Мария Гинзбург - Черный ангел
— Это Ирвинг, — донесся искаженный системой связи голос.
Лену окатило ледяной волной ужаса, но девушка не издала ни звука. Лот покосился на нее, и ответил в динамик:
— Заходи.
Что-то щелкнуло и зажжужало. Сеть добросовестно ретранслировала шум отключающегося поля. А затем снова стало тихо.
Лот поднялся и принялся одеваться. Только сейчас Лене удалось разглядеть тело, которым она недавно обладала. И вид не разошелся с теми стремительными ощущениями, которые ей довелось только что испытать в темноте. Несмотря на то, что Лот был на семнадцать лет старше брата, он все еще был крепок телом и даже красив. Но все же он был больше, массивнее. Примерно так соотносятся молодой дикий свин и матерый кабан. Все внимание Лота сосредоточилось на хитрой пряжке ремня. Лена тем временем несколько недоуменно разглядывала свежие шрамы и синяки, которые смотрелись так неуместно на этом мощном торсе. Впрочем, они уже скрылись под рубашкой.
— Сиди здесь, — сказал Лот. — Не вздумай высунуться. Ясно?
Лена кивнула.
— Потом разберемся, что делать, — продолжал Лот. — Ну все, я пошел.
Он наклонился и чмокнул девушку в лоб.
— Не грусти здесь, — сказал старший Тачстоун и вышел.
Лена торопливо оделась. Хотя по тону Лота было понятно, что он вовсе не намерен демонстрировать Лену брату, не стоило исключать никакой безумной случайности. Лена пережила несколько ужасных мгновений, когда ей показалось, что Лот унес ее трусы с собой. Но Лот не был ни в достаточной степени эгоистом, ни фетишистом для этого. Разорванные стринги обнаружились на столике. Починить их было делом одной минуты.
Лена огляделась в поисках чего-нибудь, что позволило бы ей скоротать время. Девушка скользнула одобрительным взглядом по синим бархатным портьерам, по шкафу из синего стекла в тон, которое хорошо сочеталось со сталью. Брюн была очень хорошей хозяйкой. Этого Лена никогда не отрицала даже в мыслях. На полках стояли книги. Лена подошла к шкафу поближе. Между «Шкатулкой секретов домохозяйки» и «Лучшими сказками мира» Лена заметила край обтрепанного томика. Девушка заинтересовалась и вытащила книжку. Создавалось такое ощущение, что ее нарочно запихнули поглубже. «Новолуние», прочла Лена название книги. На обложке был изображен томный черноволосый красавец. К его груди доверчиво прильнула рыжеволосая девушка.
Лена устроилась на диване и открыла книгу.
Лот сидел на нижней ступеньке лестницы, ведущей в холл со второго этажа. В руках у него была банка с темно-зеленой этикеткой, похожая на шайбу. Когда Ирвинг вошел, Лот поднялся навстречу брату. Они обнялись.
— Ну что, крестился? — спросил Лот.
Ирвинг кивнул.
— Ну и слава богу, — сказал Лот.
Ирвингу совсем не хотелось рассказывать, чем он занимался последние полдня. Он был рад, что брат тоже не напирает на эту тему.
— Что-то долго ты шел, — заметил Лот.
Ирвинг тем временем разглядывал банку в его руках. Он узнал тушенку с картошкой из армейского пайка.
— Да я во флаер заскочил, — ответил Ирвинг. — Я тебе из Боровичей кое-какие документы привез, все забываю отдать. Ну помнишь, я тебе рассказывал — ты мне звонил-то еще?
Теперь и Лот заметил серую папочку, которую Ирвинг держал подмышкой. Лот кивнул.
— А это что у тебя, тушенка? — спросил Ирвинг. — Где ты ее взял?
— В кладовой, — сказал Лот. — Я подумал, что ты захочешь есть.
Только сейчас Ирвинг почувствовал, что жутко проголодался. Он благодарно кивнул. Братья прошли в кухню. В баре по дороге Ирвинг прихватил банку пива. Бар был совершенно разгромлен: дверца выломана, стеклянные брызги разбитых зеркальных панелей блестели на полу вокруг. Ирвинг отметил про себя, что пятно крови исчезло. Кто-то замыл его, а вот осколки собирать не стал. Да и содержимое бара осталось, насколько мог судить Ирвинг, нетронутым. Исчезла только пара бутылок вина. Ирвинг обнаружил их в кухне, опустошенными. Лот присел к столу, а Ирвинг принялся за консервы. Они относились к классу саморазогревающихся. Достаточно было повернуть небольшой крючок сбоку и подождать три минуты. После чего крышка сама отскакивала, и можно было есть прямо из банки. Ирвинг, однако, предпочел переложить дымящуюся ароматную массу на тарелку. Он вымыл ее как раз за то время, что тушенка подогревалась. Есть тушенку из банки означало окончательно вернуться в то время, когда Ирвинг спал в обнимку со своей установкой и мылся только тогда, когда его отряд случайно набредал на ручей.
Лот тем временем занялся документами.
— А кто тебе их дал? — спросил он, перебирая накладные.
Ирвинг открыл пиво. Из отверстия с шипением полезла пена.
— Такой серый человечек, очень тихий и незаметный, — ответил Ирвинг с набитым ртом. — Я не спросил, как его зовут.
Он отхлебнул еще пива. Лот задумчиво посмотрел на него.
— Подожди, я сейчас принесу альбом, — сказал Лот. — Я был в Боровичах три года назад, снялся там вместе с руководящим составом.
К тому времени, когда Лот вернулся с толстым альбомом в переплете из коричневой кожи, Ирвинг уже умял тушенку и мрачно допивал пиво.
— Вот, — сказал Лот, передавая брату раскрытый альбом. — Фото внизу справа. Посмотри, нет ли там этого человека.
Ирвинг вгляделся в кружочки лиц. Серый человечек и на фотографии остался таким же незаметным, и найти его оказалось не так легко.
— Ну да, вот он, — сказал Ирвинг и ткнул пальцем. — Третий слева в первом ряду.
Он вернул альбом брату. Лот глянул на фото и закрыл альбом.
— Что мы будем делать дальше? — сказал Ирвинг. — Упырям удалось сбежать от расправы, и теперь они наверняка в замке. Можно сунуться, конечно, но…
— Я уже решил этот вопрос, — сообщил Лот. — Я нанял профессионального охотника за вампирами.
Изумленный Ирвинг уставился на брата. Ему показалось, что он ослышался.
— Кого? — переспросил Ирвинг.
— Профессионального охотника за вампирами, — повторил Лот.
Ирвинг покачал головой.
— А он не может оказаться обычным шарлатаном? — осведомился Ирвинг недоверчиво. — Как его зовут, откуда он взялся?
Лицо Лота чуть дрогнуло.
— Нет. Он мне тут… продемонстрировал кое-что. Я не сомневаюсь, что если кому по силам и уничтожить вампиров, то именно ему. Но, как мне кажется, не только ему… — пробормотал Лот себе под нос.
Тачстоун вытащил сигареты из узкого ящика под варочной поверхностью. Здесь Лот всегда держал заначку на всякий случай. С очень неприятным чувством Лот обнаружил, что пачка неприкосновенного запаса наполовину пуста. «Пусть он трахает мою жену, но курить чужие сигареты — это последняя степень падения человека», подумал Лот. И понял, что он смешон. Лот вернулся к столу и закурил. Он стряхивал пепел в медную пепельницу и поглядывал на Ирвинга, словно мысленно взвешивая что-то.
