Виктор Ночкин - Власть оружия
— Нет, Самоха, нельзя мне годить. Завтра вся Пустошь будет знать, что я живой вернулся. Ночью, сейчас вот прям, и нужно все начать. И закончить. У Астаха дом крепкий, ему так вот просто в ворота не вкатишь… что-то нужно… времени маловато, жаль.
— Ну, тогда, — медленно начал Самоха, — я тебе скажу. Что Астах сделает, ежели его газовое хозяйство сгорит, а? Вот прям сейчас, как ты говоришь?
— Ну и как оно сгорит?
— Помнишь, ты нас на подпольный цех навел? Я могу такую штуку, чтобы бомбами кидалась, соорудить. Пока ехали, я в кузове уже и железяк набрал подходящих, там чего только нет! Настоящий холмовейник, всего эти уроды натащили. И труба подходящая есть, и пружина.
Мажуга задумался.
— Времени маловато. Ночь-то не вечная.
— А я быстро, ты только погоди! Я ж пушкарь, я управлюсь!
Самоха, не дожидаясь ответа, полез в кузов и тут же загремел там железяками. Закончил он в самом деле скоренько и предъявил Ржавому неуклюжее сооружение.
— Вот! Казенная часть, конечно, слабовата, хотя я ее проволокой и примотал. Ну, хоть пару выстрелов продержится! Кое-какие идейки я тут испробую, давно собирался! — толстяк говорил с воодушевлением, наконец-то, после всех мытарств, старый оружейник занялся любимым пушкарским делом. — Теперь дело за бомбами, тут у нас похуже. А ну, девка, бегом в кузов, живей, живей! Я тебе покажу, куда порох из зарядов высыпать. Жаль, маловат калибр у тех ружей, что от кетчеров остались, придется их все распотрошить, ну, чего ждешь? Бегом пошла! А я пока запалами займусь.
Мажуга пересчитал патроны — маловато, придется рассчитывать на то, что удастся прихватить что-нибудь уже на месте. Но разве он в прежние времена о таком горевал? Дюжина патронов к кольту имеется, для начала уже хорошо. Да карабин, к нему больше десятка патронов, да «беретта»… Нет, «беретту» он не возьмет. Он бы и Йолю на брал с собой, но ведь не отвяжется, заноза. Заноза… Вот же какая судьба, связала их и впрямь посильней стальной цепи. Надолго связала, навсегда… Он задумался, перекатывая в кулаке патроны, потом вспомнил, что нужно Самохе хоть два слова сказать, мол, молодец, пушкарь, из всего оружие можешь сделать, ты, мол, хозяин оружию, власть над ним имеешь… да так и не сказал, запутался в мыслях. Одно лишь знал точно: как только начнется схватка, лишние мысли сами сгинут, растворятся — значит, начать нужно скорей.
Буровой комплекс, создание Астаха, светил издалека факелом, вознесенным на высоченной трубе. Дом богатого добытчика располагался далеко, на окраине старой Шебелинки, и выстроен был из обломков древних задний. Крепкое строение, и забор вокруг высоченный, каменный. По углам — прожектора светят. Второй этаж дома едва виднеется над парапетом ограды. Осмотрев его издали, Мажуга повел самоход к буровой. Приближаться к ограде было неразумно. Хотя стерегли буровую не так тщательно, как хозяйский дом, но лучше не рисковать. Игнаш с Самохой пожали руки напоследок. Игнаш сказал:
— Ты сам-то не лезь, ладно? Пальни из своей трубы, сколько получится, и беги. Ступай в Харьков, отдыхай от наших странствий. Тяжело ж тебе было, толстому? Знаю, тяжело, вот и отдыхай, клепай пушки.
— Да я ж…
— Послушайся меня, Самоха, как отстреляешься, беги скорей. Жаль, в Харьков пешком тебе топать, но уж как-нибудь справишься, да?
Толстяк посопел, потоптался на месте, не находя нужных слов, потом вскинул громоздкую трубу на плечо, прихватил мешок с самодельными бомбами и бодро потрусил в степь. Целью для него была огненная звездочка над буровой. Ржавый развернул грузовик и повел его к Шебелинке. Остановил в лощине, так, чтобы со стен не было видать, заглушил мотор.
— Йоля…
— Молчи лучше, я никуда не уйду, я с тобой, — тут же зачастила девчонка. Она опасалась, что Ржавый ее сейчас погонит прятаться куда-то.
— Со мной, а как же. Слушай теперь, как будет. Сиди в кабине, жди, пока стрельба начнется. До тех пор фар не включай, с места не двигайся. И гляди, не перепутай! Стрельба начнется у Асташки в хате, не на буровой, поняла?
