Александр Сухов - Меж мирами скользящий
Раскрыв глаза, я вновь оказался во влажной мари тропического леса. Вокруг обычная суматоха и неразбериха: туда-сюда снуют вездесущие муравьи, оккупировавшие верхние древесные ярусы обезьяны оглашают окрестности громкими криками, от цветка к цветку перелетают многочисленные бабочки и соревнующиеся с ними в богатстве раскраски колибри, в десятке метров от меня неторопливо прошествовал броненосец, паук-птицеед ловко расправлялся с угодившей в его сети небольшой ящерицей — все как обычно. Если бы мне не пришло в голову остановиться под этим деревом, я прошел бы мимо и ничего не заметил.
Впрочем, ничто мне не мешало сделать вид, что ничего особенного и не произошло. Подумаешь, где-то мучается человек, каждому страждущему в этом мире не поможешь. К тому же у меня важное дело, которое не терпит ни малейших отлагательств. Однако что-то внутри меня напрочь отвергало аргументы подобного рода. Пусть я неисправимый индивидуалист, привыкший к спокойной жизни волка-одиночки. Все-таки жизненное кредо — ни от кого не зависеть и ни за кого (кроме себя, разумеется) не нести ответственности — вовсе не сделало меня черствым и невосприимчивым к чужим бедам анахоретом.
«Хорошо, — наконец я принял окончательное решение, — пойду, одним глазком взгляну, что там творится».
К тому же то, что там находится, вполне могло оказаться именно тем неопределенным, но обязательным фактором, на который, согласно прогнозу Учителя, я должен непременно набрести именно в этой непролазной чащобе. Впрочем, к вящим заверениям великомудрого старца я относился с определенной долей здорового скептицизма.
Быстро вскочив на ноги, я водрузил заплечный мешок на полагающееся ему место и тут же взял резкий старт в сторону запеленгованного мною ментального посыла. По моим расчетам, человек, испытывающий страшную боль, находился от меня примерно в полутора, максимум в двух километрах, и если я действительно желаю оказать ему реальную помощь, мне следовало очень даже поторопиться.
Пробежав с полкилометра, я заметил небрежно присыпанный палыми листьями кусок толстой лески. Если бы не моя исключительная наблюдательность, моя нога непременно зацепила ее. Что случилось бы дальше, нетрудно представить, поскольку кусок рыболовной снасти не просто валялся среди корней деревьев, а тянулся к одной из свисающих лиан, точнее, к подвешенной к ней на высоте полутора метров ручной осколочной гранате, так же тщательно замаскированной.
«Вот же сволочи — хотя бы табличку «Осторожно, мины!» поставили! — подумал я, опасливо переступая установленную на боевой взвод растяжку. — Либо здесь обитают закоренелые мизантропы, либо местным обитателям есть что скрывать от взгляда постороннего».
Мои подозрения вскоре полностью оправдались. Через пятьсот метров я наткнулся на обширный участок заботливо очищенного от мрачного леса пространства. Вместо увитых лианами деревьев здесь произрастали ровные ряды похожего на обыкновенный терновник средней полосы кустарника, достигавшего в высоту двух метров. С первого взгляда мне бросилась в глаза одна странность — все без исключения кусты были изрядно прорежены от листьев, как будто здесь совсем недавно побывало стадо основательно изголодавшихся коз. Несмотря на то, что раньше мне не доводилось бывать в этих местах, для меня не составило труда догадаться, что это за кустики и с какой целью они здесь произрастают. Без всякого сомнения, мне повезло набрести на нелегальную плантацию растения, известного в научных кругах данного измерения как Erythroxylon coca. Среди простых обывателей этот невзрачный куст, украшенный в пору цветения мелкими белыми цветками, а в период созревания небольшими красными ягодами, носит название — кокаиновый куст, или попросту кока.
Большинство обитателей Земли знают о существовании белого порошка, именуемого кокаин. Впрочем, у него есть масса других названий: кокос, кокс, снег, чарли и так далее. Кое-кто не способен жить без регулярной дозы этого сильнодействующего наркотика. Однако мало кому известно, откуда вообще берется это вещество, дарую-щее кратковременное и весьма сомнительное счастье и одновременно превращающее в кошмар жизни многих миллионов людей на планете. Лично для меня, как индивида интересующегося, не было секретом, что его первоисточником являются эти выстроившиеся стройными рядами невзрачные на вид кусты, точнее, листья этого растения. Их собирают, тщательно высушивают, затем с помощью ряда нехитрых приемов тут же на месте превращают в удобную для транспортировки кокаиновую пасту. Полученный полуфабрикат отправляют в тайные лаборатории. Там из кокаиновой пасты получают тот самый чистый кокаин, именуемый зачастую «белой смертью».
По большому счету, глобальные проблемы человечества, связанные с нелегальным распространением наркотических веществ, меня мало интересовали. В другое время я попросту обошел бы стороной плантацию, не привлекая внимания тех, кому пришло в голову организовать здесь весьма прибыльное местечко. Однако сделать это я не мог потому, что флюиды невыносимой человеческой боли исходили с противоположного края обнаруженной мной поляны.
Я не рискнул пересечь плантацию напрямую, поскольку громкие мужские и женские голоса, раздававшиеся повсюду, однозначно указывали, что сезон сбора листьев коки в самом разгаре и, попытавшись вторгнуться на чужую территорию, можно быть обнаруженным каким-нибудь чрезмерно наблюдательным потомком Монтесумы.
В том, что большую часть трудившихся на плантации рабочих составляют местные индейцы, догадаться было несложно, поскольку между собой они общались на весьма специфической смеси испанского и какого-то незнакомого мне гортанного диалекта. Доля испанского в разговорной речи сборщиков листьев все-таки превалировала, поэтому для меня не составило особого труда оказаться в курсе того, о чем они так оживленно беседовали. Пересуды эти касались в основном банальной бытовухи: кто-то с кем-то украдкой переспал и теперь азартно рассказывал своему близкому другу о пережитом сексуальном приключении; кто-то перебрал вчера пива и с больной головой сетовал на бездарно потраченные песо и время; кто-то вовсю смаковал недавнюю драку между Педро и Хуаном, по всей видимости, самыми крутыми парнями в округе. Лишь один раз кто-то из рабочих мельком упомянул о захваченных в плен «белых гринго», а также о том, что этому каналье и бездельнику Альваресу и прочей банде вооруженных головорезов будет чем заняться. Житейские проблемы аборигенов меня особенно не волновали, а вот информация о том, что какой-то Альварес, по всей видимости, начальник местной службы безопасности, держит в плену людей, мне не понравилась.
