Александр Гуров - Ученик некроманта. Мир без боли
— Я верю в реальность. И реальность такова, что некроманты выйдут из-под купола. Выйдут. Но первыми пустят людей, чтобы замылить нам глаза. Капитан, вы не должны пропустить ни одного человека, пришедшего из мира, раскинувшегося по ту сторону смерти.
— Значит, мне придется убивать всех и каждого, кто надеется на помощь себе подобных? Кто ищет спасения? Кто любит жизнь и хочет защитить себя и свою семью от гнета некромантов? Убивать стариков, женщин, детей?
— Именно так.
Назарин встал и протянул капитану раскрытую ладонь. Марк несколько мгновений смотрел на прорицателя тяжелым, задумчивым взглядом, а после принял рукопожатие.
— К целителю, который, смею заметить, все еще ждет вас, я схожу сам, — напомнил прорицатель, но не сдвинулся с места.
— Что-то еще?
— Мне нужен пропуск. А позже я приду за пропусками для всех своих людей.
— Ах, да! — спохватился капитан и за несколько минут набросал на пергаменте пару строчек, от волнения сломав два пера. Получив письмо, Назарин удалился, оставив Марка наедине с покойником и мыслями о величии и славе.
Как и предполагал прорицатель, брат, сражающийся в это время за жизни заболевших чумой, встретил его без особого энтузиазма. Аарон вывел родича из лазарета, чтобы не рисковать его здоровьем, и провел по широкому коридору в подсобную комнату, больше напоминавшую коробку.
— Зачем ты здесь, Назарин? — мучительно скривившись, спросил целитель. Ему тяжело дались эти слова, но он не смог смолчать: — Брат, вспомни, что говорила Вёльва: наши судьбы разделились, мы не должны быть рядом. Это опасно для Валлии. Пойми меня. Я больше всего на свете хочу, чтобы ты остался. Но тебе надо уйти…
Назарин взял брата за плечи и запальчиво заговорил.
— Аарон, тебя привела сюда вера, меня — знание. Ты веришь, что твоя судьба исполнится в этих стенах, я — твердо знаю, что здесь осуществится моя. Я знаю, Аарон. Ты — веришь. Почувствуй разницу. Кому из нас лучше остаться?
Целитель ушел из братниных объятий.
— Порой вера важнее знаний. Я остаюсь. А тебе советую уйти.
— Я не воспользуюсь твоим советом. Мне слишком дорога твоя жизнь, чтобы им воспользоваться.
— Тогда оставайся. Только не переиграй в ту игру, которую затеял, не возводи себя в ранг бога. Это чревато дурными последствиями. Ты не знаешь всего. Всё известно лишь Симионе, вера в которую живет в моем сердце, а рукам приносит дар.
— Ты слишком доверчив, Аарон. Нельзя верить всему…
— Пусть так! Вера опасна, знаю, но оставлю все, как есть. И тебе советую с этим смириться.
— Я надеялся встретить здесь брата, а нашел храмовника, — отворачиваясь, проронил Назарин и, не желая больше ничего слышать, вышел за дверь.
— Ты нашел здесь брата, — оставшись в одиночестве, прошептал Аарон. — Но мне не надо быть предсказателем, чтобы понять: Тьма заполонила твою душу. Она руководит тобой, брат, указывает не то будущее, которое ждет нас, а то, которое ты хочешь увидеть. В этом твоя беда, брат. Твоя, и всей Валлии…
Глава 16. Рабские путы
Эту славную божественную науку и учение святых, тайну философов и лекарство врачей презирают глупцы, ибо не знают, что это. Такие не получат благословения и она будет далека от них; эта наука не для неискушенных, ибо каждый, кто неосведомлен в ней, её враг, и не без причины. Ибо Философ сказал: «Осмеяние науки есть причина всякого невежества, и не надо давать листья салата ослам, ибо им хватает чертополоха, не надо хлеб для детей ставить перед собаками, не надо метать бисер перед свиньями; такие насмешники не причастны этой благородной науке, ибо сделавший тайны этой науки известными недостойным станет, нарушившим небесную печать, также не должен Дух этой мудрости входить в грубое тело, не сможет почувствовать её глупец из-за порочности своего разума».
Фома Аквинский «Восходящая Аврора»Низкие, хмурые тучи, готовые вот-вот разразиться снегопадом, цеплялись за пики гор и медленно, будто усталые, изнеможенные путники, кочевали на запад, в сторону Хельгарада. Бесшабашный, неунывающий ни на миг ветер изо всех сил старался их подогнать, ускорить их плавное, ленивое движение, но все его потуги оказывались безрезультатными. И лишь устлавший землю снег, с недовольством подчиняясь его неиссякаемой энергии, закручивался в вихри и метался по ущелью, как испуганный, угодивший в ловушку зверь.
Эти снежные вихри донимали Сандро. Он постоянно щурился, иногда закрывал глаза и несколько мгновений брел вслепую, представляя внутренним взором встречу с армиями Сиквойи, размышляя о том, как заручиться поддержкой лича, подбирая слова, которыми попытается его убедить. Но юноше не хватило воображения, чтобы предугадать будущее.
— Нежить! — громогласный крик Брока вырвал Сандро из задумчивости.
Рыжебородый, вопреки всякой логике, напрочь забыв об инстинкте самосохранения, в одиночку рванулся вперед. Напрасно Синдри и Хемдаль пытались его остановить, утихомирить — неудержимый родич не послушал их и, размахивая алебардой, помчался навстречу несокрушимым ордам немертвых. Карлам ничего не осталось, кроме как броситься за ним следом и хоть как-то помочь брату в неравной схватке.
— Стоять! — проорал Сандро, наблюдая за тем, как свартальвы, вскинув оружие, несутся втроем против целого войска, и, поняв, что разгоряченных воинов ему не остановить, тоже рванулся навстречу бесчисленной армии.
— Это безумие! — с испугом воскликнул Дайрес и на ходу вытащил из ножен шпагу.
— Потому они и Безумцы! — прорычал некромант и, не удержавшись на ногах, рухнул в сугроб. С трудом поднявшись, выругался, поминая треклятые доспехи самыми нелестными словами, которые только знал. Но Сандро даже не догадывался, что, будь его снаряжение выкованным из обычной стали, то он не сумел бы встать без чужой помощи. Это его мало заботило. Гораздо больше волновало, что спокойным переговорам, на которые он рассчитывал, уже не бывать.
Лучники Сиквойи встретили приближающихся врагов сотнями стрел. Но карлы даже не обратили на них внимания: острые наконечники беспомощно отскочили от литых нагрудников, сломались, не найдя ни единой щели в непроницаемых доспехах свартальвов. С безумным кличем, низкорослые воины клином ворвались в ряды скелетов и сразу доказали свое превосходство: их зачарованное оружие разрубало кости неупокоенных с той же легкостью, с которой нож разрезает масло. Войско нежити, прореженное бесстрашными карлами, быстро затянуло образовавшуюся брешь, и братья Ивальди скрылись из виду за ровным строем немертвых.