— Я ж не дура! Все я поняла, Игнаш.
— Хорошо хоть дядькой больше не зовешь. Ну… что… пойду я, заноза. Не то от толстяка Самохи отстану, он раньше меня поспеет на место, а это неправильно!
Самоха оглядел буровую, окруженную оградой из столбов, на столбах — колючая проволока. «Колючка» тоже в Харькове большими партиями закупается, выгодный покупатель Астах, ох, выгодный. Эх, и жалко же, что он на Игнаша напал… И еще — жалко, что Ржавый задумал отомстить по-крупному. Налет на буровую мог бы пройти намного проще. Стерегли ее так себе, оно и понятно, кому охота на газовый прииск нападать? Добычи там не возьмешь. Другое дело — дом Астаха, то богатый дом! Но и охрана сильная.
Ну, ладно. Самоха, пригибаясь, подобрался к ограде, стал разглядывать, что там да как устроено. Часовых не заметил, дрыхнут, наверное — вон и оконце светится в караулке. Видны емкости, здоровенные цилиндры, в них под давлением нагнетают горючий газ. Позади виднеется насос, громоздкая установка, от нее трубы и шланги. В стороне — самоходы на газовом ходу, цистерна древняя, такая, что может газ перевозить и давления не боится. А уж позади всего этого — сама буровая. Над ней на каланче горит факел, от него и свет. Конечно, грамотно было бы сперва караулку разнести, но оружие не пристреляно, не проверено. Хорошо бы без осечки сработало. Испытал Самоха свое изобретение пару раз, выстрелил болванкой. Вроде, работает пукалка, и исправно фитиль гранаты поджигает при выстреле.
Оружейник вытянул из кармана плоскую флягу со спиртом, взболтнул. Хорошенько приложился, икнул, утерся… ну, пора. Остатки спирта влил в пузырек, из которого фитиль будет питаться, чиркнул зажигалкой, снарядил трубу самодельной бомбой и вскинул оружие на плечо. Вместо спускового крючка — кривая неуклюжая скоба. Самоха ощутил раздражение, ему, оружейнику, все бы по-другому сделать, чтобы рукоять была ухватистая, да спуск подпружиненный, плавный… вот была бы добрая работа! А тут пришлось наскоро некроз знает как приладить! Позорище же!.. Ну, поехали…
Тихо шипя, разгорелся фитиль, Самоха дернул неудобную скобу, пружина со звонким щелчком отправила бомбу в полет. Огненный сгусток, плюясь искрами, описал дугу, и снаряд рухнул позади газовых емкостей, оглушительно бабахнул. А Самоха, не глядя, каков получился результат, уже закидывал в трубу новую бомбу, Пыхтя навалился на рычаг, который взводит пружину… вскинул оружие на плечо, развернулся.
Большого взрыва не вышло, бомба разорвалась между баллонами, но шум вышел знатный, на буровой орали, распахнулась дверь караулки, вывалился в потоке света вооруженный охранник, за ним другой. Самоха запустил вторую бомбу, теперь он метил чуток левее. Бомба была еще в полете, а он заряжал трубу новой порцией смерти и разрушения. Когда третья бомба, искря фитилем, взлетела в ночное небо, Самоху заметили, охранник вскинул ружье, выпалил. Пуля свистнула над самым ухом оружейника, толстяк присел, нашарил у ног четвертую бомбу. Им уже овладел азарт — его самоделка работала, исправно слала бомбу за бомбой. Пуля выбила пыль под ногами, Самоха вскинул трубу на плечо, уже думая, что эта будет последней… и тут-то рвануло по-настоящему. Третий выстрел угодил под цистерну, фитиль оказался длинноват, но зато когда он догорел, бабахнуло так, что земля под ногами подпрыгнула, отшвырнула Самоху, он упал, и бомбометная труба под его грузным телом хрустнула, выплеснулся из фитильной камеры спирт, полыхнул, Самоха заорал — и не услышал своего крика. Все гудело и тряслось. Когда он, сбивая пламя, покатился по земле, ночь уже ушла, над буровой вставало жаркое огневое зарево, рвались заправленные баллоны, готовые к отправке покупателям, рвались заправленные газом самоходы, куски насосной станции летели в огненном вихре в небо, которое из темно-синего превратилось в белое, яркое, вспухающее огненным облаком. Вышка медленно рушилась, из ее основания бил фонтан чистого слепящего пламени. Охрана больше не стреляла, если на буровой кто и устоял на ногах, то теперь бежал, спасаясь от бушующего огненного смерча.
