Роберт Сойер - Обрести бессмертие
Дальнейшие исследования в Гааге, Нидерланды, указывают, что отбывающие душеграммы, похоже, движутся в одном и том же направлении. «Сначала мы думали, что каждая душеграмма перемещается независимо от других, но когда было принято в расчет время смерти каждого отдельного пациента, оказалось, что все душеграммы движутся в одном и том же направлении, — заявил профессор биоэтики Маартен Лели. — За неимением лучших ориентиров, можно сказать, что это направление примерно совпадает с азимутом созвездия Ориона».
Германия сегодня стала первой страной, где запрещено законом каким-либо образом вмешиваться в процесс отбытия душеграмм умерших. Во Франции, Великобритании, Японии и Мексике в настоящее время обсуждаются аналогичные законы.
Частота самоубийств в резервациях для коренного населения в Соединенных Штатах и Канаде, а также в трех крупнейших городских гетто в США достигла в течение истекшего месяца наивысшего за последние пять лет уровня. Предсмертная записка из Лос-Анджелеса служит типичным примером часто встречающихся мотивов: «Существует что-то за пределами этой жизни. В любом случае хуже, чем здесь, уже не будет».
ГЛАВА 38
Когда Питер вошел в спальню, Кэти лежала в кровати на спине, уставясь в потолок. Хобсоновский монитор показывал, что она не спит, даже не дремлет, так что не было смысла стараться не шуметь.
— Питер? — раздалось в темноте.
— Да?
— Что произошло сегодня вечером?
— Мне нужно было встретиться с Саркаром.
Кэти изо всех сил пыталась говорить спокойно:
— Ты знаешь, кто убил моего отца? Кто убил Ханса?
Питер хотел было что-то сказать, но осекся.
— Доверие, — она слегка повернулась на бок в его сторону, — должно быть взаимным. — Затем отчетливо произнесла: — Ты знаешь, кто их убил?
— Нет, — промямлил Питер, снимая носки. И затем, чуть позже, — наверняка не знаю.
— Но у тебя есть определенные подозрения?
Питер боялся, что голос его выдаст, и поэтому только молча кивнул.
— Кто?
— Это только догадки. — Казалось, он с трудом подбирает слова. — Кроме того, мы не уверены, что твой отец действительно был убит.
Твердо:
— Кто?
Он глубоко вздохнул:
— Потребуется кое-что объяснить. — Теперь он снимал рубашку. — Мы с Саркаром занимались… некоторыми исследованиями по искусственному интеллекту.
Ее лицо, голубовато-серое в полумраке спальни, оставалось безучастным.
— Саркар создал три копии моего сознания внутри компьютера.
— Ты хочешь сказать, экспертные системы? — с удивлением спросила Кэти.
— Больше этого. Гораздо больше. Он скопировал каждый нейрон, каждую нейронную сеть. Они представляют собой во всех отношениях точные копии моей личности.
— Я не знала, что такое возможно.
— Это пока только эксперимент, но такая возможность действительно существует. Методику разработал Саркар.
— Боже. И ты думаешь, что одна из этих… этих копий ответственна за убийства?
Питер говорил едва слышно:
— Может быть.
Глаза Кэти расширились от ужаса.
— Но… но зачем копии твоего сознания станут делать то, что сам бы ты никогда не сделал?
Питер наконец надел пижаму.
— Потому что двое из них не являются точными копиями. Некоторые части того, чем я являюсь, были из них удалены. Не исключено, что мы случайно убрали что-то, что отвечает за человеческую мораль. — Он сел на край кровати. — Говорю тебе, я никогда бы не стал никого убивать. И даже Ханса. Но какая-то часть меня очень хотела, чтобы он умер.
В голосе Кэти прозвучала горечь:
— А мой отец? Какая-то часть тебя хотела и его уничтожить?
Питер пожал плечами.
— Ну?
— Я, хм, в сущности, никогда не любил твоего отца. Правда, до самого последнего времени у меня не было причин ненавидеть его. Но… но ты рассказала о своей беседе с консультантом. Когда ты была маленькой, он причинил много вреда. Он разрушил твою уверенность в себе.
— И за это один из твоих двойников убил его?
В темноте не было видно, как она пожала плечами.
— Так отключите эти чертовы штуки, — подумав, сказала Кэти.
— Мы не можем, — ответил Питер. — Мы пытались. Они ускользнули из лабораторного компьютера в сеть.
— Боже, — воскликнула Кэти, вложив весь свой гнев и страх в одно это слово.
Некоторое время они молчали. Она слегка отодвинулась. Питер взглянул на жену, стараясь прочесть отразившуюся у нее на лице смесь противоречивых чувств. Наконец слегка дрожащим голосом она сказала:
— Есть еще кто-нибудь, от кого бы ты хотел избавиться?
— Саркар спросил меня о том же, — с досадой ответил он. — Но я не могу вспомнить, по-моему, никого.
— А как насчет… как насчет меня? — выдавила из себя Кэти.
— Тебя? Конечно, нет.
— Но я причинила тебе боль.
— Да. Но я не хочу, чтобы ты умерла.
Слова Питера, похоже, нисколько не успокоили ее.
— Боже мой, Питер, ну как ты мог сделать такую глупость?
— Я… я не знаю. Мы этого не хотели.
— А как насчет сыщицы?
— Не понял?
— Что случится, если она подберется слишком близко к истине? — спросила Кэти. — Ей тоже придется умереть?
На следующее утро в четверть одиннадцатого к Хобсонам пришел Саркар. Они все трое сидели на кухне и жевали зачерствевшие пончики.
— Так что нам теперь делать? — спросила Кэти, скрестив руки на груди.
— Обратиться в полицию, — немедленно откликнулся Саркар.
Питер был поражен:
— Что?!
— В полицию, — повторил Саркар. — Это полностью вышло из-под нашего контроля. Нам нужна их помощь.
— Но…
— Позвоним в полицию. Расскажем им правду. Это новое явление. Мы не ожидали такого результата. Так им и скажем.
— Если ты это сделаешь, — медленно проговорила Кэти, — последуют санкции.
— В самом деле, — согласился с ней Питер. — Будут предъявлены обвинения.
— Какие обвинения? — удивился Саркар. — Мы ничего предосудительного не делали.
