдью.
Но ошибся. Встречали! Голова капитана Хедерлейна, нанизанная на пику и привязанная к древку колющего оружия брехливая шавка.
— Правосудие у нас скорое, — бросил я фразу маркизе и, дав шпоры лошади, понесся к дому, вызвав в псине приступ подвывания.
Выпрыгнув из седла и набросив поводья на клык лестничной химеры, я взлетел вверх по ступеням.
— Где? — коротко спросил у слуги, приставленного стеречь порог дома.
Молодец, едва видевший сквозь синяки заплывших глаз, четко доложил.
— Сеньор лейтенант в обеденном зале! — и распахнул передо мной дверь.
Дисциплина!!! — подивился я, устремляясь в столовку.
В портретной, с полотен, на меня с укором смотрели предки Гонзаго. Пара рам висело криво. В одном из пейзажей дыра. У лысого дядюшки в латах, на масляной плеши, следы от попадания помидора.
Не революция ли часом, — забеспокоился я, прибавляя шагу.
В оранжерее, маленьком рукотворном рае, следы легкого погрома. Битые горшки, земля на полу, в кадке с пурпурными кактусами оторванный рукав и жменя выдранных с мясом пуговиц, в вазоне с орхидеями горлышко битой бутыли.
Ей-ей! Дом Павлова в Сталинграде! — перешел я с шага на спринт.
Вот и столовая! Идальго, присев на край стола, и сержант, мараковали над расстеленной картой. Куринная лапа, служившая Маршалси указкой, упиралась в точку пересечений координатной сетки. Тут же толклась и тетка Монна, врачующая предплечье моего лейтенанта. Тетушкино лицо излучало безграничную влюбленность к раненому пациенту.
— Прошу, сеньора Монна. Полно беспокоится из-за пустяков, — увещевал идальго мою родственницу, отвлекаясь от стратегии. Хитрый глаз Маршалси скользнул за декольте тетушкиного платья. Впечатленный открывшимися видами, он оторвал лапу от карты, откусил курятины и захрустел поджаристой корочкой с мякоти.
— Сеньор лейтенант, на войне не бывает пустяковых ран, — не отступила тетка, ответив взгляд на взгляд. Не знаю, куда она зыркнула, но идальго едва не подавился куском.
— Маршалси, что вы тут творите? — прервал я воркование парочки, сразу же отмахнувшись от положенных в мой адрес приветствий и реверансов. — На стенах висельников, больше чем стражи!
— Это стража и есть, — ответствовал Маршалси, давясь не прожеванной курицей. — Надо честно отрабатывать жалование.
— А капитан?
— А что капитан? — состроил честную рожу идальго. Стоявший на вытяжку сержант не сдержавшись, фыркнул.
Мне и самому стало беспричинно весело.
— Что капитан… Жалуется на головные боли!
Маршалси захохотал, норовя от избытка чувств, хлопнуть сестру милосердия по пухлому заду.
— Все идет замечательно!
— Так и замечательно, — не поверил я приятелю.
— Уверяю вас! Дайте мне сотню самых раздолбанных копейщиков, и я принесу голову Берга в вашей фамильной супнице.
— Маршалси, откуда в вас такая кровожадность? И где наш великий стихослагатель?
— Спит, — идальго указал мне в угол у окна.
Пристроившись на двух стульях, скомкав под голову портьеру, пуская слюни на обивку и посапывая в кулак, Амадеус спал, забыв про мир и свет.
— Пьян? — сверкнув очами, строго спросил я своего лейтенанта. Надо же напомнить кто тут генералиссимус.
— Какое там! Устал как собака, — отверг подозрения в попустительстве идальго.
Быстренько доглодав лапу, глотнув вина и вытерев руки о край скатерти, Маршалси коротко изложил хронологию событий, в мое отсутствие произошедших на землях Эль Гураба и разъяснил суть сложившейся на текущий момент обстановки. То же самое проделал и я.
— Значит, о Ренескюре беспокоится нечего, — в задумчивости подытожил мой рассказ идальго. — Жалко денежки! Они бы и самим пригодились.
— Давай, я для начала поем-попью, — предложил я Маршалси, — а заодно вы мне внятно объясните, на кой вам срочно потребовались копейщики.
Любвеобильная тетушка Монна, оторвавшись от предмета своих воздыханий, взялась организовать нам походный перекус. Пока она командовала и гоняла прислугу, я, Маршалси и сержант склонились над путаной картой Близзена.
— Берг сейчас в районе Луибаса. — пояснял Маршалси. — Ждет, пока его капитан Тю-тю[52] не сегодня-завтра изловит, и добьет наш отряд рейтар. Что делать, но у них мой приказ таскать за собой капитанишку по всем окрестным буеракам. Со своей задачей они справятся, нам же следует не позднее завтрашнего дня нанести удар по Бергу, вот здесь! Имеющимися в нашем распоряжении силами, включая знаменосцев, барабанщиков, герольдов и прочий сброд. Начав бой, — идальго сделал паузу, промочить горло, — нам следует отступать к мосту через Каменный овраг. — Маршалси обвел ногтем жирное пятно от курицы. — Берг последует за нами в надежде быстрой победы и мечтах опередить Ренескюра в захвате Эль Гураба. Как только последний берговский кирасир ступит на мост, мы прекращаем отступление, из засады запираем копейщиками отход барону и… давим с двух сторон. Дополнительно нас поддержит ополчение крестьян. Они будут ждать здесь. — Маршалси победно вскинул руку вверх. (Триумфатор мать его!) — Все! Получайте с наглеца Берга контрибуции и начеты за военные издержки.
Бесшумные и плавные словно тени, слуги подали обед. Я в задумчивости рылся в тарелке с рагу из птицы и тушеных овощей, запивая всякую ложку добрым глотком из бокала. Где ж взять денег на копейщиков? Да и самих копейщиков?
— Маршалси, вы не интересовались, Хедерлейн не оставил мне наследства?
— Все что завещал, ушло на выплаты рейтарам, — доложил идальго. — Иначе бы Берг уже обедал за эти столом, — и, позвенев по бокалу вилкой, добавил, — но не в нашей компании.
