Владимир Плахотин - Браслет-2
Короче, сбежали мы. Ко мне на остров. Только по дороге прихватили Ольгу с Сантиком да и весь остальной "контингент". Чтоб и им и мне спокойнее было. Уж в Тадж-Махальчике точно всем хватит места. И Пашкиному семейству, и Игореву, ну и, так сказать, Помогаевому. Вместе с отпрысками.
Вся команда, наконец-таки, была в сборе.
- Ну что, господа? - открыл я "заседание", когда женская половина "контингента" уединилась наверху вместе с Настей, а детская, оседлав Глашку, "потерялась" в местных джунглях. - Будем смотреть кино?
- Давай-давай! - с шумом придвинул Пашка к столу свой стул и запустил пятерню в блюдо с чем-то разноцветным и любовно приготовленным нашими женщинами. - А то я по бабушке истосковался весь!
- "С головою влез в тарелку, - с усмешкой продекламировал Игорь, наблюдая за его манипуляциями. - Аж заляпал супом бант!"
Мы и его приобщили к племени фанатов филатовского "Стрельца".
- Это всё от нервов, - равнодушно отозвался тот, закидывая в "топку" угощение. - Ой, как вспомню! Так вся и вздрогну!… - Он выразительно передёрнул плечами и его жующая физиономия повернулась к Игорю. - Попрошу мне в рот не заглядывать. Вы что, сюда жрать пришли?… Во, смотри! - указал он на возникший перед нами экран. - Уже титры пошли!"Двадцатый век Фокс представляет"!
Знакомая тёмная пещера заполнила собой изображение.
Лидон всё так же ковыряется в углу у основания возвышения, тихонько раскачиваясь взад-вперёд. Видимо зудит свою нескончаемую песню.
Посреди пещеры горит костёр, и языки его пламени выхватывают из темных углов свирепые рожи истуканов. В его неровном свете кажется, будто они кривятся в хищных усмешках.
Мелиса в трансе, уставившись в одну точку, сидит в позе Будды на вершине своей пирамиды из камней и шкур.
Я придвинул экран вплотную к ней, чтобы не пропустить момента убийства. Глаза её полуприкрыты и не излучают того бешенства, которое всегда светилось в них, когда мне доводилось, так сказать, беседовать с ней.
- "Бабушка", "бабушка"! - усмехнулся Санька в наступившей тишине, прерываемой лишь чавканьем Пашки, да криком попугаев за окном. - Какая же она бабушка? Молодая женщина… И, при том, не лишена приятности… Зачуханная только. Но это уже вопрос бытовых условий…
- Ты дальше смотри! - чавкнул Пашка. - Ценитель! Посмотрим, что ты потом запоёшь!
Минут десять ничего не происходило. Пашка первый потерял терпение:
- Промотай вперёд, что ли?
- Нет, - упёрся я. - Момент пропустим.
Прошло ещё минут пять.
- Так мы до ишачьей пасхи… - начал было Пашка опять свою канитель, но в этот момент Мелиса открыла глаза и резко вскочила. Лицо её исказилось в гневе и она, резко выбросив руку в нашем направлении, стала что-то кричать, брызгая слюной и топоча ногами.
- Чё это с ней? - повернулся ко мне Санька. - Нас почуяла?
- Ага! - хрюкнул Пашка, вытирая рот углом скатерти. - С того света!
- Скорее всего, Седой пришёл, - сказал я. - Сейчас посмотрим…
И развернул изображение на сто восемьдесят градусов. Точно. У входа в низком поклоне согнулся наш старый знакомый.
- Хрен с ним, с Седым! - завопил Пашка. - Не отворачивай экран! Пропустим же!
- Пока Седой здесь, она ещё была живая, - успокоил я, разворачиваясь обратно. - Убийство произошло после его ухода.
- Вот и не фиг вертеть! Ждём.
Ждать пришлось недолго. Седой, не ожидавший такого напора, быстренько ретировался. Это мы поняли по изменившемуся выражению лица Мелисы. Оно стало у неё отсутствующим. Только пароксизмы гнева ещё искажали его. Она несколько раз нервно дёрнула подбородком и опять опустилась на своё место.
И вот тут произошло то, чего мы так долго ждали.
За спиной Мелисы проявилось лицо Кирюши и он, криво ухмыляясь (как всегда!), что-то произнёс, проведя над её головой каким-то предметом. И тут же испарился.
Она вздрогнула и вскочила на ноги, оборачиваясь на звук. Но в ней моментально что-то как бы надломилось. Лицо её исказило то ли изумление, то ли мука и она медленно осела на шкуры, головой свесившись через край.
- Кто бы сомневался! - сказал я и окинул присутствующих торжествующим взглядом.
- Не, ты дальше смотри! - заорал Пашка, тыча обглоданной костью в экран. - Смотри, что делается!
Пашка был прав. Творилось что-то несуразное: "не лишённое приятности", как выразился Санька, лицо Мелисы прямо на глазах начало сморщиваться и высыхать. Процесс старения шёл катастрофическими темпами! Руки, выпростанные из под покрывавших её одежд, истончились и от молодой плоти остались лишь кожа да кости. Голова превратилась в череп, обтянутый сморщенной пятнистой кожей. Глазницы и рот безобразно ввалились.
- Вот тебе и ответ, почему бабушка так смердела, - сказал Санька. - Её попросту насильно состарили. И, пока её нашли, да перенесли к вам на стартовую площадку, по её внутренним часам прошло не меньше пары лет.
- Уж воняла она, так воняла! - подтвердил Пашка, выуживая очередной кусок мяса. - Ей праву, кумочка!
- Ты что, сюда жрать пришёл? - не выдержал Игорь. - У меня бы кусок в горло не полез при виде такого!
- Вот и хорошо! - ничуть не смутившись, фыркнул тот с набитым ртом. - Мне же больше будет. Пончик как говорил? "Режим питания нарушать нельзя!" О! - поднял он жирный указательный палец и значительно выкатил глаза. - Я и не нарушаю.
Игорь возмущённо хмыкнул и отвернулся.
- Ладно, - сказал я, выключая изображение. - Что делать будем?
- А что тут можно сделать? - пожал Санька плечами. - Эти хлопцы нам не чета. Тут только ждать развития событий или прятаться. Явно же видно, что нам наступают на пятки. Убрали конкурирующую организацию, что по глупости влезла поперёк батьки в пекло. Им из-под тебя что-то надо, а эта экзальтированная дамочка влезла со своими амбициями не по делу. За что и поплатилась.
- Знать бы, что им надо…
- Ну, уж точно не браслет. Таких, как ты, у него были тысячи, сам же рассказывал. А он ищет именно тебя.
- Почём ты знаешь, как обстоят дела у остальных? Может, их тоже ищут?
- Опять собирает армию?
- Кто ж его знает? Может, и так…
- А как же тогда с заверениями Танзу, что Бей сидит в каталажке?
- Больше слушай! - чавкнул Пашка.
Воцарилась пауза. Пока моё воинство размышляло, я мысленно взбежал наверх и наткнулся на встречный поток внимания. От него веяло теплом и нежностью. Настя. Никому другому он не мог принадлежать.
"Чем занимается Виктор Владимирович?" - улыбнулся я.
"Сисю сосёт, - услышал я в ответ. - Почти уснул."
"Тебе там не мешают?"
"Да ну, что ты! Мне даже интересно".
"Ну и ладненько", - я чмокнул её за ушком, отчего она захихикала, и отключился, умиротворённый.
