Юрий Козловский - Дети Ангелов
– С Иоанном точно нет, я бы знал. А вот с одним из членов ордена, мне Захар говорил, банкир встречался. Но этот миссионер слабенький, он у Фотиева просто на побегушках…
Но старец уже не слушал Виктора. Он прикрыл лицо руками и, покачиваясь, тихо шептал:
– Эх, Иоанн, Иоанн! Решился все-таки! А я уж, скудоумный, думал, что отведет тебя Господь…
Виктор смотрел на него и ничего не понимал. Наконец Даниил отнял руки от лица и приказал ему:
– Звони Захару!
Виктор набрал номер, но вместо гудков услышал женский голос: «Абонент находится вне зоны действия сети».
– Так они же сейчас в метро, – сказал он. – Там связь не работает.
– Скоро заработает, – мрачно ответил Даниил. – Сколько сейчас времени?
– Без двадцати двенадцать.
– Не успеть. – Старец поднялся с топчана. – Остается только молиться за раба Божия Сергия, чтобы укрепил Господь его дух. Ибо от него сейчас зависит, жить нам или нет…
Карл Вайсман вышагивал по комнатам своего люкса и часто посматривал на часы. Вчера он носу не высунул из гостиницы, боясь новой встречи со страшным цыганом, и сейчас с чувством мстительной радости торопил время, ожидая услышать по телевизору сенсационные новости. Утром он позвонил одному человеку с телевидения и предупредил, чтобы тот держал наготове три съемочные группы, расположив их поблизости от указанных объектов – двух станций метро и одного переулка, известного всем мусульманам Москвы. Карл был уверен, что тот сделает все, как указано, потому что именно благодаря такому сотрудничеству он получил громкое имя и занял высокое положение на телевидении. Пользуясь подсказками Вайсмана, он сделал несколько великолепных репортажей с потоками крови и дымящимися развалинами, поэтому ему даже не пришло бы в голову сдать органам свой источник информации. А органы после двух-трех попыток сами отказались от этой мысли, потому что обиженный журналист поднимал вой на всю страну, брызжа с экрана слюной и обвиняя спецслужбы в давлении на свободную прессу. А потом, откричавшись, тихо получал на счет солидную сумму.
Без четверти двенадцать Карл не выдержал ожидания и набрал номер Водяного. Аппарат, которым он пользовался, никто не мог связать с ним, поэтому Вайсман не опасался прослушки.
– Это я, – сказал он. – Гость приехал?
– Да, – коротко ответил Водяной.
– Что делает?
– Готовит подарок.
– Все как договорились. Едешь с ним, угощаешь и ждешь моего звонка.
Не дожидаясь ответа, Карл отключил трубку.
* * *Водяной засунул трубку мобильного телефона во внутренний карман черной ветровки и подошел к чеченцу, который наблюдал за погрузкой взрывчатки в фургон Камаза. Мешок, в который он засунул привезенный с собой радиоуправляемый взрыватель, покоился среди других таких же, и Муса радостно щерил зубы в предвкушении предстоящего дела. Водяной при взгляде на него не смог сдержать презрительной улыбки. Еще вчера он засунул в один из мешков точно такой же взрыватель, пульт управления от которого лежал у него в кармане.
Следуя инструкции, полученной от шефа, Водяному следовало сесть с Мусой в машину, по дороге угостить его сигаретой, выкурив которую тот должен был вырубиться минимум на полчаса. А если откажется от угощения, он просто треснет его по голове резиновой дубинкой и скует наручниками. Потом нужно будет подогнать машину к мечети, отойти подальше и подорвать ее вместе с чеченцем.
Вот только взгляды, которые бросал на него чеченец, Водяному решительно не нравились. Странные какие-то были взгляды…
Хасиев был счастлив. Мало того, что сегодня он заставит содрогнуться от ужаса ненавистную Россию. Он еще сможет совершить месть, запоздавшую на пятнадцать лет! По дороге в Москву он скрутит проклятого сержанта, напомнит ему, кто он такой, и, пристегнув приготовленными наручниками, заклеив рот, чтобы не мог позвать на помощь, взорвет вместе с машиной. Муса заранее наслаждался, представляя ужас, с которым Водянов будет ожидать взрыва. Он не мог сдержаться и время от времени посматривал на бывшего сержанта, который, улыбаясь чему-то своему, стоял рядом. Погоди, скоро улыбка сползет с твоих губ!
Главное теперь было миновать по дороге милицейские посты. Когда ехал в лагерь, его Камаз остановили для проверки документов, и Муса теперь надеялся, что проскочит беспрепятственно, потому что в одну воронку бомба дважды не падает.
Пока автоинспектор проверял у водителя бумаги, Павел Шевцов, одетый в форму омоновца, обошел машину вокруг, заглянул для вида в фургон и непринужденным движением прилепил под кузов маячок. Потом открыл кабину и пристроил там миниатюрный, но очень чувствительный микрофон. Все это он проделал так ловко, что водитель ничего не заметил.
– Я могу ехать? – спросил водитель у инспектора.
Тот посмотрел на Шевцова, капитан кивнул, и милиционер сказал:
– Да, езжайте. Счастливого пути.
Павел проводил Камаз взглядом, полным холодной ненависти. Лицо этого кровавого чеченского бандита было хорошо известно ему по фотографии, целые альбомы которых имелись в его спецподразделении. И вот он совершенно спокойно разъезжает по Москве с поддельными документами! Ну ладно, недолго тебе осталось ездить, подумал Павел. Зайдя на пост, он переоделся в гражданское и попрощался с инспектором. Потом уселся в неприметную «Ниву» и выехал на дорогу.
Остановился он на обочине в двух километрах от лагеря, где незваным гостем побывал прошедшей ночью. Раскрыл и включил ноутбук, прикрепил к уху маленький наушник. На мониторе высветилась карта местности. Мигающая точка, которая обозначала машину террориста, находилась на территории бывшего пионерского лагеря и не двигалась с места. Микрофон передавал отдаленные голоса и какие-то шумы. Шевцов откинул спинку сиденья и прилег, приготовившись терпеливо ждать…
20
Палец появившегося в коридоре человека лежал на спусковом крючке автомата, и Сергей понял, что ничего уже не успевает сделать. Но вмешался Степан, неуловимым кошачьим движением бросившийся на охранника. Жуковский никогда не поверил бы, что человек в состоянии передвигаться так быстро, если бы не увидел это собственными глазами. Будто мелькнула темная молния, и человек уже лежит на полу без движения, а автомат валяется рядом с ним, с отстегнутым рожком.
Сергей готов был ругать себя последними словами, и так бы и сделал, не будь рядом дочери. Ведь он мог предвидеть появление вооруженного, готового стрелять охранника, но зазевался, переключил внимание на мутанта! Если бы не Степан… А Бойцов, даже не запыхавшись, вопросительно смотрел на Жуковского, ожидая дальнейших указаний.
