Пэт Ходжилл - Парадокс чести
Они прогрохотали через её голову.
Одно долгое мгновение Джейм лежала неподвижно, ожидая вспышки боли. Вместо неё пришла тупая, ноющая ломота, через плечи и вниз по спине. Её руки и ноги были, похоже, всё ещё работоспособны, а мозги в таком же порядке (или беспорядке), как и прежде. Только оторвавшись от земли и усевшись, она припомнила призрачное касание ствола дерева о её загривок. Свались она секундой позже, и он, несомненно, сломал бы ей шею.
— Хуум.
При звуке того, как кто-то поблизости прочищает себе горло, Джейм поглядела в ту сторону, но там никого не было.
Перед ней лежал крутой горный гребень, лесистый пейзаж, усеянный весенними цветами, клочками яркой зелени и парой-тройкой кармашков позднего снега в глубоких расселинах. На некотором удалении парил и ворчал Котёл Тёмного Порога.
— а-ХУУМ.
Вниз по ближайшему склону загрохотала галька и комья грязи, выброшенные из норы под каменным выступом. Валуны по обе её стороны создавали впечатление толстых, надутых щёк. Изменив позицию, Джейм смогла разглядеть над ними два глубоких провала, которые можно было легко принять за утопленные глаза.
— Матушка Рвагга?
— Ик, а-а. а-а. п-чхуу!
Вниз по склону скатилось семейство беспардонно выселенных ежей, развернувшихся на дне лощины и поспешно засеменивших прочь, построившись гуськом.
— Так вот в какого рода игры вы, кадеты, играете.
Пришёл голос Земляной Женщины из глубины норы, приглушённый, как будто та говорила между двух близко расположенных стен.
— Далеко не всегда, — сказала Джейм. Она начала подниматься, но осознала, что с изменением перспективы земляное лицо исчезает. Она снова опустилась и оно вернулось.
— Хумп. — Наружу вылетело ещё больше обломков. — Я хочу предупредить тебя, мисси: не забывай про Канун Лета в холмах.
— Это же только через двенадцать дней. Что там такого важного в этот раз?
— Помнишь прошлый Канун Лета? Этот идиот Чингетай попытался захапать всё Заречье, раскладывая костяные костры по всей его длине, вместо того, чтобы воспользоваться ими для закрытия границ своей собственной территории.
— Ну, он же, конечно, не собирается пробовать повторить этот трюк снова.
Склон холма завибрировал. Вниз посыпались камни. — Я надеюсь, что нет. На этот раз он должен всё сделать правильно или остаться открытым для всё более усиливающихся налётов и с севера, и с юга. Нояты уже на земли мерикит, выжидают. Ему нужна помощь.
— А примет ли он её от меня? — В этом смысле, подумала Джейм, учитывая прошлый опыт, насколько мудро было просить её хоть о чём-то, за исключением апокалипсиса?
— Он будет глупцом, если не примет всю доступную помощь.
Конечно, они обе знали, что Чингетай и был глупцом; оставалось только выяснить, насколько.
Сквозь деревья донеслись зовущие её голоса. Джейм поднялась, чтобы ответить. При этом она потеряла из виду Земляную Женщину, хотя подземный шёпот побежал ей вдогонку:
— Помни про Канун Лета.
К ней скакали Шиповник и Рута, ведя за собой её лошадь, всю в мыле, косящую дикими глазами и хромающую. Вместо того, чтобы оседлать её снова, Джейм вскочила в седло за спину Руты. Инструктор рандон ждал их у северных ворот, где они начали свой хаотичный забег.
— Ну, вот и ты, наконец, — сказал он Джейм, пока остальные Каинроны хихикали.
Хигберт и Досада поглядели на Горбела, как будто ожидая, что он заговорит, но тот продолжал угрюмо пялиться в пространство, плотно стиснув челюсти.
— Мне кажется, Норф, что для одного дня с тебя достаточно волнений, — сказал рандон. — Вот. Твоя награда (То, что ты заслужила).
Джейм уставилась на чёрную гальку, что он уронил ей в ладонь.
— И о чём всё это было? — спросила она, пока они вели своих лошадей вниз по пандусу в конюшню.
Шиповник, нахмурив брови, разглядывала камень. — Так-так. Начались заключительные испытания.
Видя, что Джейм всё ещё сбита с толку, Рута ринулась объяснять. — В первый раз мы соревновались друг с другом, помнишь?
— О да. Детально. Я едва набрала достаточно очков, чтобы попасть в училище.
При виде того, в каком состоянии находился её мерин, мастер-лошадник только затряс своей лысой головой и проверил его поджилки, но комментировать не стал. Она завела мерина в стойло и принялась чистить. Он всё ещё вздрагивал всякий раз, когда она его касалась.
— Затем Совет Рандонов бросал камни, — продолжала Рута, работая щёткой в соседнем стойле.
Ещё один почти полный провал, подумала Джейм. Если бы она не искупила Стыд Тентира в лице Бел-Тайри, даже Комендант был готов выставить её прочь.
Гнедой продолжал дрожать. Джейм, теряя терпение, шлёпнула его по скользкому от пота брюху. — Веди себя хорошо! — Он нервно дёрнулся в сторону и слегка успокоился.
— Затем была Зимняя Война.
— Но она же не считается, верно?
— Официально, нет. Но для чего-то же она была нужна, правда?
Рута кликнула остальных кадетов для подтверждения. Никто не знал наверняка, но это казалось только справедливым: в конце концов, команда Норф сумела победить, пусть и в результате серии, связанных с Джейм, манипуляций, которые по-прежнему держали в недоумении большую часть её дома.
— Ну, — сказала Рута, наконец-то добираясь до сути вопроса, — в этот раз основное слово скажут инструкторы.
— Каждому старшему рандону полагается шесть галек, — вклинился Дар из стойла через проход. Он, хоть убей, просто не мог сохранять тишину. — Три белых и три чёрных, для тех из нас, кто лучше всех и хуже всех освоил их предметы. Они могут выдать их все одновременно, но, более вероятно, будут вручать по очереди. У Коменданта тоже есть свой набор.
— Рандонам не полается вручать белые знаки кадетам своего собственного дома, — Добавила Мята из стойла по другую сторону Джейм, — но они могут выдавать чёрные.
— Как бы то ни было, — сказала Рута, — то, сколько белых ты заполучишь ко Дню Лета, определит, где ты продолжишь обучение.
— Если продолжишь, — пробормотала Тёрнослив.
— Верно, некоторые и не продолжат, — согласился Ёрим. — Самые худшие повторят свой первый год здесь, в училище.
Чего Тори никогда ей не позволит, подумала Джейм.
— Котифир — это для самых лучших, — сказала Мята. — Для тех, кто похуже, — несколько других заграничных постов. Затем следуют кадеты, что отправятся домой для службы в своих домашних гарнизонах.
— Сколько белых камней дают право на Котифир? — спросила Джейм.
— Это число варьируется из года в год. Обычно достаточно одного белого для успеха или одного чёрного для провала. Всего здесь где-то около двадцати рандонов, по шесть камней у каждого. Так что, большинство из нас вообще не получит ни одной гальки, а это значит, что нас пошлют в любое место, где мы понадобимся. Тут уж как повезёт. Десятки тоже могут развалиться на части, как уже было во время второго отбора, ну скажем, если командир получит чёрный, или наоборот, командирский белый может вытянуть всю его или её десятку целой и невредимой. Кроме того, чёрные отменяют белые и наоборот, так что ты уже на один позади, Десятка.
